Страница 6 из 18
Однако нас больше интересует не взаимоотношения между государством и обществом, а современное западное национальное государство.
Распад на наших глазах многонациональных государств, как СССР, Югославия, Чехословакия, и образование новых национальных государств в современном мире, насыщенном разнообразием наций, народов, национальных и даже террористических государств, приводит к необходимости снова задуматься над понятиями «нация» и «народ», «национальное государство» на фоне существующего дуалистического различия между западным (французским) политическим и восточным (немецким) культурным понятиями нации: государственная нация и культурная нация.
Первоначально определимся с понятиями «народ» (этнос) и «нация».
Этнос (или народ) – это исторически сложившаяся устойчивая общность людей, объединенная единством языка, территории, хозяйственной жизни, культуры и обычаев, национальным самосознанием. При этом предполагается, что культурные и религиозные обычаи являются определяющими признаками, так как место проживания или язык не всегда общие.
Определенное же сообщество граждан, объединенное с помощью культуры, ментальности, общей истории и даже политического строя, а также отличающееся одними и теми же физическими и духовными качествами и находящееся на одной территории проживания или территории одного государства мы уже называем нацией.
Категория «народ» – вневременная, постоянная величина, в то время как «государство» – понятие относительное, четко привязанное ко времени и месту. Например, еврейский народ имеет за плечами тысячелетия, а государства, в которых он жил, которые он образовывал, существовали лишь на определенных исторических этапах. Даже если бы не было исторической возможности создать Иудею и Древний Израиль, все равно вряд ли евреи, рассеянные по всему миру, не считались бы народом до момента образования Израиля в 1948 г.[34]
Некоторые исследователи справедливо указывают на необходимость разграничить досовременные народности с этнической национальной идентичностью и современные национальности, в которых, в отличие от первых, мы обнаруживаем юридическую, политическую и экономическую идентичности[35]. Эти элементы создают такие современные институты (парламенты, СМИ, образовательные учреждения и пр.), где и происходит оформление, сохранение, передача национальной идентичности и увязывание ее с какими-либо интересами.
Историческим фактом является то, что в Европе, не считая Андорру, Лихтенштейн, Монако, Сан-Марино и Ватикан, только 10 государств возникли вследствие преобразования из преднациональных государств в национальные государства. Только Франция расширилась, а Испания и Португалия остались неизменными по своей территории. Все другие существенно потеряли в территориях (Нидерланды, Соединенное Королевство, Швеция, Дания) или радикально уменьшились (Австрия, Турция, Россия) в результате отделения новых государств. В большинстве случаев в ходе реформаторской, редко революционной трансформации из абсолютистского княжеского государства в национальное государство невозможно установить определенную дату и отдельные фазы, как это возможно при объединении или отделении государств. Передача суверенитета от князя народу в названных десяти случаях часто проходило десятилетиями, в общей сложности более одного столетия, в период с 1789 по 1923 г., когда Турция окончательно образовалась как национальное государство.
На западе и севере Европы внутренняя трансформация была почти полностью завершена уже в 1866 г., но действительная национальная консолидация происходила только лишь после отделения наций, чувствовавших себя под чужим имперским господством (норвежцы, ирландцы, исландцы). Западные национальные государства еще долго после этого времени оставались центрами колониальных империй и лишь после Второй мировой войны действительно стали национальными государствами[36].
В XX столетии нации-государства начали рассматриваться как естественная и, возможно, идеальная форма организации государств. Но в большинстве современных государств, как и в государствах прошлого, корреляция между нацией и государством далеко не столь отчетлива.
Тем не менее нация – это политическая ипостась народа, и трудно представить государство без нации. В основе нации лежит лояльность людей по отношению к своему государству и связанному с данным государством обществу. Национальный дух (по Гегелю) объединяет нацию с государством и определяет национальную идентичность людей. Национальное соответственно – свойственное, присущее данной нации. Нередко такие понятия, как «национальное» и «националистическое», отождествляются.
Национальность, помимо принадлежности к этнической общности людей (народу), выступает в качестве определения государственной принадлежности индивида. В то время как под национальным меньшинством понимается группа людей, территориально оторванных от основных ареалов расселения своих народов (например, турки в Германии), либо народы, которые вообще не имеют своей государственности или автономии (курды в Турции, Ираке и Иране, баски в Испании и во Франции).
Самоутверждение национальности может принимать формы национализма, т. е. замкнутости, исключительности, вражды к другим национальностям. Это есть болезнь национальности, она раскрывается особенно в наше время[37]. Авторитетный современный исследователь национализма Э. Хобсбаум рассматривал внешнюю угрозу как фактор становления идеологии национализма[38].
В реальной жизни национальное самосознание способно трансформироваться в такой негативный феномен, как этноцентризм – взгляд, «при котором собственная группа человека является центром всего, и все другие шкалируются и оцениваются референтно к ней»[39]. Умеренные формы национализма именуются патриотизмом, который, в свою очередь, бытует в виде «хорошего» патриотизма и «злобного» национализма. Тем не менее Э. Хобсбаум считает, что национализм – это в первую очередь ксенофобия[40].
Полноценный национализм как идеология, соединяющая воедино два противоречивых понятия нации (объединение граждан и культурное сообщество), не может опираться исключительно на лозунги, одновременно не предлагая программ социальных преобразований, призванных обеспечить поддержку различных слоев общества[41]. Без модернизационных процессов в государстве трудно возникнуть сильным националистическим движениям, а национализм рискует остаться лишь риторикой. Как бы там ни было, в основе национализма лежат идеи, которые выполняют важные для нации функции координации, мобилизации и легитимации[42].
Правом политического господства любой народ наделяется посредством гражданства, которое связывает государство и индивида. Причем стать гражданином возможно благодаря принадлежности к тому или иному сообществу по национальному признаку («по крови», по факту рождения) или благодаря легальному проживанию на данной государственной территории.
Следовательно, заполучить определенный гражданский статус возможно традиционным (наследственным) и эгалитарным (достижительным) путем. В любом случае гражданин современного государства (Западного, по крайней мере, до сегодняшнего момента, но никак не Израиля) не будет связан с государством своей этнической принадлежностью, а его патриотизм будет базироваться на гражданстве. Статус гражданина должен постоянно подтверждаться посредством общественной демонстрации лояльности: участием в выборах, воинской повинностью и др. Государство более не выступает в роли инструмента власти-насилия, а становится правовым (опять-таки с известными оговорками). В то время как религиозная легитимация государства если и применима, то в единичных случаях, эта теория правового государства имеет шансы стать единственно возможной и оправданной. Однако, по меткому замечанию французского эксперта салазаризма Жака Жоржеля, «хотя право иногда успешно сопротивляется и даже одерживает верх над политикой, ему всегда в итоге достается роль вечного побежденного», ибо «политические императивы обычно оказываются более могущественными, чем юридические соображения»[43].
34
Хотя согласно договорной теории возникновения государства, люди, пребывающие в естественном состоянии, превращаются в народ лишь благодаря заключению «общественного договора» и делегирования определенных полномочий государству, так что в данном случае ни евреи (до 1948 г.), ни палестинцы по большому счету до сегодняшнего дня не вправе претендовать на гордое звание народ.
35
Смит Э. Д. Национализм и историки // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 235–264; Национализм и модернизм: критический обзор современных теорий наций и национализма / пер. с англ. А. В. Смирнова, Ю. М. Филиппова, Э. С. Загашвили [и др.]. М.: Праксис, 2004.
36
Можно констатировать, что за единичными исключениями колониальная имперская государственность прекратила свое существование лишь в 1974 г., когда независимость получили такие африканские страны, как Ангола и Мозамбик.
37
Бердяев Н. А. Царство духа и царство кесаря. М.: Республика, 1995. С. 137.
38
Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе // Нации и национализм. М., 2002.
39
Термин «этноцентризм» ввел в науку американский социолог У. Д. Самнер (цит. по: Тощенко Ж. Т. Этнократия: история и современность. Социологические очерки. М., 2003. С. 172).
40
Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе. С. 345.
41
Геллнер Э. Нации и национализм / пер. с англ. Т. В. Бредниковой, М. К. Тюнькиной; ред. и послесл. И. И. Крупника. М.: Прогресс, 1991.
42
Бройи Дж. Подходы к исследованию национализма // Нации и национализм / пер. с англ. и нем. Л. Е. Переяславцевой, М. С. Панина, М. Б. Гнедовского. М.: Праксис, 2002. С. 201–236.
43
Georgel J. Le salazarisme. Paris, 1981 (цит. по: Политология. Учебник для вузов / под ред. проф. В. А. Ачкасова, В. А. Гуторова. СПб.: Питер, 2005. 560 с.).