Страница 12 из 13
Нина Исаевна еще в 2011 году блестяще определила пороки российского законодательства – размытость норм законов, отсутствие связи с иными нормативными актами, в среде которых они будут действовать. Количество законов, которыми гордятся наши нынешние законодатели, никоим образом не коррелирует с правоприменительной практикой вследствие декларативных норм и нестыковок в законодательстве новейшей России. Приведем ее цитату об отечественном законотворчестве: «Для законодательства России в последние годы характерно, что много нормативных актов принимается именно в форме закона. Закон – это высшая форма нормативного акта. Основной критерий качества закона как формы нормативного акта – это его стабильность. В том случае, если закон нестабилен, то есть часто меняется, – возникают сомнения в его высоком качестве».
Сегодня Государственная Дума России, рапортуя о внушительном количестве принятых законов, не отчитывается перед избирателем о количестве законов, в которые приняты поправки в течение одного года, двух лет и так далее, скрывает информацию о более чем скромной правоприменительной практике многих «пустых» законов.
«Бесконечно меняются Налоговый кодекс РФ, КоАП России, Закон № 94 и многие другие законы. Примером относительной стабильности в отраслевом аспекте может служить Гражданский кодекс Российской Федерации. Если говорить о гражданском законодательстве, которое регулирует имущественные отношения между гражданами, юридическими лицами, в том числе отношения собственности, корпоративные отношения, то нормативное регулирование осуществляется в достаточной мере стабильно и последовательно. Закон требует соответствующей правоприменительной практики. Простого чтения закона – недостаточно. Можно сказать, что без судебной правоприменительной практики норма голая. Роль практики судов общей юрисдикции и арбитражных судов очень велика. Для арбитражной практики особо значимы постановления Пленума Высшего арбитражного суда РФ. Однако важное значение приобретают и решения Президиума Высшего арбитражного суда по отдельным делам. Постановления Пленума ВАС РФ по толкованию применяемых норм влияют на формирование всей практики, они призваны обеспечить единообразие практики» – исключительно точная оценка, данная Ниной Исаевной Клейн нынешней законотворческой деятельности.
В группу Черногородского В.П. был также приглашен Гайнан Авилов – блестящий цивилист, очень порядочный и конструктивный законотворец, скромный в жизни и чрезвычайно трудоспособный человек, отлично ориентировавшийся в зарубежном конкурентном праве. Свои незаурядные способности к осмыслению юридического материала, к тонким и точным наблюдениям Гайнан Евгеньевич великолепно проявил при разработке антимонопольного законодательства и четырех частей Гражданского кодекса РФ.
Отдельного упоминания заслуживает патриарх антимонопольщиков Цыганов Андрей Геннадиевич, один из первых принятых на работу в ноябре 1990 года в ГКАП. Он пришел в новую правительственную структуру из Отделения экономики и управления машиностроительным комплексом при Бюро Совмина СССР (выбор Черногородского В.П. был в яблочко).
Андрей – это не только старожил, но и лучший специалист, способный оперативно, четко и понятно аргументировать практически любую тему, которой касалась антимонопольная структура во все времена.
Конечно, интегрировал всю группу Валерий Петрович Черногородский. Столь подробные мои отзывы о разработчиках положения об антимонопольном органе и проекта закона о конкуренции объясняются моим желанием передать ту атмосферу профессионализма, надежд и энтузиазма при построении основ рыночных отношений, равно как и незаурядность, талантливость и чутье людей, чьи имена сегодня почти не вспоминают в ФАС (Федеральная антимонопольная служба России)… Об отраслевой памяти (если ее можно вычленить из общей) мы еще поговорим.
Вернемся к событиям осени 1990 года. Ухудшение экономической ситуации в СССР началось задолго до финального распада страны. Попытки реформировать административно-командную социалистическую экономику административными же методами предпринимались неоднократно, начиная с косыгинских реформ 1960–70-х годов и вплоть до андроповского правления. Николай Рыжков вспоминал в 1992 году: «В ноябре 82-го года меня – совершенно неожиданно – избрали секретарем ЦК, и Андропов ввел меня в команду, готовившую реформы. Туда входили и Горбачев, Долгих… Мы стали разбираться с экономикой, а с этого началась перестройка в 85-м году, где практически были использованы итоги того, что сделали в 83–84-х годах. Не пошли бы на это – было бы еще хуже» (газета «Новый взгляд», 1992).
К середине 80-х годов проблемы существовавшей в СССР плановой экономики обострились. Дефицит потребительских товаров, в том числе продовольственных, резко усилился. Значительное падение выручки от экспорта нефти (поступления в бюджет от экспорта нефти сократились в 1985–1986 годах на 30 %) привело к нехватке иностранной валюты для импорта, в том числе потребительских товаров. Усиливалось отставание СССР в развитии наукоемких отраслей экономики. Положение в советской вычислительной технике было катастрофическим. Разрыв, отделяющий нас от мирового уровня, усиливался. Тогда мы были близки к тому, что не только не могли копировать западные прототипы, но и вообще безнадежно отставали от мирового уровня технологического развития.
На апрельском 1985 года Пленуме ЦК КПСС было впервые открыто заявлено об имеющихся в СССР экономических и социальных проблемах. Генсек ЦК КПСС М.С. Горбачев публично признал, что страна находится в предкризисном состоянии. Особенно тяжелая ситуация сложилась в сельском хозяйстве, где потери продукции составляли около 30 %. При заготовке и транспортировке скота ежегодно терялось 100 тыс. тонн продукции, рыбы – 1 млн тонн, картофеля – 1 млн тонн, свеклы – 1,5 млн тонн. На том же апрельском Пленуме был озвучен курс на техническое перевооружение и модернизацию производства, ускоренное развитие прежде всего машиностроения как основы перевооружения всего народного хозяйства (так называемое «ускорение»).
Принятая по результатам Пленума в 1986 году программа «Интенсификация-90» предусматривала опережающее развитие сектора товаров народного потребления в 1,7 раза по сравнению с машиностроением и в определенной степени была попыткой удовлетворить потребительский спрос населения.
К сожалению, в начальный период перестройки было принято несколько непродуманных решений власти. В мае 1985 года появилось Постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». Данное решение ставило своей целью разрешение как социальных, так и экономических задач, в первую очередь дисциплины труда, и должно было способствовать росту производительности труда, его качества. Предусматривалось сокращение производства водки и других ликеро-водочных продуктов на 10 % в год. К 1988 году должно было быть прекращено производство плодово-ягодных вин. Эти меры привели к временному снижению смертности в стране, но их экономический эффект был резко отрицательным и выразился в более чем 20-миллиардных рублевых потерях поступлений в бюджет, переходу в разряд дефицита продуктов, ранее бывших в свободной продаже (соки, крупы, карамель и пр.), резкому увеличению самогоноварения и дальнейшему росту смертности в связи с отравлениями поддельным алкоголем и суррогатами. А к концу 1986 года потребительский бюджет страны был фактически разрушен.
Официальным документом, определяющим экономическое развитие СССР конца 1980-х годов, стал одобренный XXVII съездом КПСС план 12-й пятилетки (1986–1990). Этот план получил название «Курс на ускорение социально-экономического развития». Более радикальные реформы предусматривалось проводить после XIX партийной конференции, начиная с 1988 года. Главной задачей пятилетнего плана было определено увеличение роста ВВП (валового внутреннего продукта) до 4 %. Полученные в результате «ускорения» средства планировалось частично перебросить в социальную сферу, а именно «накормить народ» и обеспечить его жильем (кроме программы «Интенсификация-90» появилась, например, программа «жилье-2000»). Но так как «ускорение» не было достигнуто, то эти программы также остались на бумаге.