Человек 2050

В статье «Брат небесный – брат земной» (ПМ № 5, 2018 г., с. 48–51) «Популярная механика» описывала результаты эксперимента наблюдения за двумя близнецами: одни из них, являясь астронавтом, находился на Международной космической станции, другой – на Земле. Их биофизические и медицинские данные в течение всего периода наблюдения (340 дней – почти год) записывались и сравнивались.

Удалось выяснить следующее. Активная работа мозга человека и его мышечного аппарата в космосе (на самом деле и на Земле) приводят к тому, что у него начинают проявляться признаки омоложения организма.

Так, низкокалорийная диета и физические нагрузки приводят к удлинению теломер ДНК клеток человека. Постепенное сокращение теломер считается одним из факторов старения.

Почему бы не предположить, что человек – это живой организм, принимающий наиболее активное участие в производстве продукта, который сам он почти не ощущает и не воспринимает, – сознания?

Герой известного произведения М. Булгакова восклицал: «Рукописи не горят». Сейчас эти слова приобретают новую актуальность.

Мозг, имея массу не более 1,5–2 % от массы человеческого тела, потребляет до четверти всей производимой и усваиваемой организмом энергии. При этом одной из самых энергозатратных операций является концентрация внимания, то есть по существу интенсивная мыслительная активность. Куда уходит эта энергия? В какую форму она трансформируется? Неужели мозг просто «обогревает улицу»? Не думаю.

Неуничтожимость мысли, подмеченная булгаковским Воландом, действительно существует, должна существовать.

Вполне возможно, что миллионы сознаний живых существ Земли, сочетаясь и взаимодействуя по пока неизвестным нам законам, образуют общее сознание нашей планеты – ноосферу, этот новый океан, исследования которого начнутся, будем надеяться, уже в нашем, XXI веке.

Что придает мне уверенности утверждать, что вопрос о будущем человечества поднят мною вовремя? Разве глобальный мир и наша страна не раздираются сейчас кризисами разного толка, не страдают от потребительства и отупления масс и многих других тенденций, приобретающих угрожающие размеры?

Что позволяет утверждать, что в нашем окружении, в обществе пресыщенных потребителей могут родиться люди, которые поведут планету в будущее?

Одно из обнадеживающих доказательств к тому дает теория поколений.

Согласно теории поколений Уильяма Штрауса и Нила Хоува26, средний период смены поколений составляет около 20 лет, при этом в поколение попадают все люди, рожденные в этот промежуток времени. Промежуток выбран не случайно: это длительность каждой из фаз жизни: детство (0-20), молодость (21–40), средний возраст (41–60) и старость (61–80).

Для выделения на временной шкале отдельных поколений ученые используют следующие критерии: единство исторической эпохи и событий, единство убеждений и модели поведения, ощущение чувства принадлежности к данному поколению.

Например, у нас выделялись: поколение фронтовиков – всех, кто воевал и выжил в Великой Отечественной войне, и «детей войны», поколение шестидесятников. Последние наиболее интересны. Это воодушевленная примерами стремительного развития науки и техники молодежь послевоенного мира, с огромной жаждой к жизни, к познанию, родившаяся в период, начавшийся сразу после Второй мировой войны и примерно до конца 1960-х годов.

Вообще мировые войны, как наиболее важные сейсмические события общественной жизни, в чем-то подобны извержению вулканов, так как подводят итоги более длинных временных циклов, которые в экономике получили название «циклы Кондратьева» – это примерно 50–54 года, то есть охватывающие два поколения.

Посмотрите, от предыдущей крупной войны в Европе в 1871 году Первую мировую отделяют всего 43 года. Кажется, наша оценка неверна, так как в цикле потеряны еще не менее 7 лет. Однако это не так. Война, как водораздел в развитии мира, по меткому замечанию советского маршала Б.М. Шапошникова, начинается задолго до начала боевых действий, собственно для военных – с начала мобилизации. Для нас же война начинается еще раньше – с начала мобилизации военной промышленности и ее подготовки к войне. После 1871 года военная промышленность Германии, как одержавшей победу над Францией, никуда не делась, она лишь наращивала свою мощь, чтобы в начале XX века подать заявку на доминирование во всем Старом Свете, бросив вызов Великобритании. Примерно 5–7 лет – это именно столько, сколько необходимо для полной мобилизации военной промышленности.

Получается, что мы имеем, не заглядывая в более далекий период, поколение «германского вызова французам» – 1865–1885, поколение «передела Европы и германского вызова Британии, России, поколение французского реванша» 1886–1905, поколение «первой большой войны и революций» – 1906–1925, поколение «второй большой войны» – 1926–1945, послевоенное поколение «шестидесятников» – 1946–1965.

Шкала Штрауса и Хоува, описывающая смену поколений в США, примерно совпадает с моей по временным границам, но имеет иные социо-культурные доминанты, связанные с тем, что США не вели боевых действий во Вторую мировую войну на своей континентальной территории: «величайшее поколение» – 1901–1924 гг., «молчаливое поколение» – 1925–1942 гг., послевоенное поколение «Бэби-бумеры» – 1943–1960 гг., «поколение X» – 1961–1981 гг., «поколение Y (поколение миллениума)» – 1982–2004 гг., «поколение Z» – с 2005 года по настоящее время.

С характеристиками последних трех поколений, данных Хоувом и Штраусом, трудно не согласиться. Они верно выделили культурные и ценностные доминанты, которые характерны для обществ всех промышленно развитых стран мира.

Поколение X (1961–1981 гг., иногда 1984 г.) формировалось в эпоху, начавшуюся в 1946 и продолжавшуюся до 1991 года «холодной войны», когда весь мир пристально наблюдал за ходом советского социалистического эксперимента. Его стагнация к началу 1980-х и крушение в 1991 году, вызванное известным для мировой олигархии предательством советской элиты, начавшемся именно в эту эпоху (примерно в 1969–1972 гг.), ликвидировало альтернативный центр силы – главной силы – концептуальной. Это, собственно, и стало результатом предательства альтернативного пути развития человечества. Крушение предваряла «перестройка», запланированная Ю. Андроповым и его соратниками раньше, но начатая Горбачевым только в 1985 году – обманный маневр по демонтажу социализма, проведенный при интеллектуальной поддержке Римского клуба. Неблагоприятные последствия «реформ» наступили уже в эпоху следующего поколения, но предпосылки сформировались именно в 1961–1981 гг.

В период «Х» в западном мире появились и проявились новые инструменты массовой манипуляции человеческим сознанием: телевидение, рок- и поп-культура, наркотики.

Произошли изменения и в личностных качествах молодых людей: на смену коллективизму и устремленности к высоким идеалам, к достижению звезд, пришло поколение «бродяг», странников, ищущих комфорта общественной жизни. Они демонстрировали готовность к изменениям (переезду или миграции), глобальную информированность, техническую грамотность, яркий индивидуализм, стремление учиться в течение всей жизни, неформальность взглядов, погоню за эмоциями, прагматизм, надежду только на себя (концепция self-made man/woman), борьбу за равноправие полов.

«Поколение Y», или «поколение Миллениума», (1984–2000) стало живым и молчаливым, в основном неактивным свидетелем распада СССР, эскалации напряженности в мире: роста террористической активности и плотности военных конфликтов. Творческий потенциал нового поколения в значительной степени ушел в новую сферу цифровых технологий, появились мобильные телефоны и массовый Интернет. Во многом благодаря этим технологиям, а также преемственности ценностей комфортной жизни от поколения «X», молодежь, хотя и имеет доступ к огромному массиву информации, в большинстве своем, получая информацию в готовом виде, не имеет необходимости мыслить и осмысливать что-либо, а это приводит к наивности и умению подчиняться. Легкость результатов, их виртуальность родили огромное количество людей, нацеленных на получение немедленного вознаграждения легким путем.