Страница 170 из 181
– Что? – Гантер проследил за моим пальчиком и со словами негодования сорвался с места. – О каком здоровье можно говорить, когда пациенты делают что хотят!
Под конвоем двух мужчин родительницу ввели в дом. Лекарь вполголоса недовольно высказывал ей свои претензии, а хозяин поместья раздосадованным взглядом косил на домашнего эскулапа. Увидев меня, мама сделала страшные глаза – «Дочь, нам надо поговорить!», а потом мило улыбнулась его сиятельству.
– Спасибо за прогулку, господин Карре.
– Был рад, – коротко ответил Гектор и поцеловал ей ручку. Краска смущения залила щеки Алины Вячеславовны Векшиной.
Вот уж не думала, что от мужского внимания она заалеет как девчонка.
– Мам, мне надо ненадолго уехать, – выпалила я и испугалась от выражененной паники на лице родного человека. – Здесь совсем близко, в трех часах на двуколке. Мы… найдем графа Морана и вернемся. Ваше сиятельство, вы позволите остаться?..
– Конечно. Располагайте моим домом, насколько вам будет угодно.
– Это неудобно, – смешалась мать, – может быть…
– Не может, – отрезал граф. – Я склонен доверять авторитетному мнению господина Гантера.
Вот так, не дав женщине опомниться, её настойчиво отправили в выделенные ей покои в компании лекаря.
Его сиятельство задумчиво смотрел, как мама поднимается по лестнице, поддерживаемая под локоток молодым магом, и тут же, заметив проходящего мимо дворецкого, вполголоса отдал ему какое-то распоряжение. Расслышала только «…посыльного к портнихе», «ткани», «…завтра с утра».
Ай да милорд! Как у нас говорят, взял быка за рога. Еще больше зауважала этого мужчину.
Младший Карре многозначительно хмыкнул и, развернувшись на каблуках, бодро отправился распоряжаться насчет коляски, а я поспешила за «больной» в гостевое крыло. Мамин взгляд, мельком брошенный на меня, сулил ремень, выговор и неделю без сладкого.
– …Я жить без него не могу. Мы должны его найти. Мам, у меня душа не на месте, когда я думаю, как он страдает. А если с ним что-нибудь случилось?
– Ох, Аннушка, все понимаю – я тоже когда-то влюблялась. Но возможен ли вообще ваш союз? – Зашептала «открывая тайну»: – Они все титулованные особы! А ты?
– А я бесса Анна-Лаэта Ньер, представительница древнего дворянского рода из Готуара. Это сопредельное государство с Триберией, в которой мы сейчас с тобой находимся.
– Господи, откуда?
– И документ есть. Познакомлю тебя со своей здешней тетушкой, баронессой Брайт. Вот только найдем графа Морана…
– Нюточка, – простонала родительница, схватившись за голову, – я осознаю, что мы оказались где-то в другом мире, но принять не могу. И все эти люди… Как долго ты была здесь, что уже и тетушкой успела обзавестись? Как все это случилось? А как же наш дом? И надолго мы здесь? Голова пухнет от вопросов.
– Ты же понимаешь, что беседа будет долгой, а времени нет. Я вернусь, и можешь хоть целый день пытать меня с пристрастием! А пока… Представь, что ты в элитном санатории. Служанки, личный доктор, рябчики в ананасах. Красота! Сосед опять же – брутальный дядька, который тебя ангажирует.
– Скажешь тоже… Вот его-то персона меня больше всего смущает. Да и чувствую я себя здесь не в своей тарелке! Все эти настоящие аристократы, дворецкие, лакеи… маги. Действительно маги или как наши шарлатаны?
– Настоящие.
– Мне сегодня господин Карре показывал сад, обмолвился, что фруктовые деревья вообще не подвержены болезням и паразитам. Какие-то там чары... не придала значения словам. Прям сказка какая-то… Он говорит, а я молчу. Он смотрит на меня, а я чувствую себя дура-дурой. И что странно, перед нашей богемной интеллигенцией не роптала, перед министрами да олигархами не тряслась, а перед ним онемела, отупела. С мыслями собраться не могла.
– Ма-ам… – протянула насмешливо-снисходительно.
– Езжай уже к своему Рихарду! – сдалась родительница. – Разберусь.
Получив благословение, вышла из покоев родительницы и остановилась в нерешительности, а потом, ведомая каким-то мазохистским чувством, прошмыгнула в покои Морана. Место, где последний раз виделась с графом. Место, где отдала себя этому мужчине. Где познала радость единения душ и тел. Где меня любили, и сама любила... как в последний раз.
Аккуратно заправленная постель.
Задернутые шторы.
Ни пылинки, ни соринки. Идеальный порядок. Горничные, казалось, убрали даже сам дух хозяина спальни.