Страница 42 из 46
— Вы опять опаздываете, Хоар. Да еще и в таком неприглядном виде, — такими словами встретил его сэр Джордж. — Заявляю, что мое терпение по отношению к вам истощается.
Хоар быстро доложил адмиралу о неудачном преследовании «Мари-Клер», своем попадании в плен и побеге из Веймута. По ходу рассказа лицо сэра Джорджа становилось все более мрачным.
— Довольно, сэр, — проворчал он наконец. — Притащите этого человека сюда, в руки закона, живым или мертвым. Не теряйте ни минуты.
— Позволите взять подкрепление, сэр?
— Я несколько раз поручал вам, мой юный Геракл, те или иные задачи через моего секретаря, — сказал сэр Джордж. — Я поручал их вам, потому что был уверен в том, что вы их выполните к полному моему удовлетворению. Я ожидаю, что вы не будете обращаться ко мне с хныканьем по поводу того, как вам следует выполнять порученную вам задачу. У меня нет ни времени, ни желания кудахтать над вами, как курица над цыпленком. У меня есть свои обязанности, которые я должен выполнять. Именно поэтому я даю вам поручения, чтобы вы их сами выполняли. Отправляйтесь, сэр, и исполняйте свой долг.
Независимо от полученного нагоняя, Хоар, прежде чем приступить к выполнению адмиральских инструкций, решил исполнить отложенное дело — прижать Джаггери. Имея в руках Джаггери, он сможет завершить расследование, которое ему было поручено.
В «Виноградной грозди» Джаггери не было. Мистер Гринлиф полагал, что тот мог работать на складах Эрроусмита, и объяснил Хоару, как его найти. Чтобы добраться до складов, Хоар должен был пройти мимо своего жилища.
Склады представляли собой серию соединенных между собой сараев, тянувшихся от улицы Истни-Хай-Стрит до самого берега. В первых двух сараях Хоар никого не нашел и проскользнул через тесный переход в третий. Он вытащил свою боцманскую дудку и просвистел сигнал «Все наверх!» в надежде, что Джаггери, если тот поблизости, отреагирует по въевшейся на уровне инстинктов привычке.
В кособоком дверном проеме на противоположной стороне сарая появился человек. Он выглядел ошеломленным.
Все, что он, возможно, говорил Хоару, утонуло в грохоте, похожем на удар грома позади него. За взрывом последовали языки пламени. Крыша сарая за спиной Джаггери рухнула, и пламя начало пожирать ее. Джаггери лежал неподвижно, лицом вверх, наполовину заваленный обломками.
Удушающий запах сгоревшего пороха заполнил помещение. Хоар, со слезящимися глазами, кашляя, хрипя, пробирался сквозь дым по упавшим стропилам к лежавшему человеку.
Джаггери лежал на спине, уставившись в то, что было крышей. Часть его тела ниже пояса была спрятана под массивной балкой, лежавшей почти на уровне кирпичного пола. Он тяжело дышал. За руинами сарая раздавался рев пламени, усиливавшийся по мере разгорания пожара.
— Помогите, ваша честь. Что-то держит мои больные ноги и я не могу пошевелить ими. Вы сможете освободить меня?
Хоар подобрал брус полегче, чтобы использовать его в качестве рычага. Пристроив его в подходящем месте, он налег на рычаг всем своим весом. Однако, несмотря на все его усилия, балка не шевельнулась. Снаружи послышались звуки пожарного колокола. Слабые струи пожарного насоса и вода в ведрах вряд ли дадут больший эффект, чем струйки мочи двух пожилых мужчин.
Еще один, более слабый взрыв прозвучал в развалинах. Мерцающий огонь отражался в широко открытых глазах Джаггери, и эти глаза были наполнены ужасом.
— Соображай же быстрей! — Он с трудом выталкивал слова. — Навались! Навались сильней!
Он задохнулся и схватил Хоара за плечо свободной рукой. Она была повреждена, но впилась в тело Хоара как грузовой гак.
Спустя минут пять от жара стали подпаливаться волосы. На устах Джаггери появился розовый пузырь. Когда Хоар склонился над ним, пузырь лопнул и обагрил лицо лейтенанта.
Джаггери тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала.
— Я мертвец, — сказал он.
Хоар не нашел в себе сил отрицать это. Он положил руку на плечо бывшего констапеля.
— Вы приличный человек, ваша честь, — наконец произнес Джаггери. — Я не… не хочу зажариться живьем. Сможете меня прикончить?
— Если вы мне скажете, кто он, «Тот Самый»? Босс Морроу, имею в виду.
— Бог свидетель, я не знаю, ваша честь. Морроу, он единственный, кто знает его имя.
— Почему Кингсли принес один из бочонков на борт своего судна? — прошептал Хоар. — С таким же успехом он мог застрелиться.
Джаггери покачал головой.
— Кингсли, ваша честь? Он не приносил бочонок на борт. Это я сделал. Как и в других случаях, я думал, что там бренди, подкупать интересующих его офицеров.
Жар от пожара становился невыносимым.
— Только когда убили Кингсли, а Морроу перестал появляться, я решил открыть один из бочонков. Никому не будет вреда, думал я, если попробую немного этого горячительного. Оно же не принадлежало никому, так как владелец был мертв. И когда я открыл его, я понял, что являюсь рас… рас…
— Расходным материалом?
— Да, именно этим… Но поторопитесь, сэр, поторопитесь! Мне уже подпаливает пятки.
Голос Джаггери стал таким же слабым, как и шепот Хоара.
Хоар не мог поверить этому человеку, хотя и говорят, что перед смертью не лгут. Оставался еще как минимум один слой в цветастой капусте речи Джаггери.
— Ты лжешь, Джаггери. Выкладывай всю правду, парень, или я оставлю тебя одного гореть заживо.
Джаггери промычал что-то, помолчал, затем вздохнул. На его губах образовался розовый пузырь и лопнул.
— Хорошо. Я с самого начала подозревал, что дело нечисто, и выяснил давно, что в тех бочонках. Но я подумал: что мне флот, мне нужно растить Дженни. И я продолжил служить им. Такова правда, ваша честь, вся правда и ничего кроме правды, да поможет мне Бог.
Наконец-то его слова звучали правдиво.
— Вы позаботитесь о Дженни, ваша честь? Она хорошая девочка, такая она, и завтра она станет дважды сиротой. — Он не сводил глаз с лица Хоара. — Я договорился с Гринлифом, что пока она поживет в «Виноградной Лозе».
— Я позабочусь о ней, — сказал Хоар. — Ее воспитают как леди.
— Леди, надо же. Пьяньчужка Мег поперхнулась бы, услышав это. Просто научите девчушку читать и писать, хорошо? Вы обещаете?
— Обещаю, Джаггери.
— Поцелуйте ее от имени старого папаши. Э… Ну, кончайте с этим. Надеюсь, там, куда я попаду, будет не так жарко. О, Боже… — еще один розовый пузырь образовался на его губах и лопнул.
Ужасаясь тому, что он должен сделать, Хоар вынул нож и проверил острие большим пальцем. Отклонившись, чтобы струя крови не окатила его, он вбил нож между ребрами Джаггери. Тот прошипел, дернувшись как лосось. Затем, когда пламя уже обжигало его самого, Хоар закрыл покойнику глаза и выбрался из горящего склада. Времени катастрофически не хватало, но на него тяжело давили его новые обязательства.
Дженни Джаггери помнила Хоара. Когда тот рассказал о смерти ее отца, она постояла с минуту в задумчивости.
— Так я теперь сирота, самая настоящая, — промолвила она наконец.
— Боюсь, что это так, дитя, — ответил Хоар.
Она прошла к убогому ложу, где она спала, и вынула из-под подушки потертый кошелек.
— Здесь не хватит денег, чтобы оплатить проживание, — сказала она, подсчитав его содержимое. — Мне придется начать зарабатывать. Что вы хотите, чтобы я сделала, ваша честь? Я никогда не делала это прежде.
— Тебе ни для кого не придется «делать это», пока ты не вырастешь, Дженни, — сказал Хоар, — и даже тогда ты будешь это делать только в том случае, если сама захочешь. Я обещал твоему папе позаботиться о тебе, и не собираюсь нарушать свое обещание. Собери свои вещи, и мы пойдем.
Сначала мистер Гринлиф с неохотой воспринял уход Хоара с ребенком, но Хоар объяснил тому все обстоятельства дела. Также он уверил, что в «Проглоченный якорь», куда он уводил Дженни, мистер Гринлиф и его добрая жена будут иметь доступ в любое время и смогут убедиться в благополучии ребенка. Удовлетворившись сказанным, хозяин таверны распрощался с ними с улыбкой на устах и с полпенни в ладони.