Страница 10 из 13
И искренне пожалев Альберта, Эдди Игнатьевич решил пригласить его домой и подарить костюм. После разговоров, Рознер повёл Альберта в спальню, где перед ним во всю комнатную длину в стене был расположен шкаф. И открыв дверцы шкафа, Рознер с гордостью указал рукой на висевшие там костюмы всех цветов и оттенков, предложив Альберту выбрать любой из них.
«Вибиряйте лубой костьюм, золётько – он ващ!» – улыбаясь, с гордостью предложил Эдди Игнатьевич.
Баяджан некоторое время покрутился у шкафа и, взглянув на предложенные костюмы, недовольно заявил:
– Эдди Игнатьевич! Я такое говно не ношу! Обиженный и оскорблённый Рознер долго не мог этого забыть, а тем более простить Баяджану. Проработав в оркестре Эдди Игнатьевича несколько лет, по неизвестным причинам Альберт покинул оркестр. Прошло несколько лет, и кто-то из музыкантов, встретив Баяджана в Москонцерте, рассказал о том, что Альберт очень изменился и даже стал за руку здороваться, чего раньше с ним не происходило.
В начале 60-х в оркестре Эдди Игнатьевича начинала свою деятельность молодая певица Майя Кристалинская. Как и у большинства творческих людей, судьба Майи складывалась непросто. У неё было обнаружено онкологическое заболевание в ранней стадии и, как говорили в оркестре, благодаря наблюдению у прекрасных врачей и профессора Варшавского, заболевание у М. Кристалинской удалось приостановить. Несколько раз в год Майя находилась под наблюдением врачей и проходила курс облучения в области шеи, где сосредоточен был очаг. Вот почему поклонникам певицы приходилось видеть Майю с завязанным платочком на шее. М. Кристалинской было спето огромное число песен советских авторов, многие из них завоевали популярность. Эдди Игнатьевич нередко вспоминал Кристалинскую добрым словом. В пору моей работы в оркестре Рознер вспоминал случай, как однажды Майя, выйдя на сцену и пройдя несколько шагов, по непонятной причине внезапно остановилась, словно застыла на месте. Оркестр сыграл вступление к песне, а Майя продолжала стоять на том же месте. Оркестр ещё раз попытался сыграть вступление, но она по-прежнему продолжала стоять на том же месте. Никто не мог понять, в чём дело, ни публика, ни артисты, пока конферансье Гарри Гриневич, догадавшийся, в чём дело, поспешил навстречу Майе. Оказалось, что каблук туфельки застрял в щели пола. Гарри попытался освободить каблук, но всё было напрасно. И тогда Майя неожиданно для всех вытащила ноги из туфель и босиком устремилась к микрофону. Зал был в восторге! В 1962 году, будучи тогда четырнадцатилетней девочкой, я со своим отцом однажды пошли на концерт оркестра под управлением Эдди Рознера. Концерт проходил в ЦДКЖ – Центральном доме культуры железнодорожников. В тот вечер Эдди Рознер и его оркестр буквально поразили моё детское воображение. Программа была великолепной, со множеством эстрадных номеров, разных по жанру. В концерте принимала участие польская певица Катажина Бовери, специально приехавшая на гастроли, для выступления с оркестром Рознера. Она обладала прекрасными вокальными данными и хорошей манерой исполнения. Не меньше запомнился мне в тот вечер и конферансье. Был он высокого роста и довольно тучным, но несмотря на полноту, был лёгок, словно летал по сцене! И что ни реприза, в зале звучал смех. Это был артист, обладающий невероятным обаянием и тонким чувством юмора. Во время выступления кто-то из зала неудачно и громко пошутил, внезапно повисла пауза. Но остроумный и находчивый конферансье моментально среагировал, ответив репликёру так, что зал несколько минут не мог остановиться от смеха. Имя замечательного артиста было Михаил Гаркави. Об этом человеке ещё при жизни ходили легенды. Гаркави обладал чувством юмора, моментальной реакцией на любую реплику с места, что являлось редчайшим даром.
Работая в коллективе конферансье Бориса Брунова в 1968 году, из уст Брунова я услышала один забавный эпизод и связан он был с Михаилом Наумовичем Гаркави.
Однажды Борис Брунов и Михаил Гаркави должны были вместе вести большой праздничный концерт. В концерте было много номеров и, выйдя на сцену, М. Гаркави, чья очередь подошла представлять следующего артиста, сказал о том, что человек, который выйдет сейчас на сцену, вовсе не артист, а литературный секретарь. М. Гаркави достойно представил секретаря и тут же поспешил в буфет. А тем временем секретарь долго и нудно что-то рассказывал на сцене и при этом громко восклицал: «Павка Корчагин, Павка Корчагин!»
Сидя в буфете и услышав аплодисменты в зале, что означало окончание выступления лектора, запыхавшийся Гаркави выскочил на сцену и, не зная, о чём долго рассказывал секретарь, обратился в зал:
– Дорогие друзья! И как же много сегодня мы с вами узнали об этом замечательном герое – Олеге Кошевом?!
В ту же секунду, стоя за кулисами и услышав это, Брунов бросился на сцену выручать коллегу. И чтобы исправить положение, Б. Брунов обратился к коллеге с вопросом: «Михаил Наумович! Вы очевидно пошутили, назвав героя по имени Олег Кошевой вместо Павки Корчагина?!» – с улыбкой спросил Б. Брунов у М. Гаркави. «Нет! – с той же лукавой улыбкой ответил коллега. – Я нисколько не шутил, назвав это имя! Ведь главное заключается в том, что и у Олега Кошевого, и у Павки Корчагина было много общего! Оба умерли!»
Свадьба. ЗАГС г. Куйбышев
С Яном Френкелем
С Б. Бруновым. Выступление на стадионе
Другой эпизод
В 60-х годах часто на стадионах многих городов России устраивались огромные представления, в которых принимали участие артисты Московских театров, филармоний, кино, эстрады, цирка. На одном из таких стадионных представлений программу концерта вёл знаменитый конферансье Михаил Гаркави. И стоя на сцене посреди огромного стадиона, где сидят тысячи зрителей, М. Гаркави спешит объявить следующий номер программы: «А сейчас к нам на сцену выйдет великолепная, наша русская звезда, любимица России, Народная артистка Советского Союза Лидия Андреевна Русланова! Русланова пела, а трибуны восторженно аплодировали. И вдруг во время пения Л. Руслановой Гаркави замечает вдалеке женскую фигуру, бегущую по стадиону и направляющуюся прямо к сцене. Подскочив к Руслановой, незнакомая женщина сбрасывает с себя огромный красочный платок с русским орнаментом и надевает его на плечи Лидии Андреевне Руслановой. Стадион в восторге от такого щедрого жеста простой русской женщины.
«Вот какой добрый наш русский народ!» – громко восхищается Михаил Гаркави.
Следующим номером концерта намечался выход артистки, представительницы Узбекистана, певицы Эльмиры Уразбаевой. И Гаркави обращается к зрителям стадиона:
«А где же представители нашего солнечного Узбекистана?» – кричит в микрофон М. Гаркави, обращаясь к зрителям огромного стадиона.
И вдруг все обратили внимание на бегущего по стадиону мужчину, на голове которого была национальная узбекская тюбетейка. И, подбежав к Уразбаевой, мужчина, сняв с руки часы, демонстративно, с гордостью вручает их артистке Э. Уразбаевой. И когда подошла пора объявлять следующего артиста программы, Михаил Гаркави обратился к стоящему рядом Иосифу Кобзону:
«Ёся, будь начеку! Сейчас евреи понесут мебель!»
Всех этих легендарных людей, о которых я рассказываю и ещё расскажу, связывало между собой не только творчество, работа на сцене, но и обычная человеческая дружба. И об одном таком человеке, с кем Эдди Игнатьевича связывала многолетняя дружба, пойдёт мой следующий рассказ. Этим другом был легендарный человек, чьё творчество высоко ценилось среди мастеров искусства и о ком всегда говорили с особым восхищением.