Страница 16 из 30
Отсюда и берет начало, в том числе и в настоящее время, навязываемое «остальному человечеству» утверждение о разумности, приемлемости и эффективности принципов и положений конфуцианства, выдвигая на первый план его гуманизм и оставляя в забвении его намерение утверждать принцип самовластия и внутри Китая, и на мировой арене применительно к положению Китая среди остальных наций на Земле.
Американцы также уже тогда пришли к выводу о том, что администрирование в области дел, касающихся общества в стране, и система законов в стране – все это всего лишь маски, скрывающие несправедливость и подавление, позорящие страну.
Все это относится, причем в максимальной степени, к нынешнему управлению делами в Китае и к системе законов, к политическому режиму, установленному и осуществляемому КПК – КНР, в особенности Мао Цзэдуном и его последователями.
Начиная изложение взгляда на Китай из Америки, видя это как часть образа Китая и китайцев, создававшегося в Америке для американцев, профессор Миллер обращал внимание на особенности иностранных, европейских дипломатов, писавших о Китае.
Если говорить о трех главных ресурсах, которые формировали американский образ Китая (образ Китая в Америке) до 1840 года, то дипломаты отличаются и от купцов, и от миссионеров в нескольких важных отношениях (С. 37). Самым поразительным был здесь тот факт, что все эти дипломаты-авторы, за исключением двух, вплоть до самого конца этого периода протяженностью в 55 лет были европейцами. В определенном или в каком-то смысле они представляли продолжение этой американской зависимости от трансатлантических источников общественного мнения, что было унаследовано от длительного колониального опыта. Являясь источниками, находившимися внутри (Китая), эти дипломаты могли также заявлять о том, что они видели существенную часть того, что происходило в Китае; речь шла об опыте, который не был доступен (открыт) купцам и миссионерам до начала Опиумной войны (С. 38). К этому присовокуплялся груз правительственных санкций как официальное воплощение политики и мудрости «великих держав». Эти авторы по большей части также являлись аристократами, весьма образованными людьми, занимавшими высокое общественное положение; речь идет о факторе, который ни в коей мере не выпал из вида американских обозревателей (С. 38). Что же до американских редакторов, то для них десять книг о Китае, которые были своего рода продукцией европейских посольств, для нации (для американцев) были гораздо более важны, чем отчеты менее образованных и менее престижных купцов (С. 38–39).
Американцы тогда почти не имели собственных дипломатов в Китае. Однако они внимательно изучали то, что говорили и писали европейские дипломаты в Китае. Их мнение было важным источником сведений, которые были недоступны купцам и миссионерам. Поэтому мнение дипломатов играло существенную роль, воздействуя на американцев.
В 1791 году Англия направила посольство в Пекин во главе с графом Маккартни, профессиональным дипломатом с опытом работы в Ирландии, Вест-Индии и России, с инструкциями обеспечить торговые привилегии в дополнительных китайских портах, сократить таможенные пошлины, добиться разрешения проповедовать христианское учение в Китае и учредить постоянное британское посольство или пакгауз в столице Небесной империи. Последняя цель была наиболее вызывающей, поскольку китайцы с незапамятных времен приветствовали послов как представителей вассалов их империи, которые являлись в Пекин с данью и затем уезжали (С. 39).
Маккартни китайцы фактически воспринимали как того, кто прибыл с упомянутой данью. Английский посол игнорировал это, то есть такое отношение к нему, такое неуважение его статуса, однако отказался делать поклоны (церемонию, именовавшуюся коутоу) вплоть до того, как китаец официально такого же ранга повторит такой же жест, сделает такие же поклоны перед портретом Георга Третьего. В окончательном виде компромисс допускал, что посол опустится на одно колено, то есть поступит точно так же, как перед своим собственным сувереном. Затем китайцы отложили осуществление действий относительно его предложений на лето, а когда наступило это время, они резко отвергли все просьбы англичан и отправили посольство назад в Кантон (С. 39).
В 1791 году англичане направили в Китай своего дипломата Маккартни, который попытался установить отношения с китайскими властями. Китайцы выяснили, в чем состояли задачи Маккартни. Это было следующее:
(1) обеспечение привилегий в сфере торговли, причем при открытии еще нескольких портов Китая для торговли, помимо Кантона;
(2) снижение таможенных пошлин;
(3) разрешение проповедовать христианское учение в Китае;
(4) учреждение представительства Великобритании в Китае.
Таким образом, речь шла прежде всего о мирных взаимоотношениях равных партнеров на мировой арене.
Речь шла о торговых взаимоотношениях.
Речь шла о разрешении миссионерам проповедовать христианство в Китае, то есть приносить в Китай религиозные взгляды, своего рода идеологию стран Запада.
Наконец, речь шла о создании в столице Китая, естественно на равноправной основе, на основе взаимности, представительства Англии.
Китайская сторона сначала выяснила все это, а затем, по сути дела, отказала во всем. Китайские власти не желали расширения торговли, не желали способствовать расширению торговли. Кроме того, они показали, что не хотят допущения какой бы то ни было иной, то есть не китайской, идеологии, в частности, религии в Китае. Наконец, китайцы не желали устанавливать нормальные и равноправные дипломатические отношения с иностранцами. Все это было сигналом не только для англичан, но и, в частности, для американцев.
Свой отказ китайские власти выразили в самой оскорбительной форме. Они потребовали соблюдения английским представителем правил, которые в Китае были установлены для любых людей, живущих вне собственно Китая. Их в Пекине могли принимать только при условии, что они согласятся признать себя данниками или вассалами китайского императора. Иными словами, китайцы, китайские власти требовали с самого начала от иностранцев подчинения их власти, их приказам, признания своего неравного положения с китайцами; следовательно, китайские власти сразу же показали, что они против равноправия между китайцами и «остальным человечеством».
Англичане не могли согласиться с неравноправным отношением к ним. Миссия Маккартни не привела к результатам. Точнее, англичане показали, что они предложили равноправные отношения, и решили продолжать настаивать на равноправии, несмотря на то что власти Китая не желали пойти на это.
Собственно говоря, здесь важным представляется констатировать и подчеркнуть, что «внешний мир» предложил китайцам при первой же встрече соблюдать принцип равноправия наций, а китайские власти отказались сделать это, доведя до «остального человечества» свою позицию: Китай превыше «всего остального человечества». Так перед «остальным человечеством» сразу же при первом знакомстве с властями Китая возникла задача убедить их в том, что на Земле отношения между нациями возможны исключительно на основе равноправия между ними.
Три важных труда, если говорить об их воздействии на мнение американцев, были опубликованы членами этой миссии (С. 39).
Андерсон заявил, что его намерение написать эту книгу проистекало из желания «поправить ошибки, допущенные аббатом Гросье». Большая часть работ XVIII века, критично описывавших Китай, начинались в такой манере. Каждый автор, казалось, думал, что он – это первый, кто пытался лишить Китай той характеристики, которой Китай не заслуживал и которая ему давалась миссионерами-иезуитами. Гросье считал, что пытки и казни обычны для Китая. Андерсон утверждал, что китайцы, на которых он ссылался, никогда не были свидетелями ничего подобного (С. 40).
Андерсон одно за другим опровергал популярные представления о Китае: правительство Небесной империи было далеко от того, что является тиранией (деспотизмом); этому правительству был присущ «здравый смысл»; у него было многое, чему Англии следовало поучиться. Особенно тому, как держать под контролем «наиболее неприятные классы общества». Андерсон настаивал даже на том, что бинтование женских ног было мифом. Он клялся, что у всех женщин Китая нормальные ноги; а также вопреки сообщениям о том, что женщин в Китае держат взаперти их ревнивые мужья, он свободно общался с любыми из них. Улицы в Китае «чистые и элегантные», люди «привлекательные и здоровые»; едва ли кто-то поражен оспой. Везде в Китае люди правдивы и честны, исключая Кантон, где они подверглись влиянию людей Запада.
Дороги и каналы в Китае свидетельствовали, что китайцы были с точки зрения обладания наукой столь же продвинуты, как и Запад. Фактически отказ мандаринов обследовать механические и оптические инструменты, привезенные из Англии в качестве подарков, просто-напросто показывал, что китайцам нечему было учиться у европейцев в этом отношении (С. 40).
Андерсон, по мнению Маккартни, пытался восстановить пораженный эрозией престиж Китая в Европе (С. 41).