Мне не жаль...

— Вот здесь и оставьте! — услышала она голос Агафьи, и вскоре входная дверь снова хлопнула и в доме воцарилась тишина. Подождав несколько минут, Натали спустилась вниз и увидела Агафью и Светлану, дворовую девку, исполнявшую роль горничной, когда в имение жаловали баре. Они стояли над внушительным дорожным кофром с вензелями цесаревича. На миг промелькнула в голове безумная мысль, что император, узнав об их связи, решил выслать Александра из дворца, но она тут же померкла, как безумная и невозможная.

— Наталья Александровна, душенька! — заметила её Агафья, в то время как Светлана быстро присела, стараясь не бросать любопытные взгляды на хозяйку. — А я как раз говорю Свете, что к нам гость сегодня пожалует, друг семьи вашей и вашего брата. Мы ему немного позже комнаты приготовим на втором этаже. А вы всё же решили подняться с постели? Наталья Александровна, ну как можно, вы ведь всё ещё нездоровы!

Натали замерла, пытаясь понять, что имеет в виду Агафья, но та подошла, ласково взяла под руку и отчётливо произнесла:

— Я отведу вас наверх, а то, не дай Бог, опять поплохеет, как мы потом в глаза Михаилу Александровичу смотреть будем?

И только дойдя до лестницы и убедившись, что Светлана всё ещё разглядывает вычурные вензеля с позолотой, Агафья прошептала:

— Это от вашего тайного посланец прибыл. Вещи его привёз, просил передать, что его батюшка наказ строгий дал, как узнал, что он налегке отправился. Знатный он, ваш тайный. Ох и знатный!

Из уголков глаз брызнули добродушные морщинки, и Агафья хитро улыбнулась, качая головой.

— Ты ведь поняла, кто это, не так ли? — спросила Натали и, дождавшись кивка, продолжила: — Теперь ты знаешь, почему так важно сохранить тайну. Ведь она принадлежит не только мне…

— Все домашние уверены, что вы слегли с болезнью, — серьёзно ответила Агафья. — А вечером, раз уж посыльный таким настойчивым был, тайный ваш и предстанет гостем. Я в четыре Свету отправлю комнаты готовить и сама прослежу, чтобы она излишнего любопытства к вашим покоям не проявляла.

— Ох, Агафья, как же мне тебя отблагодарить! — выдохнула Натали, понимая, что простая женщина продумала за неё всё то, что даже не приходило в голову, затуманенную любовью. — Жаль, что я вас во дворец забрать не могу!

— Пошто же мне дворец? — испуганно вскинулась та. — Что я там делать буду? Нет, Наталья Александровна, мне и здесь хорошо.

— Спасибо! — поблагодарила Натали, крепко сжав сухую морщинистую руку, и поспешила наверх.

— Я уж думал, что ты сбежала, — весело хмыкнул Александр, за время её отсутствия успевший умыться, — влажные волосы завились ещё сильнее и мягкими кудрями обрамляли его лицо. Однако одеться он не соблаговолил, и теперь сидел в кресле в одних кальсонах, закинув ногу на ногу, и покачивая босой ступнёй в воздухе. От всего его облика веяло таким уютом и теплом, что у Натали на миг перехватило дыхание.

— Разве я могла сбежать и оставить наследника одного? — мягко улыбнулась она, прислонившись к двери. — Вы ведь знаете, Александр Николаевич, что я бы места себе не находила, гадая, что с вами может произойти в незнакомом имении, когда вы окружены совершенно незнакомыми людьми…

— А ещё, — Александр подался вперёд, держа в одной руке кружку, — здесь подают холодным не только шампанское, но и чай!

— Преступная халатность! — сокрушённо поддержала Натали, медленно подходя к нему и размахивая поясом халата в воздухе. — Быть может, следует сообщить господину Бенкендорфу об этом?

— Уверен, он напишет донос императору, превратив его в презабавнейший анекдот на эту тему, — хмыкнул Александр, не сводя с Натали глаз.

— Если в нём не будет упоминаться имя хозяев поместья, я с удовольствием бы его послушала. — Натали опустилась в кресло напротив и коснулась чайника, сокрушённо качнув головой. — Увы, он действительно остыл.

— Как! — в притворном негодовании вскричал Александр. — Вы мне не верите, княжна?!

— Я лишь хочу сказать, что чай был горячим час назад, когда его только принесли.

— Так может, стоило разбудить меня?

— А может, мне не хотелось вас будить? — Натали взяла с тарелки виноградину и изящным движением отправила её в рот.

— Я настолько утомил вас, что вы готовы ходить на носочках, лишь бы не просыпался? — Александр склонил голову набок, с удовольствием наблюдая, как щёки Натали медленно покрываются румянцем. Ему так нравилось смотреть, как её смелость и остроумие в пикировках гаснут, уступая смущению, стоит теме разговора ступить на шаткую стезю телесных отношений. Конечно, вскоре это пройдёт, но пока Александр упивался этой скромностью и искренним смущением.

— А может, я просто хотела дать вам выспаться? — лукаво улыбнулась Натали после короткого молчания.

— Наташа… — в голосе цесаревича послышалось урчание голодного тигра. Вдруг он резко потянулся к ней, хватая за руки, и повалил к себе на колени. От неожиданности Натали взвизгнула и засмеялась, когда он принялся щекотать её.

— Хватит! — взмолилась она через минуту, тяжело дыша и поднимая на Александра слезящиеся от смеха глаза, искрящиеся на раскрасневшемся лице. — Хватит, правда, я ужасно боюсь щекотки.

— И даже здесь? — хитро улыбнулся Александр, ловко подхватив её ступню и проведя по ней кончиками пальцев. Натали снова взвизгнула и забилась в его руках, извиваясь в тщетных попытках увернуться. Она попыталась щекотать и Александра, но он был совершенно равнодушен к этой пытке. Поначалу Натали не заметила, как его движения замедлились и стали нежнее, но когда его рука нырнула под халат, а с губ вместо смеха сорвался тихий стон, она сама потянулась к его губам, притягивая голову к себе, прижимаясь всем телом.

— Саша… — прошептала она, когда его губы приникли к её обнажённой груди, — халат давно лежал на полу, а ночная рубашка собралась кружевным ворохом где-то на талии. Натали откинула голову, выгнулась, подставляясь под горячие ласки, непрерывно гладя его плечи, зарываясь пальцами в волосы. Он взял её на руки, собираясь нести в постель, когда Натали, бросив взгляд на часы, прерывисто выдохнула:

— У нас есть время до четырёх.

— А после мне стоит удалиться? — спросил Александр, не сводя полного вожделения взгляда с её груди и медленно подходя к постели.

— А после тебе придётся приехать ко мне заново, — ответила Натали, откидываясь на подушках и протягивая к нему руки. — Но всё это я поясню позже, если позволишь.

— А сейчас? — Он снял штаны, и в этот раз Натали не стала отводить взгляд, хотя полумрак, царящий под балдахином, что так и остался закрытым наполовину, скрадывал детали.

— А сейчас, — Натали протянула к нему руки, вздохнув от приятной тяжести его тела, когда он навис над ней, — я жажду продолжения твоих поцелуев…

Эти несколько дней так и остались в памяти Натали и Александра самым светлым, романтичным и страстным временем, которое никогда не повторить, но к которому хочется возвращаться в воспоминаниях. Они гуляли в саду, взявшись за руки, читали вечерами, сидя у камина, но большее время всё проводили в ласках, столь свойственных молодости и самому зарождению любви. Когда нет ещё тоскливой привычки, всё наполнено новизной, а от одного взгляда воспламеняется кровь. Они слишком долго ждали, слишком долго шли навстречу другу другу, чтобы теперь терять отмерянные крохи. Ведь оба понимали — во дворце всё, что останется — редкие, полные опасности разоблачения встречи, но в основном — короткие разговоры, когда вокруг полно людей. И с каждым днём, приближавшим к отъезду, их любовь словно разгоралась ярче, становилась воистину бурной и неистовой.

Принцесса Мария писала Натали каждый день, и та, скрепя сердце, слала в ответ короткие послания, рассказывая о том, как все дни проводит за книгами (которые читает Александру), гуляет в саду (где есть прекрасная беседка, в которой он заставил её узнать, что не только кровать подходит для любовных утех) или же просто лежит в постели (что тоже являлось чистейшей правдой). Видя её послания, Натали понимала, что уже начинает разрываться между преданностью принцессе, желанием открыться и ослепляющей любовью к Александру, которую придётся потерять, стоит лишь рассказать всё. Готова была она на такой шаг? Определённо нет!