Путь Дракона

– Да-да, конечно, спасибо, что напомнили, совсем запамятовал.

Павел протянул мне трубку мобильника и продиктовал номер. Трубку сняла Аглая Федоровна, сразу же позвавшая своего мужа. В трубке раздался интеллигентный голос Александра Ивановича:

– А-а, здравствуйте, здравствуйте, дорогой Константин Владимирович! Спасибо, что позвонили. Вы сейчас у Павла? Замечательно, дайте ему потом трубочку на минуту, хорошо? А вы к нам придете послезавтра? Когда? Да в любое время, когда вам удобнее, лучше во второй половине дня или вечером. В пять? Прекрасно, прекрасно! Будем вас ждать. Записывайте адрес. Можно диктовать? Вот, пишите. Улица Кирочная, дом 45, квартира 12. Код в парадной 7393, второй этаж, так что лифт не нужен. Да, это около метро «Чернышевская». Значит, ждем вас, спасибо! А теперь дайте, пожалуйста, трубку Павлу. Спасибо, всего доброго, до воскресенья!

Павел поговорил минуты две-три, отделываясь в основном междометиями и похмыкиванием, и отсоединился.

– Вот и славно, договорились, значит. Там про проект все и узнаете, что вас интересует. А сейчас, если не сочтете за обиду, я бы хотел проводить вас домой – мне еще в дорогу готовиться надо. Не обижаетесь? Правильно, и не надо (смайлик).

Мы снова спустились в подвал, вышли в гараж и уселись в «Лэнд ровер». Минут через пятнадцать джип уже остановился у врат нашего дома (точнее, дома, в котором мы квартируем: увы, своего дома у нас нет и вряд ли он когда-нибудь появится). Я рассыпался в благодарностях за прекрасно проведенный вечер, за такую редкую возможность посмотреть алхимическую лабораторию и за фантастическое угощение – эти каменные желтки дорогого стоят! Павел только махнул рукой, сказал: «Счастливо!» – завел мотор и отбыл в свои владения. Ну а я направился домой.

Дома, слава Богу, никаких сюрпризов меня не ожидало, и оставшаяся часть вечера прошла тихо, спокойно и традиционно.

А о дальнейших событиях можно узнать из следующей главы.

Глава V,

в которой обсуждается ПРОЕКТ, а ученый муж читает проповеди Дракона

В воскресенье в пять я звонил в обитую черной кожей дверь квартиры Александра Ивановича Богословского. Мне открыла Аглая Федоровна, пригласившая меня проходить и категорически запретившая снимать обувь. Интересно, что в Европе снимать обувь и надевать тапочки не принято, во всяком случае, таков мой опыт общения с коллегами в Германии и во Франции, а в Америке (по крайней мере, в Канаде, в США я не был) это в порядке вещей. У нас в советское время было скорее по-американски (только совсем уж завзятые интеллигенты считали, что хозяева, требующие менять обувь, любят свои полы больше, чем гостей), а теперь стали внедряться европейские нормы. У нас в квартире вечный беспорядок и тапочек не хватает, поэтому мы всегда руководствовались европейскими нормами. У Богословских же был евроремонт и все такое прочее, и тем не менее ботинки с меня не сняли и в тапочки не одели. Вот она, интеллигентность!

Александр Иванович и Аглая Федоровна (как и у четы Мережковских, детей у них не было) жили в старой квартире, некогда бывшей коммуналкой, но теперь обретшей свою былую красоту, однако по стандартам рубежа тысячелетий. Впрочем, старых вещей тоже хватало, что накладывало на их обиталище приятный флер почтенной старины. Меня провели в гостиную и довольно долго развлекали светской беседой, демонстрируя библиотеку и разные раритетные издания, которых было немало. Александр Иванович хоть и был «технарем», отличался широкой гуманитарной образованностью и вкусом библиофила. Аглая Федоровна, как выяснилось, работала редактором в издательстве «Акрополь», а в свободное время занималась публицистикой, писала на разные искусствоведческие и культурологические темы.

Потом мы перешли в столовую, непосредственно связанную с кухней, и тут я был поражен тем, что суп подали в супнице (я, конечно, знал, что такое супница, но никогда не видел, чтобы ею пользовались в реальной жизни). За обедом тоже говорили на светские темы, в основном о разных издательствах в Питере и Москве и об их потенциале и перспективах на выживание в условиях жесткой рыночной конкуренции. После обеда (салат «оливье», овощной суп, куриная грудка с рисом и чай с печеньем и шоколадными конфетами) мы снова перешли в гостиную, и тут-то началось… Быка за рога взял сам Александр Иванович:

– Давайте не будем ходить вокруг да около и скрывать наши интересы, – промолвил он, удобно усаживаясь на диване (я к тому времени уже устроился в покойном старом кресле).

– Конечно, не будем, мне самому хочется именно этого.

– Прекрасно! Так вот, уважаемый Константин Владимирович, мы знаем, что вы были близки к истинному Дракону. Вы отказались быть формальным членом нашей организации, Андрей Александрович (я буду называть его мирским именем) нам говорил. Но тем не менее вы были истинным адептом, оказавшим Дракону подлинную услугу. Вы были с ним и в момент его трагического ухода, нам Полина Моргенштерн рассказывала. Увы, она законченная материалистка. Клара, святая мать Дракона, говорят, была совсем другой. Кстати, любопытно, не правда ли, что мать Саббатая Цеви тоже звали Кларой… Но Полина – материалистка и скептик. Поэтому мы хотели бы от вас услышать о последних минутах земной жизни Дракона, расскажите, не скрывайте от нас эти драгоценные сведения!

Я уже морально был готов к такому повороту событий, поэтому почувствовал даже некоторое облегчение. По крайней мере, меня ни в чем не обвиняют, и то хорошо. Насчет услуги… Если бы они знали, что меня заставили ее оказать против моей воли и вне, так сказать, моего сознания. Дракон мной просто попользовался, прошу прощения за вульгаризм. Но про это я решил предусмотрительно не рассказывать. Зато о последних минутах рассказал во всех подробностях, опустив только то, что я попал в квартиру Андрея Королева, чтобы хоть как-то воспрепятствовать его планам (оказалось, что воспрепятствовали и без моего участия), и умолчав о моем знакомстве с Анатолием. Александр Иванович и присоединившаяся к нам Аглая Федоровна слушали меня буквально затаив дыхание, а когда я дошел до описания его теофании, божественного преображения, и демонстрации мне «истинного облика», то на глазах Богословского и вообще заблестели слезы (надо сказать, что и меня мороз пробирал, а по коже начинали бегать мурашки, когда я вспоминал об этом; иногда от этого воспоминания мне даже хотелось пасть ниц и молиться неважно кому). Я закончил. Минуты две продолжалось молчание, которое прервал сам Александр Иванович:

– Да, просто не знаю, завидовать ли вам: такое видение, такая милость Дракона! – или сочувствовать: представляю, как тяжко вам было, когда случилась трагедия.

По-моему, однако, произошло нечто драматическое, но не трагическое, трагическое произошло бы, если бы планы нашего Анти-Христа осуществились. Но вслух я, конечно, этого не сказал. Богословский продолжил:

– Но сколь бы велики и значимы эти события ни были, они в прошлом, а нам надо смотреть в будущее. Дракону надо помочь вернуться. Конечно, скажете вы, кто мы такие по сравнению с ним? Но он ТАМ, а мы здесь, и поэтому в известном смысле нам проще что-то сделать для него. Для этого мы и разработали Проект. Вам Павел про него рассказывал?

– Ни полслова. Сказал, что рассказывать – ваша прерогатива, а он не уполномочен.

– Молодец какой! А ведь мог бы похвастаться, ведь весь Проект в его руках. Хорошо, хорошо! Ладно, тогда я и введу вас в курс дела.

Я, как говорится в старых романах, весь превратился в слух.

– Дракон покинул нас в знаковый день 9 ава по еврейскому календарю, 29 июля по григорианскому летоисчислению. А уже к началу сентября Проект созрел и оформился. Он построен на сочетании воли Дракона к возвращению в мир (наш медиум Алевтина Сергеевна постоянно ощущает эти импульсы его воли) и наших усилий, лежащих, вы не поверите, в области алхимии (я теперь готов был поверить всему и во все).

– Собственно, Павел никогда последователем Дракона не был и ни каббалой, ни мессианизмом никогда не интересовался. Но был в курсе. И именно ему пришла в голову идея Проекта, которую мы потом и стали реализовывать. Я же не большой знаток алхимии, поэтому простите великодушно за дилетантскую форму изложения. Прежде всего, нужен сосуд, то есть человек, который согласился бы вместить в себя Дух Дракона, образовать с ним ипостасное единство, то есть по существу слиться с его личностью. Мы нашли такой сосуд. Представляете себе, это женщина! И это отлично, ведь Саббатай Цеви всегда почитал Шехину, и роль Шехины в процессе восстановления, тиккуна (или апокатаста-сиса, если вы предпочитаете греческий), очень велика! А тут Дракон объединится с Невестой, два узла веры станут одним! Вы ее, конечно, увидите еще до трансформации. Вы будете потрясены, гарантирую! Короче, сосуд у нас появился, и какой сосуд! Поистине достойный божественного Духа Дракона! Далее Павел разработал процедуру. С одной стороны, средствами внешней алхимии, то есть различными эликсирами и тинктурами, ее тело будет подготовлено к тому, чтобы стать телом Дракона. Благодаря этому, кстати, Дракон полностью освободится от зависимости от бездны техиру и наш мир станет сам его областью свободы, никакие другие миры не понадобятся! Параллельно этим процедурам начнется интенсивная практика внутренней алхимии, в ходе которой, как вы знаете гораздо лучше меня, создается «бессмертный зародыш», затем взращиваемый в новое эфирное или энергийное тело адепта. Но на этот раз мы создадим лишь пустую оболочку «бессмертного зародыша»! И в нее-то и войдет Дух Дракона! Это первый этап. А на втором этапе физическое тело «сосуда» и тело «зародыша» абсорбируются, взаиморастворятся и Дракон обретет совершенное и полное воплощение в теле, гораздо более совершенном, чем то, которым обладал Андрей Александрович в силу его биологического рождения. Главная проблема заключается в том, что мы должны успеть сделать все за месяц от 22–23 ноября и до зимнего солнцестояния. С вхождением солнца в созвездие Козерога мы потеряем эту уникальную возможность. Кстати, этот год – самый благоприятный, а после 2006 года подобное предприятие станет совершенно невозможным.