Гончая

   – А вот я хочу, – прерывая мои размышления, проворчал он, и я испуганно втянула в себя воздух. Точно сейчас начнет ругаться!

   – Они вообще люди?

   – Ты об этом? – Я растерянно посмотрела в зеркало заднего вида: машина с двумя амбалами и двумя моральными уродами никуда не делась. Глупо надеяться, что она растворится в воздухе вместе с пассажирами… – Один из них точно козел, насчет остальных не уверена…

   – Козел? – Рик отвернулся от дороги и, глянув на меня, удивленно присвистнул. – Я думал, в самом крайнем случае жук-короед… Но козел… Я в смятении. Какое он имеет отношение к опилкам? И почему он говорящий? И главное, как он повесился? Удавился на цепи?

   На миг показалось, что я разучилась понимать человеческий язык. Потому что Охотник произносил вроде бы знакомые слова, а вот общего смысла я не улавливала.

   – Бубу, имей совесть! Ты обещала три ответа, а я пока услышал только один. Итак, мужик – козел… Что насчет его жены? И почему она кормит своих детей опилками?

   И главное, с таким серьезным лицом он все это говорил, так озабоченно хмурился, так постукивал пальцами по рулю… Паяц! Я фыркнула, а потом, не выдержав, рассмеялась.

   – Ты меня специально отвлекаешь?

   – Не делай меня большим героем, чем я есть на самом деле, – отбрил он. – Просто хочу поскорее отгадать твою загадку. Меня, видишь ли, нещадно манит обещанный бонус… Как думаешь, за неделю справлюсь?

   – Может, за месяц? – решила поторговаться.

   – Четырнадцать дней – и не часом больше, – отрезал Рик и добавил уже другим, совершенно серьезным голосом:

   – Что там с подружками, которым этот альтруист собрался оказывать посильную помощь? Много их?

   – Две, – вздохнула я.

   – Гончие?

   Я кивнула.

   – А этот, – Рик скривился, – ваш милашка Доми, он как-то причастен к твоему побегу на Перевал?

   Говорить об этом было больно и неприятно, но тут как с депиляционным пластырем – лучше сразу рвануть. И толку больше, и быстрее. Поэтому я вжала голову в плечи и выпалила на одном дыхании:

   – И к тому, что случилось в поезде, тоже.

   Рик ударил по тормозам, и машина с визгом вылетела на обочину.

   Я смотрела, широко распахнув глаза, а он положил ладонь мне на затылок, приблизил наши лица друг к другу.

   – И думать не смей, – приказал. И поцеловал жестко и почти болезненно. – Никаких третьих лишних между нами, – прорычал, отпустив мой измученный рот. – Даже в мыслях. Поняла?

   Я растерянно моргнула и потрогала горящие губы.

   – Вот и умничка.

   Подъехавший сзади джип нам вопросительно засигналил, и Рик, оглянувшись, вырулил на дорогу.

   – И чтобы впредь не возникало подобных вопросов, в поезде у тебя, Кошечка, не было никаких шансов. Я с первого взгляда решил, что обязательно тебя… Черт!

   Он негромко застонал и шумно втянул в себя воздух, а затем и вовсе рассмеялся.

   – Ч-что случилось?

   – Ничего. Может, сойдемся на десяти днях?

   Мне в лицо будто кипятку плеснули, когда поняла, о чем он говорит. Отвернулась к боковому окну, невнятно ворча о том, что я и на четырнадцать-то дней не соглашалась. И с ужасом увидела знакомую табличку, подмигнувшую мне перечеркнутым справа налево словом «Перевал».

   – А почему мы в нашем ресторане не обедаем? – запоздало всполошилась я.

   – Почему, почему... – Рика явно не порадовала моя прозорливость. – Потому что на свежем воздухе удобнее и приятнее вести задушевные разговоры.

   – Ты же не собираешься с ним драться?

   – Драться? Побойся Бога. Это же не по уставу… Кстати, мы почти приехали. Тут такую оленину на углях подают – закачаешься.

   – Рик, я не шучу! У него тесть министр!

   – И кислое молоко. Домашнее. Ты когда-нибудь пробовала домашнее кислое молоко? С мелко порубленным зеленым луком, свежим огурцом и капелькой соли… Это райское наслаждение, обязательно попробуй.

   – Рик!

   Он рассмеялся, паркуясь на стоянке перед двухэтажной деревянной избой. «Мужицкая хата», – прочитала я название, выбираясь из автомобиля и бросая на Рика мрачные взгляды. Бронзовый Бог моего настроения не разделял. Он был беззаботен и весел, как весенняя пташка, которая своим щебетом едва не довела меня до ручки, пока мы ожидали еду.

   Он беспрестанно до меня дотрагивался. Не то чтобы неприлично, нет. То ладошку погладит, то шейку поцелует, то начнет вдруг разминать затекшие плечи… Да так спокойно, уверенно, с видом человека, который имеет на это полное право. И при этом косится на Дома, бросает в его сторону торжествующие взгляды и все рассказывает и рассказывает о «наших планах на будущее»… Это была самая грубая провокация, которую я только могла себе представить. Но, к моему тихому ужасу, она сработала!

   – Хватит! – вдруг рявкнул Дом и отбросил в сторону столовый нож. – Выйдем, поговорим по-мужски.

   Я безмолвно выругалась, тумбочка Мили ахнула.

   Рик заинтересованно вскинул бровь.

   – Без должностей и званий? – спросил он.

   – Да срать я хотел на твое зва…

   Хрясь!

   Я не сразу сообразила, что это был за звук. Но когда Дом завыл, спрятав лицо в ладонях, даже мне все стало понятно: Рик только что с довольной улыбкой на бронзовой морде сломал нос моему бывшему.

   Хрясь! Ухватил Дома за длинную челку и приложил лицом об стол.

   Хрясь! И еще раз.

   А после этого спокойно вытер руку салфеткой и произнес, глядя мне в глаза:

   – Кошечка, слишком много чести с дерьмом драться. Так если только, избить слегка.

   Он поднялся сам и отодвинул мне стул, помогая выйти из-за стола. Бросил на тарелку несколько купюр, глянул на равнодушно жующих за соседним столиком амбалов. Интересно, почему они не бросились на помощь своему хозяину?

   – Во-первых, мы охраняем хозяйку, – проговорил один из них, и я смутилась – кажется, задала вопрос вслух. – А во-вторых, не комильфо встревать, когда два мужика отношения выясняют. Тем более наш первый начал.

   – Ага, – второй цыкнул, пытаясь достать застрявшее в зубах мясо (олень был так себе, если честно),и посмотрел на Рика. – Если разбирательство будет, я сам перед трибуналом выступлю… Хотя зассыт он трибунал созывать. Если только по мелочи напакостит. Так что, капитан, держи ухо востро!

   – Всегда.

   Он пожал амбалам руки, скривился, глянув, как Мили рыдает над начавшим приходить в себя Домом, и подтолкнул меня к выходу.

   – Поехали домой, Кошка. Что-то я утомился сегодня.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЭКРАН

   Доминик промелькнул над Перевалом, как майский жук в чистом небе: вроде и жужжит где-то, но никто на него внимания не обращает. И самым очаровательным было то, что из-за всей этой истории отношение ко мне коллеги не изменили – никто косо не смотрел, не шептался за спиной. Все просто перевернули эту страницу и забыли о ней.

   С другой стороны, оно и понятно! Зачем обсасывать проблему «заезжего хлыща», когда прямо у тебя под носом разворачивается водевиль о капитане, который ухлестывает за своей напарницей. А началось все с того, что наутро после памятных событий в кабинет, который я делила с Охотниками, завалилась Тельза. Ее визиту никто особо не удивился: она обычно редко торчала у себя в морге, если того не требовало расследование, а документацию всегда спихивала на подчиненных.

   Вот и в то утро Тельза вбежала к нам шумная, яркая и как обычно плюхнулась на стул для посетителей, предварительно придвинув его к моему столу. Я закатила глаза и подумала, что она станет:

   а) звать на обед;

   б) расскажет последнюю сплетню;

   в) начнет расспрашивать о Доме.

   Последний вариант казался самым вероятным.

   Однако в опровержение всех моих догадок и предположений она с сокрушительной внезапностью брякнула:

   – Что там с этим повесившимся мужиком и опилками? Он точно мужик? В смысле, человек?