Игрок (ЛП)

У меня есть кое-какой план.

Шантажировать Пенелопу Ником, вероятно, было не самым умным решением. Мне стоило догадаться, но я был в бешенстве, увидев, как она касается Скотта и Ника.

Понимаю, что угроза — это не то, что можно использовать с Пенелопой.

По какой-то причине мне хочется завоевать ее, разрушить стену, которой она укрывается, и помочь ей расслабиться. Есть только один способ расслабления, который я знаю, и если хочу, чтобы это произошло, мне нужно потрудиться.

Я не шутил о том, что она снова окажется в моей постели.

Впервые в жизни собираюсь сделать то, чего не делал прежде. То, что обещал себе никогда не делать.

Я собираюсь добиться Пенелопы.

***

Ждать ее сексуальную задницу очень утомительно. Грэхем полчаса назад написал, что игра закончилась, и это значит, Пенелопа уже должна переодеться и выйти из здания. Но ее все еще нет.

Не в моем стиле ждать женщин.

Я, бл*дь, не понимаю, почему хочу доказать ей что-то, но отчаянно желаю этого.

Хочу, чтобы она разглядела во мне не только покерного игрока, а просто Гевина. Одинокого мужчину, который жаждет компании. Прежде сам никогда не встречался с этой своей стороной, и если быть честным, это меня пугает.

— Боже, почему так долго? — бурчу себе под нос, снова проверяя телефон.

Как только собираюсь снова написать Грэхему, Пенелопа выходит из отеля вместе с Дэвис. Засовывая телефон в карман, принимаю расслабленную позу и жду, когда она меня заметит. Пенелопа смеется над шуткой Дэвис, затем поднимает голову и замирает на месте, когда видит меня, облокотившегося на машину.

— Привет, детка, — говорю, отталкиваясь от автомобиля. — Ты свободна? Хотел бы взять тебя на свидание.

Застаю ее врасплох, и мне это нравится. Решил, что лучше спросить у нее про свидание, а не приказать.

Дэвис — прекрасная женщина — толкает Пенелопу ко мне.

— Извини, крошка, у меня появились кое-какие дела, поэтому не могу пойти с тобой на вечеринку. Хотя, кажется, мистер Сент скрасит твой вечер. Хорошо провести время.

— Дэвис, — шипит Пенелопа, глядя на свою отступающую подругу.

Пальцем руки поворачиваю голову Пенелопы, чтобы она смотрела на меня. Как только ее глаза смотрят в мои, улыбаюсь.

— Ты выглядишь прекрасно. Куда собиралась сегодня? — на ней желтый сарафан и коричневые сандалии, волосы все еще распущены, а яркий рабочий макияж заменен на более естественный.

— Эм, я собиралась на вечеринку с Дэвис, но, очевидно, ее планы поменялись.

— Значит, хорошие новости для меня, — обхватываю лицо Пенелопы ладонями и глажу большим пальцем щеку. — Извини за то, как повел себя ранее. Не хотел расстраивать тебя. Я повел себя... как собственник.

— Да? — огрызается она, показывая свою дерзкую сторону, которую я так люблю. — Это было совершенно неуместно, ты повел себя как придурок, — перебиваю ее, проведя пальцем по губам.

— Я уже извинился. Давай забудем, — да, возможно, я не так уж хорош в извинениях. — Позволь мне загладить вину. Сходи со мной на свидание.

Она прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд. Разве она меня совсем не знает? Потому что то, что она говорит далее, банальная ложь.

— Я занята.

— Пенелопа, — решаю не называть ее «мисс Прескотт», зная, что это только больше взбесит ее. — Мы оба знаем, что это ложь. Ну, давай, я хочу свозить тебя кое-куда, — беру ее за руку и веду к машине, открывая дверь, как джентльмен. Она останавливается, прежде чем сесть внутрь, и достает телефон.

— Встань перед своей машиной, — девушка держит телефон.

— Зачем?

— Мне нужно сделать твое фото перед ней.

— Серьезно? — усмехаюсь. — Тебе нужна она для тех ночей, когда мы будем не вместе, а ты не сможешь перестать думать обо мне?

Подсветка на ее камере гаснет, когда она делает снимок, а затем печатает.

— Нет, я отправляю снимок Пейдж и Дэвис, чтобы, на случай, если я не вернусь домой, у них была информация для полиции.

Она запрыгивает в машину, а я закрываю за ней дверь.

— Очаровательно.

Когда сажусь на водительское сиденье, вижу выражение изумления на лице Пенелопы. Она гладит приборную панель, и мне хочется, чтобы под ее ладонью было мое тело.

— Так гладко.

— Тебе нравится машина? — вытягиваю руку и хватаю ее ремень, чтобы пристегнуть. Мое лицо очень близко к ее, и я могу слышать ее короткие вдохи.

После недолгой тишины, Пенелопа говорит:

— Машина хорошая.

— Хорошая? Если бы у меня не было полировки от Scotch Guard, то я бы переживал, что ты закапаешь машину слюной.

— У меня не текут слюни, — защищается она, отворачиваясь и украдкой вытирая рот. Слишком плохо для нее, что я слежу за каждым ее движением.

Когда мы выезжаем на шоссе, я убираю одну руку с руля и кладу Пенелопе на бедро.

— Эй, что ты делаешь? — спрашивает девушка, практически подскакивая на месте.

Хохотнув, отвечаю:

— Пытаюсь взять тебя за руку. Ты не против? Могу подержать и за другие части твоего тела, если хочешь... — игриво шевелю бровями.

— За руку можно, — к моему удивлению, она прижимает ладонь к моей и переплетает наши пальцы. Наши ладони лежат на ее бедре, и я мысленно спрашиваю себя, когда у меня проснулось желание держаться за руку с женщиной.

— Куда мы едем? — спрашивает Пенелопа, глядя в окошко.

— Сюрприз, но могу заверить тебя, что это одно из моих любимых мест.

— Если мы едем в стрип-клуб, то я оторву твой член.

— Как бы соблазнительно это не звучало, — ухмыляюсь. —  Но мы не едем в стрип-клуб. Ты должна быть лучшего мнения обо мне.

Она пожимает плечами.

— Не знаю. Ты игрок.

Я крепче хватаю ее руку.

— Ты думаешь, что именно это я и делаю? Играю с тобой?

А так ли это? Понятия не имею. Множество раз прежде я играл с женщинами. Но никогда не держал их за руку, и никогда не помышлял взять их на свидание. Нет никакого чертового шанса, что я играю с Пенелопой. Это что-то другое.

— Иногда я думаю, что это все для тебя игра.

Киваю на ее честность. Пару недель назад она могла бы быть права на этот счет. Трахать женщин — было игрой для меня. И я выигрывал каждый раз. Но с Пенелопой, мне кажется, это уже заранее проигранная битва. Это не игра, это гребаный вызов.

Отвечаю:

— Это не игра, Пенелопа. Это гребаная жизнь.

Прежде чем она дает ответ, я включаю радио. Раздается музыка, но не могу толком ничего уловить, так как в моей голове роется множество мыслей.

Хочу развернуть машину. Хочу вернуться к себе апартаменты и думать о том, что бл*дь, я творю. Почему  веду себя таким образом.

И есть другая часть меня, которая отчаянно хочет довериться Пенелопе, рассказать ей все, открыть душу.

Черт, что со мной происходит?

Я в секунду от того, чтобы остановиться у обочины, как вдруг Пенелопа кладет голову мне на плечо, в то время как пальцы переплетаются с моими. И вот так просто тяжесть в моей груди исчезает.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, Гевин. То, что больше никто не знает.

В ее голосе столько искренности, что не узнаю эту часть Пенелопы. Она немного опустила свои стены. Я ведь должен сделать то же самое?

— То, что больше никто не знает? — переспрашиваю, вдыхая аромат ее волос и теряясь в запахе ванили и кокоса. — Хмм, только в десять лет я научился ездить на велосипеде.

— Десять? Серьезно? — переспрашивает Пенелопа, удивленно глядя на меня.

— Понимаю, что сложно поверить, что я не на сто процентов идеален, но «да». Я научился только в десять лет, потому что у меня не было заднего двора для тренировок. Я вырос в отеле, учился ездить на крыше с кучкой охранников.

— Твои мама с папой не учили тебя? — спрашивает она в печальном изумлении.

— Матери не было рядом, а отец был занят, — отвечаю смутно, не желая погружаться в детали своего детства или его отсутствия.