Куда уходит детство

– Тра-та-та, пу-пу! – палит по ним из воображаемого оружия Симак и огорчённо вздыхает: – Счас бы из настоящего ружья стрельнуть.

Васька неожиданно срывается с места и вихрем мчится домой под насмешливые выкрики мальчишек: – Испугался? Штаны не потеряй!..

Не успели развеселившиеся приятели расположиться вокруг яблони, как вернулся запыхавшийся Васька и торжественно достал из-за пазухи сверкающий воронёной сталью пистолет:

– Папин, – он солидно щёлкнул затвором и опасливо оглянулся на дом, – только он без патронов, прячет…

Взволнованные мальчишки сгрудились вокруг обладателя сокровища:

– Это тебе не поджиг, – оглянулся Симак на Сашку длинного. – «ТТ», – авторитетно изрёк длинный, – дай подержать.

Но Васька протянул пистолет другу: Ванькину руку приятно оттянула вниз тяжесть личного оружия. Он благодарно улыбнулся и, входя в образ командира, имеющего настоящий пистолет, строго оглядел всех:

– Будем играть в войну. Я командир, Васька – мой солдат, все остальные фашисты. Ясно?

– Дай сюда! – и Симак лишил Ваньку командирского отличия.

Ясность внёс Васька, хозяин положения: – Пистолет мой, значит я командир. Ванька – мой солдат, а дальше он всё правильно сказал.

– Не хочу я быть фашистом, – заныл, было, Панька, но получил от Симака внушительную затрещину и замолк, преданно глядя на старших.

– Ванька, за мной, ура! – что было силы, заорал командир, и помчался в сад, сконфуженный солдат за ним…

Снова никто не видит, как соседская девочка осторожно выглядывает из-за деревьев, подглядывая за такими интересными мальчишками-выдумщиками. Ей так хочется знать, что же будет дальше?..

Фашисты как в воду канули. Настороженно выглянув из-за кустов, красноармейцы опасливо двинулись в наступление: впереди Васька с пистолетом наготове, за ним Ванька, с надеждой поглядывая на боевое оружие. Он знал, что враг силён и коварен, разумеется, кроме Паньки.

– Хальт! Хенде хох! – заревели из кустов фашисты, выскакивая на поляну с дубинками в руках и окружая оторопевших красноармейцев. Но положение обязывало, и друзья с отчаянной отвагой ринулись в бой.

Командиры сцепились в смертельном поединке: Симак ухватил рукой Васькин пистолет и силился обезоружить красного командира. Васька в ответ наступил ногой на его дубинку и, обхватив фашиста за шею, свалился вместе с ним в заросли крапивы, густо разросшиеся у забора.

Сашка длинный норовил помочь Симаку и отнять пистолет.

Оставшись без грозного противника, Ванька кинулся на перепуганного Паньку. И тот, получив оплеуху, прижался спиной к дереву. Он стоял, утирая обеими руками обильно струящиеся по лицу слёзы, и готовясь зареветь на всякий случай.

А Ванька ринулся в общую свалку у забора. Победа клонилась то в одну, то в другую сторону. Но вот Сашке удалось-таки изъять пистолет из цепких Васькиных рук, что-то щёлкнуло, раздался громкий выстрел, и пуля, взвизгнув рядом со сражающимися мальчишками, воткнулась в дерево прямо над головой застывшего в испуге Паньки.

Все остолбенели.

Первым опомнился Симак и подбежал к дереву с Павлом.

– Вот она! – нашёл он пулю, глубоко ушедшую в ствол дерева. И восхищённо огрел многострадального дружка по плечу. – Ну, ты, брат, молоток! Геройский пацан, не испугался.

– Ещё бы чуток, и прямо в лоб! – констатировал происшедшее Сашка длинный, возвращая грозное боевое оружие взъерошенному владельцу.

Тот недоумённо осмотрел оружие, вытащил пустую обойму, и предъявил всем на обозрение. Пацаны уже с опаской разглядывали пистолет.

– Пуля-то в стволе была. Ты же сам затвор передёрнул и загнал её в ствол. Значитца, один патрон в обойме оставался. Обмишурились вы с папашкой. Эх ты, а ещё командир, говоришь! – обычно немногословный Сашка поразил своими познаниями в обращении с оружием приятелей.

Только теперь до Паньки дошло, что его могли убить и, перепуганный насмерть, он со страшным рёвом умчался домой под защиту матери. За ним неслась не менее перепуганная девчонка, возмутив своим появлением остывших было бойцов. Откуда только она взялась, проныра?

Спустя мгновение со стороны дома донёсся приближающийся грозный рёв; размахивая хворостиной, в сад спешила Панькина мать, жаждая отомстить за обиженного хулиганами сына.

Мальчишки прыснули в разные стороны: попробуй, догони ветер…

– Парашютистов немецких прямо у пещер сбросили, хотели завод военный взорвать, бой был страшный! – Ванька вскочил и оглядел друзей, развалившихся на склоне большой впадины, на вершине холма; далеко вокруг раскинулись дома, сады и огороды родного подгорья.

– А город наш как начали юнкерсы бомбить, думаете, это простая яма? – обвёл он рукой впадину, – сюда фугаска немецкая угодила.

– Ты-то почём знаешь? – перебил Симак, с сомнением оглядываясь.

– Дед рассказывал. А ещё говорил, будто в пещерах разинцы клад зарыли, до сих пор не нашли. Сходим туда, заодно окопы с блиндажами посмотрим, может, найдём чего? – вдохновлённые его страстной речью, друзья повскакали с травы, готовые немедленно отправиться в путь.

– Да были там пацаны, патронов набрали, – вспомнил Сашка, снова опускаясь в траву. – В костёр заложили, пули как начали летать, чуть не укокошили всех. Одному малому пальцы на руке оторвало, напрочь.

Через огороды к ним бежал Панька, ещё издали заискивающе улыбаясь.

– Сексот явился, – презрительно сощурился Симак, и цыкнул в него.

– Кончай плеваться, – миролюбиво огрызнулся Панька, присаживаясь.

– Может, у братана лодку попросишь? – осенило Сашку, – сплаваем.

– А што, – обрадовался Симак, – под парусом как рванём, и клад наш будет! Замётано. Чем бой-то кончился, Ванёк?

– Наши кого ухлопали, кого в плен взяли, – закончил свой рассказ Ванька. – Дед говорил, пленные фрицы траншеи под городской водопровод рыли, да перемёрли от голода, самим есть нечего было. За нашим кладбищем ихнее находится, немецкое.

Из кустов донеслись звонкие птичьи диалоги, привлекая внимание.

– Глянь, пацаны, щегол! – вскинулся Симак. – Чур, мой будет.

– Сначала поймай, потом хвались, – остудил его порыв Сашка. – Вот картошку уберут, тогда на пашнях лафа будет, лови – не хочу.

– А я синичек люблю! – загорелся новой идеей Ванька и увидел появившегося в огороде Васькиного отца: – Васька, беги, отец идёт!

Перепуганный Васька вскочил и, увидев отца, грозно смотревшего в их сторону, обречённо затрусил к нему, предчувствуя взбучку.

– Пистолет не потеряй, командир! – засмеялся Симак ему вослед.

По тропинке, громыхая вёдрами, спешили дед с бабушкой, и Ванька тоже вскочил: – Побегу, огород поливать надо…

Панькина мать торопливо зачерпнула воды из колодца и потащила ведро между грядками, хлеща из кружки направо и налево, Панька тоже старался не отставать от матери и лил воду прямо из ведра.

– Ишь, торопятся, – пробурчал дед. – Не надорвись, соседка!

– Как-нибудь управимся, – загремела она быстро опустевшим ведром.

– Воду экономить надо, так всем не хватит…

Ванька вместе с дедом и бабушкой тщательно поливал огурцы, помидоры, поглядывая на друга; Васька старался изо всех сил, искупая вину. Его мать с трудом наклоняла дородный торс и аккуратно лила воду из лейки, орошая грядки с зеленью.

Отставив в сторону ведро, выпрямился Васькин отец:

– Иван Яковлевич, – деловито, по военному обратился он к деду, – я тут всё посчитал, измерил. У вас больше земли, и деревьев тоже, плодовых кустов, а полагается всем поровну.

– Земли всем хватит, – усмехнулся дед, – бери вон и разрабатывай.

– Я имею в виду пашни, – нетерпеливо возразил Васькин отец.

– И я о том толкую. Свои пашни я своими руками вскопал, и сад этот вырастил, а ты только приехал, сразу делить собрался.

– Есть план приусадебного участка, где указано, кому и сколько полагается земли, так что наделы придётся распределять заново, – ехидно улыбнулся Васькин отец.