Страница 13 из 13
По приезде в Москву начинался учебный год, и у меня начались занятия в музыкальном училище. Но мысли об оркестре Эдди Рознера не давали покоя. «А вдруг он передумает и откажется от меня?» – мучилась я, бесконечно задавая себе одни и те же вопросы и просьбы, обращаясь к Богу.
«Господи, помоги!» – молилась я днём и ночью.
Я считала дни, когда оркестр вернётся в Москву, и дождалась. Первым Рознеру позвонил мой дядя Лёва, родной брат моего отца. Дядя Лёва был талантливым человеком и в прошлом был прекрасным танцором-чечёточником и музыкантом – ударником в одном из небольших ансамблей, работающих в Москве. Они были знакомы и знали друг друга. Позвонив Эдди Игнатьевичу и назвав своё имя, мой дядя сказал о том, что я являюсь его племянницей, на что Рознер удивлённо воскликнул: «Ловочка! Ах, какая у тебья плэмьянныца!»
«Эдди Игнатьевич, но ведь я вам о ней говорил несколько раз!» – сказал мой дядя. «Золётько, ну я же не зналь, что она токая толянтлывая?! Лова! Нэ обижяйса! Я скажю тебье прявду! Все еврэйские родытелы считают, что их дэти вундеркинды!» Через день, договорившись о встрече, мы поспешили в гости к Эдди Рознеру. Рознер жил в Каретном ряду, в многоэтажном кирпичном доме, выстроенном специально для артистов эстрадного искусства. В доме жили Леонид Утёсов, Борис Брунов, Александр Шуров, Николай Рыкунин и многие другие известные люди.
Начинало темнеть, когда я с дядей Лёвой подошли к заветному дому Эдди Игнатьевича. Мы зашли в подъезд, сели в лифт и поднялись на четвёртый этаж. На двери квартиры, куда мы позвонили, находился № 120. Раздался собачий лай, перед нами открылась дверь, и на пороге стоял улыбающийся Эдди Игнатьевич Рознер. Теперь он мне не казался строгим и недовольным, каким выглядел в начале нашего знакомства на пляже. Эдди Игнатьевич был гостеприимен, радушен и сразу повёл нас в помещение своей квартиры, где помог раздеться и усадил за стол. Там же, в комнате, находились и другие люди, а также жена Эдди Игнатьевича Рознера, Галина Ходес. Дочери Эрики, находившейся с ним в Сочи, с которой я познакомилась там же на пляже, не было. Помимо людей, сидевших в комнате, был его близкий друг Луи Маркович с женой Ириной. Нам любезно было предложено что-то из еды, чай, но мы, поблагодарив, отказались. В ожидании предстоящего и серьёзного разговора, я и мой дядя чувствовали себя весь вечер в напряжении. Рознер попросил меня спеть. И сев за пианино, он стал мне аккомпанировать, а я, как в Сочи, запела одну за другой песни. По окончании пения я ощутила расположение не только Эдди Игнатьевича, но и присутствующих там людей.
Начались разговоры о планах, предстоящих гастролях и моего будущего. Несколько раз подряд мы встречались в квартире у Эдди Игнатьевича, где меня снова и снова просили петь, и каждый раз моими слушателями становились всё новые и новые люди. Рознер не случайно многократно приглашал меня и просил петь перед разными людьми и музыкантами. Этим самым подтверждалось его огромная ответственность к своей работе, и разумеется, по отношению к моей персоне. К любому делу, что касалось сцены, Эдди Игнатьевич подходил серьёзно и с высочайшим профессионализмом, не позволяющим допустить ни малейшей ошибки. Через некоторое время, очевидно собрав необходимую для себя информацию и убедившись в моей состоятельности, Эдди Рознер познакомил меня с пианистом – репетитором, в план которого входило разучивание со мной нового репертуара. Мне предстояло выучить несколько песен композитора Эдди Рознера на стихи Михаила Пляцковского. Песни были красивыми, в джазовом стиле. А после нескольких недель занятий с пианистом я была готова к репетиции с оркестром. Репетиционная база оркестра находилась на Бережковской набережной, неподалёку от станции метро «Новокузнецкая». Там в небольшом старинном одноэтажном особняке, под названием Клуб им. Калинина и размещалась репетиционная база оркестра.
В зале, куда мы вошли, было оживлённо. Между рядами и в фойе всюду прохаживались люди. Все они ожидали прихода Эдди Игнатьевича. Перед тем как Рознер появился на сцене, в зале прокатился шёпот, и в миг наступила мёртвая тишина. Музыканты сидели на своих местах. Строгий Рознер, выйдя на сцену, попросил музыкантов открыть ноты. Не помню, как я оказалась на сцене. Что именно я ощущала в ту самую минуту перед пением, трудно сказать, но отчётливо запомнила вступление оркестра, после чего я запела. Это было блаженное чувство! Огромный оркестр и я! Теперь каждый день начинался с того, что я садилась в поезд метро и счастливая ехала на репетицию, где в окружении оркестра и Эдди Игнатьевича пела новые, полюбившиеся мне песни. Впереди меня ожидало концертное турне по городам России. Решался вопрос о концертном платье, и пришли к решению, что выступать я буду в белом платье, оставшемся у меня после выпускного вечера в музыкальной школе. Время шло, и незаметно подошёл день моего первого отъезда с оркестром. Первым городом моей гастрольной поездки был Ереван, а далее следовали Баку, Махачкала, Грозный. Вспоминая свой первый маршрут, невольно всплывает один трогательный эпизод. Во время первой своей поездки, сидя в вагоне поезда, я наблюдала за тем, как за окном по перрону нервно прохаживались мои дорогие родители и любимая тётя Мария с мужем дядей Лёвой. Рознер обещал им присматривать за мной, одну не отпускать и по приезде поселить в гостиничном номере вместе с женщиной, старше меня по возрасту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.