Гончая

   – Жертв много? – крикнула она, выбегая из-за угла гаража – сложно назвать ангаром тот сарайчик, в котором жил наш служебный вертолет, – и придерживая одной рукой круглый, словно большой надувной мяч, живот.

   Услышав голос жены, Бран подпрыгнул как ужаленный и грозно сощурился.

   – Даже не думай! – прорычал он, и мне показалось, что под верхней губой показались хищные клыки. Впрочем, от недосыпа и с перепугу мне что угодно могло показаться. – Ты не летишь с нами.

   – Иви не справится одна, – мягко возразила она. – Если жертв действительно много…

   – На счастье, нет, – перебил Рик и махнул, чтобы я садилась в вертолет. – В любом случае, Лив, сейчас из тебя была бы плохая помощница.

   – Из-за пуза? – нахмурилась она. – Мужики, вы такие идиоты, неужели не понимаете, что это самый лучший якорь, который только можно придумать?

   – Лив, не упрямься, – попросил Бран. – Хочешь помочь – ладно. Иди в диспетчерскую, будешь держать связь с другими поисковыми группами. Но про рейд лучше сразу забудь.

   Она еще немного поспорила, но в конце концов была вынуждена согласиться. Поцеловала мужа на прощание и ушла, а мы заняли свои места, подождали, пока Бран, бормоча под нос ругательства относительно беспечной безмозглости некоторых беременных индивидов, займет место пилота, и вылетели к месту трагедии.

   – Как я и говорил, – кричал Рик мне прямо в ухо, – жертв не очень много. Семь тел наши уже нашли – еще двадцать два пока ищут.

   – Откуда такая точность? – удивился Харди, который сидел напротив и внимательно прислушивался к словам капитана.

   – Группа скаутов, мать их так, – прорычал в ответ тот. – И ведь предупреждали, что на Белом склоне в это время года лучше не разбивать лагерь, а все равно… Толпа идиотов. Каждый год одно и то же! Обязательно найдется какой-нибудь дебил, считающий себя бессмертным! В этот раз тридцать дебилов.

   – Двадцать девять, – исправила я.

   – Тридцать, – оскалился Рик, – один придурок выжил и додумался отправить сигнал бедствия. Глядишь, повезет, и хоть кто-то из двадцати двух еще будет жив… Проклятье! А ведь там могут быть и местные… Поток мимо селений прошел, лишь одно по краю задел, но там без жертв… Кажется. Надо будет сказать эмчеэсникам, чтобы проверили… Кошка, ты как? Выдержишь несколько часов в лимбе?

   Я пожала плечами. Выдержать-то я выдержу, но кошмары мне потом обеспечены – это как пить дать. Прикрыв глаза, постаралась расслабиться и не думать о том, что пережили погибшие в последние мгновения перед смертью.

   Рев потока, треск ломающихся деревьев, гул катящихся камней, вода, ржавая от грязи и песка… Нет, это не то, с чем можно входить в лимб. Думать надо о другом. О том, что все закончилось, что страх и боль остались позади. Не жалеть о преждевременно прерванной жизни, но надеяться, что душа не затеряется в потустороннем тумане и найдет путь к другой жизни. И пусть церковь и официальная религия* отвергают возможность перерождения, реинкарнации в другом теле, мне хотелось верить, что в нашем существовании все же чуть больше смысла…

   Сквозь гул мотора до меня долетел голос Рика:

   – Харди, работать будем с экраном, по старой системе, поэтому твоя задача…

   – Как Бран с Лив, что ли? – непочтительно перебил тот начальника. – Ты уверен?

   – Если бы не был – не предлагал бы, как ты думаешь?

   Я распахнула глаза.

   – Что значит «работать с экраном»? Впервые о таком слышу.

   Рик переглянулся со вторым Охотником и нехотя ответил:

   – Это охотничий термин, ты и не могла о нем раньше слышать.

   – Деррик…

   Харди наклонился вперед, будто собирался что-то возразить, но Рик остановил его жестом.

   – Хард, ты знаешь более быстрый способ? Я – нет.

   Я подозрительно сощурилась. Убейте меня, но что-то эти двое скрывают! Вот только что? Уверена, Рик не стал бы рисковать моим здоровьем – да он трясется надо мной как наседка каждый раз, когда я только намекаю на то, что собираюсь выйти в лимб! Так что ни о каких сомнительных экспериментах не может быть и речи. Тогда что?

   – Подлетаем! – крикнул Бран, отвлекая меня от мыслей.

   Я посмотрела вниз и вскрикнула: в свете прожекторов мне открылся большой кусок изуродованной селем долины. Не самое красивое зрелище, скажу я вам.

   – Приземлиться здесь нет возможности, придется прыгать.

   – Кошка, ты как? – тут же всполошился Рик. Говорю же, наседка и есть.

   – Физическую подготовку Гончие проходят наравне с Охотниками, – напомнила я прописную истину. Да, они были сильнее и выносливее, но и среди нас нежные барышни, не способные совершить марш-бросок с грузом на двадцать пять километров, не встречались. Да и с вертолета прыгать мне тоже уже приходилось.

   Внизу показались члены спасательной группы. Они махали флажками, показывая, какая зона уже проверена на предмет безопасности, и Рик распорядился:

   – Я первый. Ты за мной. Хард – замыкающим.

   Бран должен был отлететь на три километра южнее, оставить вертолет на плато, где расположился штаб МЧС, и присоединиться к нам чуть позже.

   Спустившись вниз, подождала, пока Рик отстегнет от троса мою страховку, и только после этого осмотрелась. Отсюда все выглядело еще страшнее, чем сверху. Ох... Слабо верится, что в этом аду кто-то мог выжить, но, с другой стороны, я и в тот раз, когда нас всем курсом на развалины жилого дома бросили, тоже не особо верила в успех, а между тем живые были. И много. Я сама помогла найти двух подростков и одного младенца. Тут Лив была права: дети не только отличный якорь, но и на сто процентов идеальный маяк.

   Пока я обозревала окрестности, на землю спустился второй Охотник, и Бран увел вертолет.

   – Быстро вы! – Подбежавший к нам от спасателей сержант отсалютовал Рику и пожал руку мне и Харди. – Все тела мы сложили в одной палатке. Наши медики там что-то вроде мобильной лаборатории устроили. Хотите посмотреть прямо сейчас?

   – Хильди?

   Капитан вопросительно посмотрел на меня, тем самым дав понять местному, да и мне тоже, что в нашей группе в настоящий момент именно я считаюсь главной. Оно и понятно – до первого выхода в лимб от Охотников, по большому счету, ничего не зависит.

   – Сколько лет пострадавшим? – спросила я.

   – Сложно сказать, – скривился сержант. – Двоих покорежило знатно, одному полголовы снесло... Однако медики сказали, всем за двадцать. Ну и свидетель подтверждает, что совсем сопляков среди них не было.

   – Женщины есть?

   – Одна.

   – С нее и начнем.

   Во время расследования преступлений я, как и большинство Гончих, предпочитала работать с мужчинами – с призраками мужчин, но если речь заходила о поисках выживших, то женщины были намного полезнее. Больше нитей их связывает с реальностью, больше чувств. Больше любви, грубо говоря. «Моих» подростков мне помогла найти их мать, а младенца – старшая сестра. Вот и сейчас я надеялась... На что? На то, что среди пропавших двадцати двух человек окажется родственник погибшей? Любимый? Подруга?

   Иногда... Нет, вру, всегда. Я всегда ненавижу свою работу.

   В мобильном морге пахло нашатырным спиртом, йодом, влажной землей и кровью. И совсем немного валерианой. Женщина в синем халате и хирургической маске осматривала труп с раздавленной головой, наговаривая комментарии на диктофон, по левую руку от нее стояли шесть каталок, на которых под простынями угадывались тела погибших. А ведь их будет больше…

   Увидев меня, медик вскинула голову, выключила диктофон и пояснила:

   – Начинаю готовить к отправке, все равно у него такие повреждения, что до призрака вряд ли получится докричаться... Здравствуйте. Вы Гончая?

   – Да.

   Я представилась.

   – Моя помощь нужна? Если нет, то я бы хотела вернуться к работе. Хочу поскорее закончить с телами. Ну, понимаете. На случай, если найдутся выжившие и им будет нужна квалифицированная помощь. Возникнут вопросы – обращайтесь к Гордону.