Второй Грех

— Как ты думаешь, эту гниду обнаружили? — спросила она.

— Не знаю. Наверно да. Они быстро работают.

— А как же ты? Они по передатчику тебя вычислят, что ты был возле отеля.

— Хм. Проще простого, куртку я снял и бросил в машине. Это же ненадолго. Я не могу её навсегда снять. Они раз в полчаса проверяют по специально аппаратуре, на мне эта куртка или нет. А все подозрения упадут на тебя. Ведь так?

— Ну да. В-общем так. Дальше что будем делать?

— Нужно как-то ловить этого Халка.

Ева громко и тяжело задышала. Руками она буквально вцепилась в шею Питера.

— Нет. Никогда, тогда же тебя посадят. Я не смогу без тебя, — она одним необычайно ловким движением вытащила его из-за руля, и притянула к себе. Она легла на задняя сидение, а Питер оказался на ней. Она обняла его как можно крепче, — не уходи, пожалуйста, любимый, хочешь я ещё что-нибудь сделаю. Только не уходи, — с этими словами она таким же ловким движением руки разорвала на нем белую майку. Питер, целуя её, расстегивал дорогую кожаную куртку…

Питер и Ева уже сидели рядом. Он на водительском сидении, она — на пассажирском. И тут появился он.

Халк появился внезапно, починенный, он обладал теми же функциями что и раньше. Он видимо телепортировался откуда-то.

— Не ждали? — весело спросил он.

Питер обернулся к нему, тот сидел в маске.

— Что? Знаешь теперь кто я? — сказал Халк.

Он снял маску, под ней оказалось знакомое лицо. Лицо, которое он последний раз видел семь лет назад. Лицо Джозефа Соммера.

— Ты ей ничего не рассказал, да? Я слышал, — сказал Джозеф, показывая пальцем на Еву. Затем он громко и с такой интонацией, словно он на сцене комедийного театра, сказал: «Правильно! Тебе, любимая незачем знать, как этот ублюдок изнасиловал и убил мою сестру три года назад. Незачем!»

Ева молча смотрела на Джозефа.

— Откуда у него ребенок знаешь? — спросил у неё Соммер, — от моей сестры. Когда она родила, он пришел к ней и убил её. Он просто ей голову отрубил. Ты же не хотела этого знать?

Затем лицо его изменилось.

— Ты пойдешь со мной, кусок гавна, — сказал он Питеру, мгновенно телепортировался с заднего сидения машины на место перед водительской дверью, потом тут же её открыл. Вытащив его, он сказал, — а ты, сучка тоже шевелись, — Питер это услышал.

— Сучка? — повторил он, — ах ты гнида! — он вытащил пистолет и выстрелил два раза в бок Джозефа, тот только качнулся, а потом схватил его за запястье с такой силой, что пистолет выпал из рук.

— Пошли я сказал, — процедил он.

В это время Питер набрал в кармане полицейской куртки номер Лэйна, зная, что у них всё записывается, он высунул трубку наружу так, чтобы Халк-Джозеф её не увидел. Тот же продолжал говорить, — ты уже видел его да?

— Кого? — спросил Питер, держа крепко сотовый телефон, который на том конце уже внимательно записывался под наблюдением детектива Лэйна, — старика, пророка? Ты ведь его видел?

— Да что-то помню.

— Мы сейчас идем к нему.

— Зачем?

— Увидишь.

— Куда идем-то? — спросил Питер.

— В Кафедральный собор.

— 3-

Сейчас все трое уже стояли перед огромным входом в кафедральный собор, но Халк не предполагал, что на самом деле собор окружен полицией. Просто она надежно скрыта. Звонок Питера поняли все. Они записали куда они едут и уже сейчас стоят наготове. Всего в общей сложности было около 25 человек. Увидев, что среди них, троих есть та самая девушка, детектив усомнился, что делать. Ведь факт налицо, это та самая, что убила Гарриса, та, что притащила Гиббса и та которая убила Севера с приятелем. Полное замешательство.

— Ладно. Не будем торопиться, — успокоил руководитель операции, которому это же сказал детектив Лэйн, — взять мы их всегда успеем, собор в любом случае перегорожен и оцеплен. Деться им некуда.

Зайдя в собор, Ева осталась возле входа, а Джозеф повел куда-то Питера. Они подошли к старику, который оказался тем самым пророком Преториусом. Не говоря ни слова, старик повел их в самую дальнюю дверь.

В соборе было очень просторно, тихо. Только семь-восемь человек стояли печально возле пьедестала со свечками.

Когда старик завел Питера в какую-то комнату, он обнаружил, что Халк куда-то исчез. Ладно, черт с ним. Комната представляла собой длинную, но необычайно узкую темную и сумрачную комнату. По ширине она была такая, что в ней едва бы разошлись два человека. Все стены были увешаны свечами и свет, хоть и слабый, подрагивал при едва подувшем ветре.

— Вот и настал черед тебе всё рассказать, сын мой. — начал старик, сев напротив Питера и положив трость.

Питер почувствовал, что из него как будто что-то вышло. Он стал другим, он стал как-то спокойнее себя обычного.

— Да. Я вас слушаю, — спокойно и тихо сказал Питер. Даже сейчас это было заметно. Разве «старый» Питер Грэйс ответил бы так? Нет. Он бы уже начал истерить и дергаться.

Преториус глубоко вздохнул и начал.

Глава 12 «Тайны раскрываются»

— 1-

Питер сам того не замечая, преобразился не только внутренне, но и внешне. На нём была его старая куртка, в которой его поймали на «Хаммере», видимо это было сделано для того, чтобы никто не смог подслушать их разговор, а тем более полиция. Сознание Питера полностью очистилось, он не думал ни о чем больше, кроме этого разговора. Его сознание было сосредоточено только на старике и его речи.

— Это началось ещё в далеком 1977 году. За полгода до тех роковых событий, изменивших твою жизнь. Тогда ты уже был у нас и не только ты, твои друзья — Джозеф Соммер, Алан Томпсон, Чарльз Ньюсом и ты, Питер Грэйс. Почему ты этого не помнишь, я объясню чуть позже. Итак, вы были избраны как четверо детей, из не совсем благополучных семей. Вы стали объектами нашего наблюдения, нашего — это тайной организации, которая занимается изучением грехов и создающим в кругах этой организации новую религию, эта религия поддерживает убийство за грехи. В ней нет заповеди «не убий», её просто нет. Вы тогда приняли правила «игры». Игры, которая была специальным отборочным туром для того, чтобы понять, годитесь вы для нашей организации или нет. Вы, как люди с большим количеством грехов, должны были пройти «игру», преодолев в себе жажду исполнения этого греха на других. Например ты завидуешь кому-то, если в течение 600 дней ты сможешь не отомстить кому-то за его зависть, то да, ты нам подходишь. Итак, вот тебе ответ на один из вопросов — если ты прошел 600 дней, ты бы смог быть тем, кого не нужно убить за грехи, но ты не смог. Это пролог. Самое основное впереди. Начну с правил: 50 процентов испытуемых принимали условие игры, если им давалось право выбора, несмотря на то, что выбор был лишь у них в подсознании. Правила игры приняли двое из вас, четверых — все сходится — 50 на 50. Правила приняли ты, Питер Грэйс и друг твой, Джозеф Соммер, поэтому в решающий момент убийства, Джозефу удалось сбежать, а Чарльзу и Алану — нет. Тебе тоже удалось избежать смерти, ты ведь просидел в полиции. Ты принял игру неправильно, потому что твой мозг был разрушен психологическим потрясением, перенесенным ещё раньше, в 1970 году, тогда твоего друга задушил какой-то бомж, а через два месяца с небольшим ты зарубил своего отца. Так началась твоя кровавая жизнь, жизнь, ответвленная в сторону, идущая не как у всех, а по другому. Ещё больше как мы потом узнали она ушла сторону в 1977 году, тогда ты вовсе стал не тем кем раньше, результат — убийство маленькой девочки и избиение её отца. Он вам этого не простил, он убил твоих друзей Алана Томпсона и Чарльза Ньюсома, вы же, уже будучи участниками «игры» сумели спастись. Он, узнав, что есть возможность приютить ребенка убийцы своей дочери, немедленно пользуется этим. Через три года ты объявляешься в Лос-Анджелесе, где тебе помогает освоиться не кто-нибудь, а твой лучший друг Джозеф Соммер, он, жертва ошибки создателей корпорации, его мозг был также поврежден, но поврежден не так как у тебя, а вдвойне, сначала — потрясением смерти любимой сестры, второй — тем, что из его мозга создали робота. Но! Ошибка состояла не в том, что создатели сделали что-то неправильно, они всё правильно сделали. Ошибка состояла в том, что на создание было рассчитано то, что мозг человека здоров, а у Джозефа он был нездоров, вот так и получилось. Но, как бы то ни было, убийцу своих друзей ты ловишь и убиваешь. Остальное я думаю неважно.