Тёмные грани нового мира

Мой мучитель тут же замер, давая мне небольшую передышку и возможность немного привыкнуть к болезненному ощущению наполненности, хотя я продолжала каждой клеточкой чувствовать его пульсацию внутри себя. Он жадно принюхивался к новому запаху, шумно втягивая носом сгустившийся воздух, а его язык медленно лизнул кожу, аккуратно зажатую между зубами. Я притихла, боясь шевельнутся, и чутко прислушиваясь к происходящему. Когда мужчина последний раз глубоко вдохнул, переходя на частое прерывистое дыхание, его тело судорожно забилось в странных конвульсиях, напугав меня до чёртиков. Зарождающийся в его груди победный рык, вибрацией прошёлся по моим нервам, плавно перебравшись на кожу, опаляя непонятным жаром.

– Моя, – услышала я сквозь утробное рычание и тут же дёрнулась от неожиданной боли в области шеи.

На мои попытки вырваться, мучитель лишь сильнее сжал челюсть, глубже вонзая свои острые клыки, и стал медленно, плавными толчками, двигаться во мне. Казалось его немаленькое мужское достоинство, с каждым погружением, становилось толще и твёрже, но неожиданная осторожность мерзавца чуть-чуть приглушила изначальную боль. Прокушенную кожу отпустили, напоследок осторожно лизнув оставленные собственными клыками небольшие ранки. Потом горячие губы лёгкими поцелуями проложили дорожку к спине, где неприятно щипала красная полоска от его собственного кнута. Шершавый язык тут же нежно провёл по едва затянувшейся ссадине, осторожно собирая выступившие капельки крови. Так он приласкал ещё несколько ранок и при этом, кажется, наслаждался не только самой извращённой лаской, но и вкусом слизываемой крови. Я лишь судорожно вздрагивала при каждом его нежном прикосновении, не понимая, почему кожа в этом месте начинала гореть, посылая приятные искры вниз живота.

Постепенно его выпады становились чаще и резче, вновь причиняя нестерпимую боль истерзанному лону. Вместо крика я смогла лишь хрипеть и шипеть, так как умудрилась сорвать голос. Я очень хотела погрузиться в беспамятство не в силах больше выносить этой пытки, но вновь забурлившая ярость требовала выхода и не давала мне спасительного забытья. Очередной болезненный выпад бёдрами и мужчина напряжённо замер, оглушив восторженным воем. Его горячая твёрдая плоть взорвалась обжигающим потоком семени, пульсируя и вздрагивая внутри меня. Боль была просто невыносимой, словно там плеснули кислотой, и сейчас она медленно разъедала судорожно сжатые стенки измученного лона.