Путин

Конечно, при отборе будущих чекистов учитывались и личные качества – психологическая устойчивость, физическая подготовка, собранность, умение ладить с людьми. Все кандидаты проходили строгую медицинскую комиссию. Но Владимир Путин на здоровье не жаловался. Когда его взяли в КГБ, он отметил это событие с другом в ресторане, не объяснив тому причину торжества.

Теперь ему предстояло работать в печально знаменитом доме № 4 на Литейном проспекте.

«Не без волнения и трепета вошел я в свой кабинет, – описывал первый рабочий день один из сослуживцев Путина. – Здание было построено заключенными в 1934 году в чрезвычайно сжатые сроки – менее чем за год. На мощных стальных балках и сейчас еще можно прочитать, что они были изготовлены на заводах Круппа в Германии… Двери в кабинетах были двойные, чтобы не было слышно, о чем говорится в комнатах».

Начальником управления был генерал Даниил Павлович Носырев. Прежде он служил начальником Особого отдела Ленинградского военного округа. К его назначению приложил руку заместитель председателя КГБ генерал армии Георгий Карпович Цинёв, очень близкий к Брежневу человек. Цинёв повсюду расставлял людей из военной контрразведки. Носырев был человеком грубым, жестким, властным. Манеры начальника не могли не сказаться на атмосфере в управлении.

Поначалу служба в Ленинградском УКГБ не показалась Владимиру особенно интересной.

– Меня оформили в секретариат управления, потом в контрразведывательное подразделение, и я там проработал около пяти месяцев, – рассказывал Путин журналистам. – Подшивал дела какие-то. А через полгода отправили учиться – на шесть месяцев – на курсы переподготовки оперативного состава. Считалось, что база у меня есть, а нужна чисто оперативная подготовка. Я там поучился, вернулся и еще около полугода отработал в контрразведывательном подразделении.

Курсы переподготовки находились там же, в Ленинграде, при 401-й школе КГБ, где готовили оперативных работников для Седьмого (оперативная работа – обыски, аресты, наружное наблюдение) и Девятого (охрана высших руководителей партии и государства) управлений. Курсантов держали на казарменном положении, домой отпускали только по воскресеньям.

Владимир Владимирович вспоминал о том, как в управлении занимались диссидентами. На Пасху, во время крестного хода, будущий президент, а тогда младший оперативный уполномоченный, следил за порядком. Красная книжечка сотрудника КГБ была своего рода масонским знаком, удостоверявшим не только благонадежность ее обладателя, но и принадлежность к некоему закрытому ордену, наделенному тайной властью над другими. Хотя сам Владимир упорно говорил, что работает в военной прокуратуре, приятели быстро догадались, где он служит. Один из них рассказывал другому: «Видел его сегодня на стадионе. Когда он показывал свою книжечку, люди перед ним чуть ли не по стойке „смирно“ вытягивались и честь отдавали…»

А Владимира Путина тем временем зачислили в Первый (разведывательный) отдел.

Разведотдел в Ленинградском управлении был создан еще в январе 1952 года. До этого такие отделы существовали только в республиканских министерствах госбезопасности. В 1952-м решили поднять уровень Ленинградского управления, второго по значению в стране. После смерти Сталина органы госбезопасности подверглись серьезной реорганизации, но разведотдел в Ленинградском управлении сохранился.

Чем занимались его офицеры?

Это называлось разведкой с территории… Пытались разрабатывать иностранцев, которые попадали в город, в надежде кого-нибудь из них завербовать. В Ленинграде находились консульства некоторых стран, сюда приезжали бизнесмены, ученые. Прежде всего чекисты интересовались иностранными моряками, как морально нестойкими, – с ними знакомились в так называемом Интерклубе, заполненном агентами КГБ. Сошедшие на берег моряки, как правило, попадались в сети, расставленные дамами легкого поведения. В обмен на тесное сотрудничество с органами госбезопасности этим дамам разрешали беспрепятственно «трудиться по профессии», а если они находили подходящего для вербовки иностранца, то получали премию.

Полковник Владимир Иванович Суродин вспоминает драматическую историю, случившуюся в Ленинградском управлении, где он начинал службу. Оперативный работник готовил женщину-агента для встречи с иностранцем, которым интересовалось управление. Происходило это в гостиничном номере, куда должны были поселить иностранца: «Номер был, естественно, поставлен на слуховой контроль. Во время тщательного инструктажа помощницы оперработник на какое-то мгновение потерял контроль над собой и оказался в объятиях агентессы… Но, видно, даже в пылу страсти осознавал, что не то делает и не в том месте… Он посчитал, что если девчонки из оперативно-технического отдела слышали, чем он занимался с агентом, то этого позора уже не пережить. Вернувшись на службу, сотрудник достал пистолет из сейфа и застрелился».

Подобные эпизоды были, конечно же, редкостью. А вот другой случай.

«Начальник одного отделения, полковник по званию, поддался соблазну и дал агенту добро на перепродажу бриллианта, – рассказывает полковник Суродин. – Прибыль от сделки поделили поровну с агентом. Об этой сделке стало известно руководству управления… Полковник получил восемь лет с конфискацией. Сердце не выдержало, и он умер от инфаркта».

Чекисты разрабатывали и советских людей, которые ездили за границу, – на предмет их зарубежных контактов.

У меня был знакомый, который примерно в те же годы работал в разведотделе Комитета госбезопасности одной из прибалтийских республик. Работа у него, помню, была самая что ни на есть муторная: он обходил людей, которые съездили за границу – в командировку или по туристической путевке, и выспрашивал, что они там видели и слышали. Времена были уже не свинцовые, многие его просто выставляли за дверь, откровенно над ним издевались. Но этот человек терпел, потому что у него была цель. И его стойкость была вознаграждена: он сумел перевестись в Москву, в центральный аппарат, а вскоре поехал за границу под комфортным журналистским прикрытием…

Владимир Путин служил, видимо, неплохо. Университетского выпускника приметили кадровики Первого главного управления КГБ (внешняя разведка). Город на Неве всегда был на особом положении, выпускников Ленинградского университета в комитете ценили. Например, для Скандинавского отдела разведки Северная столица всегда представляла особый интерес из-за близости Финляндии. Так или иначе, в 1984 году Владимира отправили учиться в Москву.

Обычно туда брали офицеров помоложе, а Путину перевалило за тридцать, он уже был майором и прослужил в комитете девять лет.

После отборочной комиссии – короткие военные сборы в 98-й десантной дивизии, во время которых надо было среди прочего прыгнуть с парашютом с Ан-2. А осенью уже началась настоящая учеба.

Учебные заведения КГБ находились в разных городах. Контрразведчиков учили в Минске (эту школу окончил товарищ и преемник Путина на посту директора Федеральной службы безопасности Николай Платонович Патрушев). Разведывательная школа (в 1968 году она стала называться Краснознаменным институтом, а после смерти Юрия Владимировича Андропова этому учебному заведению было присвоено его имя) располагалась на окраине Москвы.

Иногородних селили в общежитии – по двое в комнату. Москвичи рабочую неделю проводили вместе со всеми, но в субботу после обеда их распускали по домам. В понедельник рано утром возле определенной станции метро слушателей ждал неприметный автобус, который вез их в лесную школу.

Один из разведчиков, вспоминая годы учебы, рассказывал автору этой книги:

– Самое сильное впечатление на меня произвела возможность знакомиться со служебными вестниками ТАСС. Право читать на русском языке то, что другим не положено, сразу создавало ощущение принадлежности к особой касте. Специальные дисциплины были безумно интересными. Изучали методы контрразведки, потому что ты должен был знать, как против тебя будут работать там. Умение вести себя, навыки получения информации. Нас учили исходить из того, что любой человек, с которым ты общаешься – даже если он не оформлен как агент, – является источником важных сведений. А если от кого невозможно ничего узнать, то и не стоит терять на него время…