Волчонок

Невольно вскрикиваю и от ужаса жмурю глаза. Теперь понятно, откуда у брата Итана все эти кровоподтеки и ссадины.

— Он живой? — спрашиваю сестру, боясь преждевременно разомкнуть веки. Также я делаю в кинотеатре, когда вижу сцены насилия.

Теплая ладонь Дженни трогает мое запястье:

— Можешь открывать глаза, Рика. Он всегда задорит соперника, пропуская несколько ударов. Уверена, триумф бородача долго не продлится.

С такой же беспечностью Тайлер пропускает удар в ключицу, от чего трибуны начинают недовольно галдеть, а хор писклявых женских голосов скандировать «Убей его, Волчонок».

Опьяненный успехом Дровосек, как представил его ведущий, начинает расшагивать по периметру ринга, поднимая кулаки вверх с призывом поддержать его овациями. В этот момент я искренне недоумеваю, почему вместо того, чтобы использовать эту тупую браваду и нанести удар, Тайлер просто стоит ждет, пока тот закончит эту дешевую показуху.

— Смотри, — доносится до меня дрожащий от возбуждения голос сестры. — Сейчас… вот сейчас. Смотри…

Оттолкнувшись от ограждения, рыжебородый разбегается с намерением нанести еще один сокрушительный удар. Когда расстояние между ним и его застывшим соперником остается меньше, чем критические четыре фута, Тайлер делает резкий рывок вперед, и все, что я успеваю заметить — это занесенная рука, обмотанная белым бинтом. Раздается тошнотворный хруст ломающихся костей, и следующим кадром рыжая борода лежит на полу без движения. Рефери со скоростью Флэша подбегает к нему и начинает считать, но еще до того как он называет финальную цифру, сестра торжественно произносит:

— Нокаут.

С колотящимся сердцем смотрю на Тайлера, и вижу, что ледяная паутина его взгляда потрескалась, и за ней угадывается бушующее пламя. Помимо воли прослеживаю капли пота, стекающие по его вискам и то, как быстро поднимается и опускается мускулистая грудь. В ту же секунду по нервам проносится двухсотвольтный разряд тока, потому что пламенеющий взгляд устремляется на меня. Пальцы сами находят переброшенную через плечо сумку и с силой сжимают. От чего-то я чувствую себя так, словно меня застали на месте преступления, но тем не менее, отвести глаза не получается. Узнал ли он меня, после того как едва взглянул утром? Наверное, нет.

Мы смотрим друг на друга так долго, что это переходит все границы приличия, и когда я уже собираюсь сделать над собой усилие и оторвать взгляд, полуголая ринг-герл татуированной рукой обвивает шею Тайлера, и под заводное улюлюканье зрителей, жадно присасывается к его губам. Перемотанная окровавленным бинтом рука ныряет в ее волосы и с силой их сжимает, после чего девушка остраняется и, победно тряхнув взлохмаченной копной, покидает ринг.

— Тяжело, наверное, встречаться с бойцом. — бормочу, пытаясь привести дыхание в норму.

— Ты думаешь, она с ним встречается? — фыркает сестра. — Не пройдет и пары боев как эта подстилка запихнет язык в рот кому-то другому.

— Тогда почему он ее целовал? — с недоумением смотрю на Дженни.

— По той же причине, почему я хочу пересечься с эти парнем после боя. Тонны не растраченного тестостерона равно умопомрачительный секс.

— И когда ты стала такой шлюхой? — не удерживаюсь от смешка.

— Ханжи называет это распутством, я же зову это свободой. — беспечно отзывается сестра.

Берет меня за руку и, пятясь назад, тянет за собой:

— Пойдем навестим бар. С появлением Волчонка здесь стало жарковато.

— Смотри, куда прешь! — раздается раздраженное шипение из-за ее спины. Оно исходит от перекошенной от злости дамы, которой с одинаковым успехом может быть сорок или шестьдесят, благодаря напичканным под кожу инъекциям. Бр-р. Уж лучше заиметь пару лишних морщин, чем каждый день носить на лице такую одутловатость.

— Вы не на приеме у английской королевы, — огрызается сестра. — Это бои без правил, и здесь никто не застрахован от того, что возбужденная фанатка не оттопчет вам ногу.

Доказывая собственную правоту, Дженни легко может ввязаться в драку, поэтому я мягко обхватываю ее за талию и выхожу вперед.

— Приносим свои извинения, мисс. — говорю без сожаления. — На подобных мероприятиях действительно сложно соблюдать дистанцию.

Считая, что на этом конфликт исчерпан, пытаюсь обойти энциклопедию пластической хирургии, но та, очевидно, расстроенная недостаточным пиететом, вдруг делает знак головой, и через секунду перед нашими изумленными взглядами материализуется рослый увалень с толстой золотой цепью на шее.

— Серьезно? — с издевкой фыркает сестра, окидывая его презрительным взглядом.— И что этот тиранозавр сделает? Погрузит нас в багажник и пустит пулю в лоб за то, что я наступила на твои прошлогодние босоножки от Валентино?

Ох, Дженни. Не нужно подкидывать в эти крошечные мозги отличную идею.

Пока я пытаюсь прикрыть источающую сарказм сестру своим телом, рука тиранозавра смыкается на моем предплечье и дергает так, что я едва не валюсь со своих неустойчивых каблуков. Которые, кстати, как раз из новой коллекции.

— Извиняйся, — раздается мне в лицо зловонный рык.

Я бы и пошутила, что у меня на примете есть неплохой дантист, если бы в этот момент мне не было так страшно. Что я могу сделать? Закричать? Судя по настроениям здешней публики, они, скорее, начнут скандировать «Убей».

— Руки убери. — доносится из-за спины знакомый голос с хрипотцой, от которого все нервные окончания мгновенно потягиваются к коже, и каждый волосок на теле встает дыбом.

Тиранозавр мгновенно теряет ко мне интерес: захват на плече исчезает, а близко посаженные глаза ротвейлера устремляются поверх моей головы.

Я едва успеваю отскочить в сторону, когда под восхищенное аханье сестры амбал шагает к Тайлеру. Мой вопль «Не надо!» так и умирает в горле, не успев родиться, потому что мускулистая рука, покрытая шрамами, предупредительно перехватывает горло тиранозавра до того, как тот успевает приблизиться.

— Извиняйся. — коротко приказывает парень, и по белеющим фалангам его пальцев я понимаю, что он усиливает захват.

В сгрудившейся вокруг нас толпе воцаряется тишина, которая спустя несколько секунд прерывается сипящим «Извините». С молотящим в ушах пульсом наблюдаю, как Тайлер отпускает мясистое горло и под надрывное кашлянье амбала переводит холодный взгляд на меня.

— Ты нормально? — спрашивает негромко.

Пытаясь проглотить комок из страха и адреналина, молча киваю, не в силах перестать разглядывать его лицо: густые черные брови, и яркие губы, испещренные мелкими шрамами.

— Вам лучше уйти. — продолжает парень, переводя взгляд на сестру. Видимо, волчье чутье безошибочно подсказало ему, кто в нашей женской стае альфа.

Не переставая беспорядочно хлопать ресницами и широко улыбаться, сестра несколько раз кивает головой, после чего обнимает меня за плечи и без слов увлекает к выходу.

Послушно следую за ней через расступающуюся толпу и не могу отделаться от ощущения, что взгляд Тайлера преследует меня до тех пор, пока тяжелая дверь за нами не захлопывается.

5

— Как прошел вчерашний вечер? — спрашивает Итан, затягивая идеальный узел на темно-синем галстуке. — Вы с сестрой устроили тур по нью-йоркским барам? Не слышал, как ты вернулась.

Дженни оставила меня в Форрест-Хиллс глубоко за полночь, когда Итан, привыкший ложится не позднее одиннадцати, уже спал.

Ему вряд ли понравится мой ответ, но и утаивать правду я не собираюсь, поэтому, набрав в легкие немного спокойствия, признаюсь:

— Мы ходили на бои без правил. Дженни до последнего держала планы на вечер в секрете, поэтому отказываться было уже поздно.

Пальцы Итана, держащие запонку, замирают на белоснежной манжете.

— Ты же не любишь бои и жестокость. — медленно выговаривает, сведя брови к переносице. — К тому же, посещать подобные мероприятия двум молодым привлекательным женщинам отнюдь небезопасно.

Я знаю, что он прав — достаточно вспомнить об инциденте с королевой ботокса и ее ручным павианом, но подрывать доверие Дженни в глазах Итана мне совершенно не хочется. Теперь когда мы перебрались в Нью-Йорк, я планирую видеться с сестрой как можно чаще, и мне бы не хотелось, чтобы Итан нервничал в каждую нашу совместную вылазку.