Приватное погружение

– Супарт Ниа сказал, что у неё всегда болит голова во время шторма, —произнёс Айсик, словно прочитав её мысли. – Она лежит в лёжку и капризничает, а он бегает туда-сюда по её поручениям.

Голос у Айсика был довольным. Всё познаётся в сравнении, а если сопоставить его жизнь и жизнь супарта Ниа, то Айсик, вне всякого сомнения, оказывается в выигрышном положении. Но Тави нисколько не сомневалась: сам-то супарт считает, что его относительная свобода – результат исключительно собственных усилий.

– Пусть их, – сказала Тави, – главное, чтобы никто не заявился в гости. Нам и самим мало…

Она с грустью посмотрела в быстро опустевшую чашку. Айсик, конечно, совсем не пил, но, что удивительно, Кай тоже чуть пригубил горячую пряность. Он молчал весь вечер, только обхватил ладонями чашку, словно сильно мёрз и всё время хотел согреться. А, может, его и в самом деле ещё знобило после болезни.

Наверное, Каю не понравился глинтвейн, как не нравилось всё, что она могла ему предложить, но сейчас думать об этом не хотелось. Как и наблюдать за ним. Вернее, наблюдать-то хотелось, но Тави ловила себя на том, что каждый раз, когда поворачивает к нему голову, не может оторвать взгляд от рта Кая. На расстоянии словно чувствует терпко-яблочный вкус на капризно припухших, мягких и влажных губах. Она боялась не справиться с преступным желанием провести по ним пальцем. Как по гладкой, прохладной гальке на берегу, что омывается волнами в тёплый высокий сезон…

Тави сжала виски двумя руками, пытаясь выбросить эти мысли из головы. Она же не какая-то чумовая провинциальная мистрис, которая лезет в запретные связи, выбросив в кучу морских ежей остатки собственного достоинства. Не такая, не така…, не та…

– Мистрис Тави, – вдруг многозначительно сказал Айсик, поднимая вверх указательный палец. Он словно прислушивался к чему-то, происходящему вне дома. – Вам не кажется, что звук ветра становится странным?

Лампочка в абажуре пару раз предупреждающе мигнула и погасла. И не только она одна. Всё, что на острове питалось электричеством, резко вырубилось. Сауза моментально погрузилась во мрак. Видимо где-то там, внизу, под поднявшимся понтоном, порывы стихии разнесли волновую электростанцию. В кромешной темноте печально булькнул из кухонной ниши биоматериал для питания Айсека. И всё затихло. Тави подумала, что теперь экономить на жизнедеятельности супарта не придётся. Но это ещё хуже. К такому повороту событий она вообще не была готова.

– Спокойно, – сказала она в непроглядную тьму. – У нас есть свечки. Айсик, ты можешь их найти?

Хоть его видеосенсоры и нуждались в свете, но всё же не так сильно, как человеческие глаза. Не совсем прекрасно, но кое-что он мог разглядеть в темноте.

– Да, мистрис, – сказал Айсик, и, наверное, отправился в кладовку, потому что через минуту раздался грохот. Супарт, налетевший на дверной косяк, очевидно, ориентировался в темноте не так хорошо, как это предполагала Тави.

– Через сутки-двое всех ваших супартов вырубит на хрен, – вдруг тихо произнёс Кай. Тем самым редким злым голосом, который вдруг прорывался сквозь капризные или самодовольные интонации.

– И что? – Тави сжалась от нехорошего предчувствия. Никогда ещё на её памяти Сауза не лишалась сразу всех супартов.

– А то, – ответил всё тот же раздражённый голос из темноты. – Если та, блуждающая, Звезда действительно существует, и у её обитателей нехорошие цели, то сейчас просто идеальный момент напасть на совершенно беззащитный остров.

Тави прокашлялась, пытаясь освободиться от спазма, который вдруг страхом сжал горло. Она начала говорить, но голос всё равно предательски дрожал…

– Но у острова есть щит, и понтон поднялся на высоту, на которой просто невозможно причалить…

– Это защита от стихийных бедствий, – наверное, Кай покачал головой, во всяком случае у него был именно такой голос – качающий. – От вооружённых людей он не спасёт.

– Людей? – Тави приободрилась. – Но они не способны нанести физические увечья другим людям. А если Звезда у них блуждающая, то у супартов нет подзарядки для движения. Волновая станция крепится на одном месте. Как буры. Она не может дрейфовать… Значит, можно не опасаться…

Она вскрикнула, так как что-то мягкое и прохладное коснулось её руки.

– А ты никогда не слышала о переносных дизель-генераторах? – прошептал Кай, сжав её ладонь. – Конечно, нет, они же вне закона. Но как, по-твоему, питаются дикие супарты на окраине Виры?

В проёме двери появился Айсик. В руках у него теплилась свечка, не столько озаряющая окружающую действительность, сколько бросающая слабый свет на стены.

– Мистрис Тави… – взволнованно произнёс он, быстро продвигаясь к столу. – Что случилось?

– Ничего, – Тави была сейчас даже рада, что в комнате так мало света. Она пыталась забрать свою руку из ладони Кая.

– И ещё. С чего ты взяла, что ТЕ люди не могут напасть сами, без супартов? – Кай не обращал внимания ни на появившегося со светом Айсика, ни на попытки Тави высвободить руку.

Айсик уставился на борьбу их ладоней. Свеча наклонилась, и горячий воск капал на голое запястье супарта, но он этого не замечал.

– Ну, это же по природе, – сказала Тави. – Люди не могут причинить физический вред другим людям.

Она наконец-то выдернула руку из захвата, секунду подумала и добавила:

– Только моральный…

– Ну-ну, – прищёлкнул языком Кай.

Тави опять с каким-то странным трепетом в сердце посмотрела на его губы. В отсвете свечи тени плясали по стене, а потом перескакивали на лицо Кая. Он, и без того непонятный и загадочный, казался в этой пляске теней ещё непостижимей. Черты его лица от игры света и тени менялись теперь ежесекундно, то вытягивая лик к подбородку, то сплющивая ко лбу. На этом лице одно оставалось неизменным – его припухшие губы. Сейчас Тави опять верила, что от их прикосновения переворачивается понтон. Знала, что это не так, но верила. Слишком уж загадочным, необычным казалось это существо. Тави не могла и на секунду представить, что у него на уме.

Совершенно непонятное существо вдруг хищно улыбнулось и сделало большой глоток уже остывшего глинтвейна. Показалось, что Каю внезапно пришла в голову какая-то мысль, и от этой идеи у него сразу улучшилось настроение.

Глава 8

Айсик не дотянул до утра. Когда Тави проснулась и спустилась вниз, он неподвижно сидел на кухонном полу, привалившись спиной на блок питания. Очевидно, добрался сюда из последних сил в тщетной и от этого глупой надежде, что подачу электричества быстро восстановят. Глаза супарта были полузакрыты, в полоске между веками тускло белела безжизненная склера.

– Я же говорил, – раздалось за спиной Тави.

Кай – раскрасневшийся, с блеском в глазах, вытирал большим полотенцем влажные волосы. Два локона выбились на лоб, и сейчас свитбой выглядел почти симпатичным. Портил его жутковатый шрам, перерезающий щёку от нижнего века до края челюсти. Кай поймал её удивлённый взгляд и рассмеялся:

– Занимался я… Пора в форму приходить.

– Чем занимался? – не поняла Тави.

Он задрал вытянутый свитер Айсика, напряг худой белый живот:

– Качался…

Живот был плоским. Это всё, что Тави могла сказать о нём.

– А-а-а… Ты выходил из дома?

Он спрятал свой прекрасный, по его мнению, живот и качнул головой:

– Только на задний двор. Но не бойся, вокруг всё пустынно. Твои мистрис, исполняя рекомендации полпредства, закрылись по своим домам, а супарты боятся лишний раз шевельнуться, чтобы сохранить оставшуюся энергию. Так что никто и носа на улицу не высовывает. Слушай…

Он передёрнулся:

– Ты не можешь убрать эту жуткую коробку со двора?

– А… – Тави сама удивлялась, насколько немногословной была сегодня. – Тяжкие воспоминания?

– Что-то вроде того, – Кай покладисто опустил руки с полотенцем. Он казался непривычно довольным и полным сил. Выбивался из общего настроения на обесточенной Саузе. Словно из острова резко и сразу выпустили всю кровь, Тави чувствовала это даже сквозь стены и окна.