Страница 8 из 181
Скрывать не надо своего недуга
От двух людей: от лекаря и друга
(Аттар Фарид-ад-дин)
Глаза не верили, ум отказывался понимать. Вид из окна очередной раз довел меня до состояния, близкого к шоку. Я запретила себе думать и рассуждать о том, как оказалась в незнакомом месте, как выжила после того выстрела, как приобрела свою невероятную жизненную форму. Но действительность с упорством медоеда подбрасывала все новые и новые сюрпризы моему измученному сознанию, подводя к хрупкой грани, за которой только замкнутый мирок помешанного рассудком. Как определить этот самый переход? В какой момент все видимое мной станет обыденным? Может быть, когда перестану удивляться и равнодушно смотреть на окружающее меня?
На улице лето. Зелёные кустарники вдоль широкой грунтовой дороги на подъезде к трактиру обильно припорошены серой пылью. Большая утоптанная площадка перед крыльцом. Справа что-то похожее на фруктовый сад. Слева каменная конюшня и еще какие-то постройки. Из окна комнаты видно, как тракт, убегая на несколько десятков метров от заведения, делает резкий поворот и скрывается за полосой леса.
Когда вдруг из этого поворота выкатила повозка, похожая на дилижанс, запряженная четверкой лошадей, остановилась во дворе и из него высыпали граждане путешественники, я только рот открыла, округлив глаза. Но когда за ней минутой позже на скорости влетела карета о двух конях!.. Ноги мои подкосились. Я все смотрела на знакомые по фильмам и картинам конструкции этих транспортных средств, тяговую силу, какие-то тюки и кованые сундуки на крыше и запятках экипажей и совершенно не замечала прибывших. Здесь меня поджидало очередное потрясение.
Определить, к какой эпохе относился стиль одежды людей, было сложно. Середина… конец девятнадцатого века? Или упрощенный вариант классицизма? Не было пышных многоярусных юбок на женщинах, изобилия цветочков, бантиков и рюш. Наблюдалась сдержанность цвета и фасонов. Головные уборы тоже не отличались чрезмерностью аксессуаров в виде перьев и лент. От дилижанса к трактирному крыльцу неторопливо шагали две дамы в шляпках-таблетках с вуалью, а из кареты выкарабкалась женщина в возрасте, на седой голове которой красовался чепец.
Это не староверы! Не староверы! И я не знаю, как это объяснить! Присела за стол, приводя свои мысли в относительный порядок. Такой беспомощной себя ещё никогда не чувствовала. Даже когда хоронила маму…
Тихий стон хозяина номера не дал погрузиться в омут воспоминаний. Поднесла к губам несчастного кружку с морсом, оставшимся после ночной трапезы. Почувствовав влагу на пересохших потрескавшихся губах, мужчина сделал несколько судорожных глотков.
– Тихо-тихо, не надо так спешить, – поддерживая его голову за затылок, ласково проворковала.
– Кто вы? – спросил хрипло, не открывая очей. Да он бы и не смог. От побоев на веки опустился обширный отек, не позволяя ресницам даже дрогнуть. Перебитая переносица окрасила лицо вокруг глаз в страшный синюшно-черный оттенок.
– Ваша сестра, – ответила и замерла.
– У меня нет сестры, – угрюмо парировал пострадавший.
– С сегодняшней ночи есть. Можете считать меня своей личной сестрой милосердия. Вы помните, что с вами произошло вчера?
– Откуда вы взялись? – Он не собирался отвечать. Поморгала, чувствуя, что бессонная ночь «насыпала» в мои глаза песка. Веки смежались сами собой, стоило только расслабиться.
– Вы не поверите… – Устало откинулась на спинку стула, на котором сидела. – Скажите лучше, кто вы такой и где искать ваших родных, чтобы забрали вас отсюда? Вам нужен вр… лекарь. У вас, возможно, сильное сотрясение и ужасные побои.
– Виконт Карре.
– И все? Да не трогайте вы лицо руками! Лежите спокойно! Вечером придет знахарка из деревни, посмотрит ваши травмы. Что еще вас беспокоит, где болит?
– Слабость и головокружение. И кажется, ребро сломано – боль тупая в грудной клетке. Вы странно изъясняетесь…
– Я не местная. Простите, мне пришлось вас несколько раскулачить: надо было продлить проживание в этом номере и обслуживание. Я расплатилась с трактирщиком из вашего кошелька – дала желтую монетку. Боюсь, я по незнанию его таки озолотила, – вздохнула горестно.
– Дайте вашу руку! – вдруг потребовал мужчина.
Коснулась его раскрытой ладони своей. Слегка сжал, поглаживая большим пальцем тыльную сторону.
– Вы даже не из среднего сословия… – пробормотал. – Речь ваша странная, не знаете наших денег… Кто вас подослал? – Перемена в настроении больного отразилась на крепком стискивании моей длани.
Отпрянула, охнув от боли, и выдернула конечность из его захвата.