Пастушья сумка (сборник)

Сон, записанный на обороте

Перевода из У.Б. Йейтса

Снится мне:              лезу я к Ейцу в гнездо,Ейцовы яйца              хочу своровати,Черной букашкой               на скальном раскатеЛезу,        стремясь докарабкаться доБашни –        уступа –               расселины –                                гдеЕйц баснословный                 крылом помавает,В небо взмывает                  и в тучах ширяет,Яйца беспечно                   оставя в гнезде.– Накося-выкуси! –                   яростным ртомКличет, клекочет он:                       – Накося-выкуси! –И канарейка                  икает на фикусе,И соловей              на суку золотом.. . . . . . . . . .Жутко мне, ох!                 окаянному лезть,Пепел на голову                 сыплет скала мне,Щебни и кремни                 и крупные камни.Что же, безмозглый,                 я делаю здесь?Кто же я —                 выродок или урод,Змей или гад,                 ввинтовую ползущий?Или кукушка я                 наоборот –Чадолюбивая —                 иль, того пуще,Тот бедолага,                 кого серафимНа перепутии                 утром не встретил?Разве же яйца                 мне высидеть этиТеплым,                 усидчивым задом своим?. . . . . . . . . .Снится мне:                 фалды кругом подоткнув,Я на корзине                 сижу по-турецки…Клюнуло!                 О, этот остренький клюв!Вот наконец-таки                 вывелись ейцки!

Песня межевого камня

IНачинается песнь межевого камня.Начинати же песню сию от Кадма.На меже лежит камень, тяжел, как карма.На меже лежит камень, на неудобье,Между двух полей лежит, наподобьеПереводчика – или его надгробья.На меже лежит камень, симво́л союзаКаннибала и Робинзона Крузо.Слева рожь растет, справа кукуруза.На меже лежит камень, на нем – коряво –Буквы: влево поедешь, приедешь вправо.Не читая, промчалась опять орава.На меже лежит камень. Не веха и неБашня. Может, мираж в пустыне.Слева косточки белые, справа – дыни.Слева поле жатвы, а справа – битвы.Скачет князь Кончак чрез межу с ловитвы.На меже дрожит камень, твердя молитвы.Слева жарко, а справа – роса замерзла.На меже лежит камень. Уж в поле поздно.И луна над сараями сушит весла.Под лежачим камнем немного сыро.Уронила ворона кусочек сыра.Если все, кому дорого дело мира…IIПереводчик мирен. Уж так он скроен.Между двух полей, ни в одном не воин.Оттого-то и зад у него раздвоен.С виду он неподвижнее баобаба,В землю, как половецкая врос он баба.Но внутри он – камень с небес. Кааба.Между миром верхним и миром нижнимОн сидит на меже, непонятен ближним,Занимаясь делом своим булыжным.Улетай, ворона! Тут ничего нетДля тебя; как не каркай, он не уронитНи песчинки – и цели не проворонит.Утекай, вода! В дребадан столетийУтекай ты, пьянь, что достойна плети,От него не дождешься ты междометий.Ибо ты, как время, заходишь с тыла,В тот момент, когда жизнь валуну постыла,И копытом подкованным бьешь, кобыла!Ну и что – отколола ли ты полкрошки?Посмотри, что с копытом? не больно ножке?Ах, ведь ты и ударила понарошке!Ускакала кобыла, и ворон в полеУлетел. Начнем помаленьку, что ли?До свидания – всем, кто не знает роли.…Тихо в поле. В глазницах кремневых сухо.Зачинается песнь от Святого Духа.Это камень поет – приложите ухо.

Привязка к местности

Shoot from the left eye of the death’s head.

E.A. Poe, “The Golden Bug”Так где же он, омфалос, пуп Земли?Геодезист фуражкой вытер пот,за ним прихрамывая шла тренога,как лошадь в поводу, а впередилегавая бежала, то и делона месте застывая и в пылиища знакомый след – вот он свернул(скала епископа и чертов стул)в проход между глухими гаражами,а там тупик и стенка высокана кирпиче эмблема «Спартака»и череп со скрещенными костями(стреляй из глаза мертвой головы!),шальная электричка из Москвыв два пальца просвистит…отмерь шагамина запад восемьсоти сто на югЗдесь дом стоял.                        Тропинка шла вокругВеранды. Двор заросший, как ковром,Гусиною лапчаткой. За окномКрапива и расшатанный забор,За ним на турнике сосед ЕгорПодтягивался раз до сорокаИ, спрыгнув, говорил: «Броня крепка!»Мяч улетал туда, и мы егоИскали средь картофельной ботвы.А по ночам с дивана моего(Стреляй из глаза мертвой головы!)В квадрате форточке я видеть могМеж веток звездочку одну.                                       ВолхвыЕе бы не заметили. ТусклейСтарушечьей слезы, она была,Как крошка с королевского стола,Ничтожной, – но она была моей.(Увы! Как мне узнать ее теперьБез рамочки прицельной?)                                    Дом снесен.И не войти мне дважды в ту же дверь.Один на берегу реки временСтою – смотрю вокруг – и не могуНайти ни кленов тех, ни липы той,Что я облазил в детстве.                                   Где рослаВот эта вишня: около крыльцаИль дальше, у сарая?                                   Хоть какуюНайти зацепку, привязаться к ней –И я бы мог определить то место,Где мой диван стоял. Не из него ли,Из этого дивана, я укралВсе строчки до одной? —                                   «Милее нетТой стороны, где резали пупок».Каков же плод науки долгих летИ в чем же, так сказать, ее урок?Что, наконец, подсмотрят очи зоркиНа высоте всех опытов? Увы! —Засни в Перловке и проснись в Нью-Йорке.Стреляй из глаза мертвой головы!