Путин

В многосерийном фильме «Щит и меч» главные роли блистательно сыграли молодые Станислав Любшин и Олег Янковский. Но и роман, литературная основа киноленты, написан очень неплохо. Его автор, Вадим Михайлович Кожевников, был неординарной личностью.

Мои родители с ним дружили. Кожевников бывал у нас дома. По-мужски красивый (он увел в молодости жену у известного полярного летчика, Героя Советского Союза), Вадим Михайлович был доброжелательным и интересным человеком. При этом умел нравиться начальству: многие годы редактировал журнал «Знамя», был секретарем Союза писателей, депутатом Верховного Совета СССР.

Писал Вадим Кожевников в основном романы на рабочую тему, что в советские годы считалось более почетным делом, чем создание произведений приключенческой литературы, хотя именно «Щит и меч» стал самым популярным его творением. Кожевников не без удовольствия пересказывал хвалебные слова тогдашнего первого заместителя председателя КГБ Семена Кузьмича Цвигуна о том, что его роман – настоящее учебное пособие для чекистов. Хотя, конечно же, роман далек от жизни. Вскоре Владимир Путин сам узнает, что представляет собой разведывательная служба в реальности.

Ныне покойный Донатас Банионис, сыгравший главную роль в «Мертвом сезоне», другом классическом фильме о советских разведчиках, рассказывал, как в 2001 году его включили в правительственную делегацию Литвы, которая ехала в Москву. В Кремле президент Литовской Республики Валдас Адамкус представлял Путину членов делегации. Владимир Владимирович уважительно заметил, что Баниониса ему представлять не надо: «Вы – мой крестный отец»! И рассказал, что решил поступить в разведку, посмотрев «Мертвый сезон».

Девятиклассник Путин отправился в приемную Управления КГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Комитет госбезопасности был единственным местом в стране, где внимательно выслушивали всякого, кто пришел. Приемная находилась на улице Чайковского. Володя Путин сообщил, что хочет работать в КГБ.

– Отрадно, – ответил сотрудник приемной, – но есть несколько моментов.

– Каких?

– Во-первых, мы инициативников не берем. Во-вторых, к нам можно попасть только после армии или после окончания какого-нибудь гражданского вуза.

– Какого именно? – уточнил юноша.

– Да после любого!

– А предпочтительнее какой? – настаивал будущий президент.

– Юридический!

Школа № 193 была восьмилеткой, так что после восьмого класса Путину пришлось перейти в другую – № 281, с углубленным изучением химии. Химия Володю не интересовала, но в этой школе были сильные преподаватели гуманитарных дисциплин.

В аттестате у Путина немало троек, пятерки он получил только по истории, физкультуре и немецкому языку. Его тренер, Аркадий Рахлин, сказал своему воспитаннику, что есть гарантированная возможность поступить в высшее техническое училище при одном из ленинградских заводов. Поскольку спортивное общество заинтересовано в хороших спортсменах, его примут фактически без экзаменов.

Но у Путина были другие планы. Он отказался от соблазнительного предложения. Сам хорошо сдал вступительные экзамены (на пятерки, только за сочинение получил четверку), к тому же детям из рабочих семей отдавалось тогда предпочтение. И он поступил на юридический факультет Ленинградского университета, носившего тогда имя А. А. Жданова, где, в частности, слушал, хотя и непродолжительное время, лекции профессора Анатолия Александровича Собчака. Этот человек сыграет в его жизни ключевую роль…

Однокурсникам Путин запомнился как спокойный, сдержанный, умеющий владеть собой парень. Ничем особо не выделялся. Заместитель министра юстиции Карелии Александр Рехлов, который трудился с будущим президентом России в одном студенческом строительном отряде, рассказывал впоследствии журналистам: «Путин вообще ничего не пил. И не курил. На девочек даже особого внимания не обращал».

В 1973 году у Владимира появилась своя машина – родители выиграли в лотерею «запорожец». Семье очень нужны были деньги, но отец с матерью решили сделать любимому сыну подарок. Одна из его сокурсниц, Любовь Бабкина, вспоминала, как Путин повез друзей к себе домой: «Ехали, смеялись, что-то оживленно рассказывали, как вдруг неожиданно перед нами возник грузовик. Еще мгновение – и наша маленькая машинка оказалась бы у него под колесами. У меня захватило дух, но Володя Путин мгновенно среагировал и отвел „запорожец“ в сторону. Повернулся к нам и как ни в чем не бывало спросил: „На чем мы остановились?“ На его лице не было и тени страха. Я почувствовала, что рядом с ним можно ничего не бояться. Он излучал невероятное спокойствие».

На четвертом курсе наконец-то сбылась его мечта. К Владимиру Путину обратились вербовщики из КГБ. Он был счастлив. Журналисты потом спросят его, а не думал ли он о той репутации, которая была у органов госбезопасности, об участии комитета в репрессиях против собственного народа?

– Честно скажу, – ответит Путин, – совершенно не думал. Я толком ничего не знал.

Не знал тот, кто не хотел знать, или тот, для кого это прошлое не имело значения…

Кадровый аппарат комитета подбирал людей очень тщательно. И брали отнюдь не тех, кто мечтал об этой работе. Путину хватило осторожности не сказать вербовщикам, что он всю жизнь мечтал служить в КГБ. В комитете действительно существовало такое понятие – «инициативник»: это человек, который настойчиво просил принять его на службу. В отношении «инициативников» существовала определенная настороженность: еще надо разобраться в этом человеке, выяснить подлинные мотивы его стремления работать в госбезопасности…

Если ничто не вызывало сомнений, студента-пятикурсника приглашали в учебную часть и называли номер телефона, принадлежавший куратору от КГБ. Студент набирал заветный номер. Представитель КГБ в учебном заведении приглашал к себе подходящего кандидата, расспрашивал о семье, планах на будущее, говорил, что по своим качествам он подходит для ответственной работы, но придется получить еще одно специальное образование. Студенту предлагали заполнить кучу фантастически подробных анкет (там имелись вопросы про бабушек, дедушек и дальних родственников), после чего требовали представить две рекомендации от достойных товарищей по факультету, желательно членов партии. Без указания адресата, разумеется. Просто: «Знаю такого-то как преданного интересам партии и рекомендую его на ответственную работу».

Каждого будущего сотрудника КГБ проверяли не один месяц. В основном с помощью агентуры – то есть студентов, которые были осведомителями госбезопасности, – выясняли взгляды, привычки, увлечения. К концу пятого курса студента приглашали на более серьезное собеседование, из которого студент делал вывод, что его жизнь, его семью и друзей внимательно изучили.

По каким критериям кадровики КГБ в те годы отбирали молодых людей?

Первое и главное – моральный облик, политические взгляды, преданность партии и отсутствие сомнений в правильности действий высшего руководства. Второе – родственники. Если в семье имелись судимые, на работу в КГБ ни за что не брали. У Путина с анкетой проблем не возникло.

Его дед по отцовской линии, Спиридон Иванович, когда-то был поваром на даче Надежды Константиновны Крупской и Марии Ильиничны Ульяновой в Горках, потом работал в подмосковном пансионате, который принадлежал Московскому горкому партии. Такие родственники, ясное дело, шли в плюс.

Кадровики предпочитали выходцев из рабочих семей, полагая, что такие парни век будут благодарны КГБ, – их включали в число избранных, давали квартиру, высокооплачиваемую работу, а то и посылали за границу. Комитет государственной безопасности считался завидным местом службы. Работа в комитете сочетала желанную возможность ездить за границу с надежностью армейской службы: звания и должности, во всяком случае до определенного предела, идут как бы сами, присваиваются за выслугу лет.

Сотрудник кадрового аппарата Ленинградского управления КГБ, который занимался Путиным, навестил его отца, Владимира Спиридоновича, поговорил с ним и с чистой душой доложил начальству, что семья подходящая.