Гражданка

– Не понял?

– Чего не понял? Хорош прикидываться… Да он мимо нас сейчас резво, весь в кровище прошмыгнул и умчался на улицу.

Я выглянул на пустую лестничную площадку, которая была вся забрызгана кровью и сам лестничный пролёт до промежуточной площадки тоже был в крови.

Вернулся обратно и вызвал Булатова: – Так это он, Юра, на лестнице наверняка поскользнулся и видать скатился вниз….

– Ну да…, ну да…, – ехидно засмеялся Булатов, – только такое впечатление, что он там кувыркался несколько этажей…

На следующее утро Андрей заявился на смену с хаааарошим перегарищем, весь в синяках и с перевязанной головой. Виктор Николаевич уже провёл быстрое расследование и тоже уверовал – что это сделал я. Тут ещё немаловажную роль сыграло и весьма эмоциональное объяснение ночных событий новенькой Эльвиры. И сколько я не опровергал – ничего не помогало, а только работало наоборот. А когда Андрей честно признался, что был пьяный и его сильно шатнуло на площадке и что Цеханович здесь ни причём – это совсем всех убедило в моей причастности.

Андрея тут же уволили, а ко мне с лёгкой руки Булатова приклеилась кликуха «Гарнизон», которая стала и моим позывным. А мне что? Она мне нравилась.

Больше со мной никто не спорил, да и я набрался опыта и теперь весьма уверенно рулил на дежурстве. Довольно моей работой было руководство фирмы и начали среди персонала гулять разговоры, что меня вполне можно ставить заместителем Виктора Николаевича, когда полностью укомплектуется смена оперативных дежурных.

Виктор Николаевич в прошлом был лётчиком гражданской авиации и летал на АН-2. Мужиком он был нормальным, да и обязанности начальника охраны выполнял добросовестно. Уравновешенный, никогда не повышал голос. Всегда в костюмчике с галстуком, наглаженный, выглядел интеллигентно. Вроде бы всё нормально, но был он всё-таки мягковат для этой должности. Для этих борзых парней из Групп Быстрого Реагирования. Они его слушались, но это только внешне. Очень редко с ним спорили. Выслушивали его инструкции, но делали частенько всё по своему. Служба оперативных дежурных была налажена, Группы соответствовали и здесь в конечном счёте была тоже и его заслуга. Но всё-таки на этой должности должен быть кто-то покруче, более требовательный, потому что у нас было куда расти и развиваться. А мы достигли определённых высот и остановились.

Я сам не хотел идти в подчинение к нему, потому что уже влился в работу оперативного дежурного, знал круг своих обязанностей и совсем не хотелось рвать жопу на новом поприще, опять доказывать всем, что я что-то там ещё могу…. Да и по большому счёту Виктору Николаевичу совсем невыгодно иметь рядом чересчур активного и более инициативного зама, на фоне которого он будет бледновато выглядеть. То есть подсиживать его.

Мне было хорошо здесь. Хохла Вадима тоже уволили и мне пришлось ходить не сутки через двое, а уже через сутки. Пытались сходу набрать новых оперативных дежурных, но получилось это очень скомкано и непродуктивно. Кто отсеивался практически на этапе стажировки, кого приходилось увольнять буквально через пару недель. И эта чехарда длилась целый месяц.

Уволили и опытную помощницу Ксению и тут тоже залихорадило. Но вот с женщинами решилось гораздо проще и через месяц к Лене и Кате присоединилась жена одного из профессоров УПИ Марина. Очень интеллигентная, молодая и что не маловажно приятная женщина. Взяли помощницей бывшая проводницу с железной дороги Люду. Обе оказались вполне толковыми и надолго прижились у нас.

Потом набрали оперативных и полегчало. Служба покатилась по накатанным рельсам – спокойно и продуктивно. Я уже знал индивидуальные особенности подавляющего количества наших объектов, узнавал по голосам многих клиентов. Даже было несколько клиентов-женщин, которые хотели, когда они звонили к нам, слышать только мой голос и все помощницы знали – если звонят с этого объекта, то с ними разговаривает только Борис Геннадьевич. Держал в памяти кучу номеров телефонов, паролей, адресов, фамилий и много чего интересного. И дежурства становились лёгкими, в конце которых с юмором рассказывал какие-либо приколы происшедшие во время дежурства.

Как-то раз произошла днём сработка сигнализации одной из квартир. По идее я должен сразу послать ГБР на квартиру, но я тянул время и, секунды ожидания звонка клиента с квартиры о снятии с охраны, плавно перетекли в минуту. За эту минуту я успел просмотреть «историю» объекта – Когда, что, во сколько срабатывало? И «история» объекта вроде бы куцая – никогда и ничего не срабатывало. Но посылать ГБР уже было поздно и звонка с квартиры не было. А сработки шли – входная дверь, большая комната, спальня, кухня, туалет…

Это было запрещено инструкцией, но я поднял трубку телефона и набрал номер сотового телефона клиента.

– Да…, – с третьего гудка прорезалась трубка приятным женским голосом.

– Оперативный дежурный Уральской Ассоциации охраны бизнеса. Назовите пароль. – Потребовал я с напором.

– А что не прошло «снятие»?

– Не прошло. Пожалуйста – Пароль. – Жал я дальше и уже понял, что это наша клиентка, но додавливал её.

Женщина тихо чертыхнулась и, слегка запнувшись, назвала правильный Пароль, мгновенно успокоив меня. Я расслабился и предложил.

– Спасибо, Мария Николаевна, – пробежав глазами по нужной строчке на экране компьютера, – вы сейчас пройдите из туалета к входной двери и сделайте пере постановку сигнализации, а то у меня красным светом на экране остальные сигналы забивает.

В эфире повисла непонятная тишина, потом неуверенный вопрос: – А вы откуда знаете, что я в туалете?

– Знаю и вижу, что вы там. Видел, как вы зашли в квартиру, потом из прихожей прошли в большую комнату, оттуда в спальню, потом на кухню, а сейчас в туалете…, – я то сам ступил и не врубился в смысл вопроса, попутно убирая красноту с экрана.

А в трубке надолго возникла тревожная пауза, а потом резко и, высоко взлетев, прорезался визгливо-возмущённый голос: – Так вы что видите, как я сижу на унитазееее….???? Да как вы смеете…? У нас же это в договоре не прописано……

Я ответно чертыхнулся и засмеялся от дебильной ситуации, прикрыв трубку ладонью, но клиентка услышала мой смех и теперь возмущение перешло в банальную ругань и угрозы, где всё было смешано в кучу и в довершение всего она ненароком отключила связь.

Я ржал, как полковая лошадь на плацу и сквозь смех рассказывал помощнице Марине и та тоже смеялась от души. На наш смех заглянул Виктор Николаевич, но в отличие от нас он не смеялся. И потребовал набрать номер, объяснить неправильность ситуации и извиниться перед женщиной. Пока смех да дело, пока проходила быстрая разборка начальником охраны, клиентка пере поставила сигнализацию. Тревожный, звуковой сигнал умолк и с экрана пропала краснота. А клиентка сама позвонила по телефону.

Я сделал строгие глаза, хотя меня всего распирало от смеха, включил громкую связь и оттуда ПОТЕКЛО…. Давненько я не слышал такого словесного ряда, длинного, непрерывного, сказанного на одном вдохе и выдохе. Потом новый вдох и уже посыпались угрозы и так минуты три… И – ТИШИНА….

– Алло…?! – Уже нормально-озадаченным голосом спросила трубка, после тридцати секунд тишины, в ходе которой я и Марина давились от смеха, а Виктор Николаевич задрал высоко брови в удивление. Наверно в гражданской авиации такие слова говорили очень редко и только в том случае, когда полукилограммовый молоток попадал с размаха по пальцу. – Вы меня слышите?

– Да…, Мария Николаевна…, – я говорил урывками, давя в себе сумасшедший смех, представляя, как хозяйка квартиры, сидя на унитазе со спущенными трусиками, лихорадочно шарила глазами по стенам туалета в попытке разглядеть глазок видеокамеры. – Да…, слышали ВСЁ.

Я уже справился с собой и быстро продолжил, сочиняя на ходу, так как говорить ей что шлейфы сигнализации установлены в каждой комнате и высвечивают на экране строчкой наименование помещения, в которое она заходила, было долго и сложно: – Вы меня совершенно превратно поняли. Я вас лично не видел. А видел ВАС в виде точки на плане вашей квартиры. Всего лишь в виде точки, перемещающейся по квартире…