Твари в пути

— Что насчет нашего пребывания здесь? — нетерпеливо спросил Джеймс. — Это должно быть в самом конце, вдруг там найдется что-то, что поможет нам выбраться!

Сэр Норлингтон перевернул еще несколько страниц, остановившись на последнем листке с записями. Здесь убористый текст выглядел тщательно выстроенным по пунктам, часть из которых была вычеркнута, а другая — напротив, подчеркнута.

«— Норкан из семьи Дворн так и не понял, что я подсказал ему, где отыскать розалита в цветении, не просто так. И все же он что-то подозревает. Этот нейферту опасен — нужно будет удостовериться, что он мертв прежде, чем сбежать. (Вычеркнуто).

— Приманить Кукольника птичьим фонарем. Пока он дойдет от холма Меганни, караван будет двигаться мимо Холма-со-старой-трубой. (Вычеркнуто).

— Облапошить Дж., а Н. и так ничего не будет соображать после ядовитой воды. Облапошить Дж. ничего не стòит: он поверил, что вывести человека из сна нейферту можно только ядовитой водой. Жаль, нельзя оставить Н. как он есть — они нужны оба. (Вычеркнуто).

— Отдать Кукольнику розалита. Это свяжет его и сильно замедлит. (Вычеркнуто).

— Пересечь Тер-Грата до захода солнца. Встреча с греббергами — очень не желательно. (Вычеркнуто).

— Не дать олухам подняться на холм — надписи на надгробиях могут все испортить. Провести их внутрь. (Вычеркнуто).

— Заговорить зубы, пустить пыль в глаза — это будет несложно: один — напыщенный и склонный к высокопарности тюфяк, другой — высокомерный зануда, считающий, что он в чем-то лучше первого, если читает тому уничижительные нотации. Как же Крысь устал слушать их бесконечные перебранки! Но скоро они, наконец, замолкнут… Убедить болванов спуститься в самый низ. (Вычеркнуто).

— В зале Магов все уже готово к пробуждению. Осталось лишь заполнить два пустых гробика. (Подчеркнуто).

— Вести себя осторожно. Ни за что не потревожить трау. (Подчеркнуто).

— Дождаться, пока уснут, пожелать сладких снов, хи-хи. (Подчеркнуто).

— Исполнить задуманное. Смотритель так ничего и не заметит, пока не станет поздно. Йо-хо, Крысь самый полезный и точно умнее всех! (Обведено и подчеркнуто несколько раз)».

Дальше ничего не было. Сэр Норлингтон закончил читать записи вслух и повернулся к Джеймсу:

— Ну, и что вы на этот счет скажете, Джеймс?

— Вы — высокомерный зануда, — не смог удержаться молодой рыцарь.

— Не менее чем вы — склонный к высокопарности тюфяк, о чем я не устану вам повторять. — Старозаветный паладин усмехнулся. — Но я не об этом. Что вы думаете о плане крысенка?

— Нам нельзя спать, — выделил наиболее, на его взгляд, важный момент Джеймс.

— Верно, если заснем, можем уже не проснуться, — кивнул сэр Норлингтон. — Кто-то должен оставаться караулить, пока другой дремлет. Не думаю, что маленький подлец сумеет совладать даже с одним из нас. Скорее, придумает очередную хитрость, а на это понадобится время. Что еще?

— «Смотритель так ничего и не заметит». Крысь пытается перехитрить его, — предположил Джеймс. — Мы можем только гадать, что это за существо и чем руководствуется, но, определенно, оно могло бы помочь нам, а мы — ему.

— Тоже правильно, — согласился сэр Норлингтон. — Остается лишь придумать, как его найти. Боюсь, что здесь и сейчас его нет, и вряд ли мы можем позволить себе просто сидеть и ждать, пока ему вздумается появиться в этом зале, — Крысь непременно найдет способ завершить начатое. Но в записях есть еще кое-что… Ну же, давайте, скажите то главное, на что вам следовало бы обратить внимание сразу!

— Эээ…  — Джеймс несколько растерялся. — Там, кажется, упоминалось что-то вроде «не потревожить трау». В таком случае, полагаю, нам стòит задуматься над тем, чтобы как раз таки его «потревожить». Знать бы еще, кто или что это.

— Отлично! — заулыбался старозаветный паладин. — Вы совершенно правы, друг мой. Все, что каким-то образом нарушит планы Крыся, может в определенной мере помочь нам. И нам повезло, что я знаю, кто такие трау.

Сэр Норлингтон сделал паузу, явно ожидая наводящего вопроса. Но Джеймс лишь снисходительно улыбнулся — он уже успел хорошо изучить характер своего спутника и не торопился подыгрывать его тщеславию — зачем, если и так все расскажет. Старозаветный паладин деланно вздохнул и продолжил:

— Трау — как и фоморы, и нейферту, существа из-за порога, но при этом они являются сугубо ночными тварями — не могут появляться на солнечном свету, и все тут. — Сэр Норлингтон попытался вспомнить все, что он знает о трау: — В Ронстраде они встречаются крайне редко, и о самом существовании их знают совсем немногие: ведьмы, колдуны, цыгане. Когда-то и странствующие паладины не считали зазорным пользоваться услугами Темных Скрипачей. Трау — непревзойденные музыканты, играющие чарующие мелодии в ночной безлунной тиши, но их ценили вовсе не за этот талант. Ведь кроме виртуозного владения скрипкой, трау еще и прекрасные шпионы, способные добыть любые сведения: вы попробуйте что-то скрыть от того, кто способен проходить сквозь любые стены и является частью темноты.

— И как нам его найти, если он мастер скрываться? — не вытерпел Джеймс.

— Прежде всего, неплохо было бы выяснить, сколько мы тут торчим, и не слишком ли позднее время для трау? — Сэр Норлингтон снова принялся рыться в своем мешке. Он вытащил оттуда уже знакомое Джеймсу зеркальце в серебристой оправе, после чего выставил его перед собой и чуть слышно произнес:

Джеймс подошел к сэру Норлингтону и, терзаемый любопытством, заглянул тому через плечо. В зеркале отражалось лишь недовольное лицо старозаветного паладина.

Зеркало никак не отреагировало.

Лицо сэра Норлингтона в старом зеркале вдруг поплыло и постепенно почернело. Теперь там отражалось темное ночное небо, сокрытое хмурыми тучами. Джеймс уже ничему не удивлялся: он давно привык, что старозаветные паладины (по крайней мере, этот) немного колдуны. Хотя и не ему об этом было судить, учитывая то, что он сам являлся паладином из ордена, где заклинают огонь.

— Если нейферту склонны к ужасной музыке, — сказал молодой рыцарь, — то вы сэр, уже давно успел заметить, — к не менее невыносимым стихам.

— А с этим утомительным зеркалом можно разговаривать лишь стихотворно, — раздраженно ответил сэр Норлингтон. — Глупая шутка глупого волшебника, не к ночи он будь упомянут… Но тем не менее я вижу, что час вполне подходящий…  — Старозаветный паладин оторвался от созерцания зеркальной глади и обернулся к своему спутнику с весьма неожиданным для того вопросом: — Вы умеете петь, Джеймс?

— Признаться, не очень, сэр, — смущенно отозвался молодой рыцарь, когда понял, что ему не послышалось. — Я если и пою, то непременно нескладно, музыка и рифмованный слог никогда не давались мне легко.

— Вот и отлично, что вы не умеете петь! — Воскликнул сэр Норлингтон, а Джеймс оскорбленно нахмурился: нет, все-таки его спутник был совершенно несносной личностью. — Вот и славно! Потому что от нас с вами требуется петь именно что нескладно, причем лучше сразу в два нерадивых голоса, тогда тонкий слух трау не выдержит подобного, и он будет вынужден явиться сюда, чтобы прекратить пытку. Знаете какую-нибудь песню или балладу? А, хотя…  — он вдруг прервал себя и выразительно поглядел на Джеймса. — «Идем на юг», походную песню рыцарей ордена «Руки и Меча», помните, надеюсь?

Не дожидаясь ответа, старозаветный паладин тут же начал петь — несмотря ни на что у него получалось весьма недурно: