Игрок (ЛП)

— Бл*дь, — говорит он, покрывая поцелуями мои шею и ключицу. — Я уже чувствую твое возбуждение.

Как будто читая мои мысли, Гевин отодвигает пальцами чашечку моего лифчика, затем сдергивая вниз, пока трется своим членом о мои трусики, отчего я извиваюсь и возбуждаюсь еще сильнее.

Но этого недостаточно.

Мне нужно больше.

И прямо сейчас.

— Гевин, — хнычу, запуская пальцы в его волосы, и отрываю его голову от своих сосков. — Пожалуйста.

— О чем ты просишь, Пенелопа? — и снова мы вернулись к именам. — Скажи, чего ты хочешь.

— Трахни меня, — стону, приподнимая бедра, навстречу к его. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

— Хочешь, чтобы я проскользнул через твои мокрые складочки? — он продолжает дразнить, сводя с ума. — Скажи, что хочешь мой твердый член внутри себя, и я дам тебе то, чего ты хочешь.

— Я хочу этого, — я задыхаюсь. — Хочу твой твердый член в себе, Гевин. Пожалуйста.

Вес его тела исчезает, быстро сменяя холодным воздухом, и я хнычу из-за ощущения потери. Слышу, как Гевин открывает ящик тумбочки и шарится в ней. Секунду спустя, он возвращается, снова нависая надо мной, с зажатым между зубами пакетиком из фольги. Мой взгляд прикован к эрекции, выпирающей из его трусов, пока он не приказывает хрипло:

— Позаботься о нем, Пенелопа.

Не споря, я вытягиваю руку и стягиваю пальцами материал трусов, освобождая его член. Ахаю при виде его: длинный, массивный и с капелькой предэякулята на головке.

Без задней мысли приподнимаюсь и, обхватывая пальцами член, слизываю капельку, внезапно желая большего. Открываю рот, чтобы принять член Гевина, когда он отстраняется.

— Несмотря на то, что я умираю от желания ощутить твои губы на моем члене, мне нужно оказаться внутри тебя, детка. Прямо сейчас.

Комбинация страсти в выражении его лица и в голосе вызывает волну мурашек по моему телу, пока он быстро раскатывает презерватив по члену. Сразу же после этого Гевин толкает меня на кровать, располагает член у моего влагалища и входит. Наполняя меня, растягивая одним резким толчком.

— Гевин, — кричу я, запрокидывая голову, пока он стонет мое имя. Я крепко зажмуриваюсь, пока он скользит из меня и назад в медленном темпе.

Его толчки медленные, почти нежные, пальцы запутываются в моих волосах, чтобы потянуть мою голову.

— Открой, — приказывает хрипло.

Я открываю глаза по его команде и то, что вижу в его взгляде, поражает меня. Решительность, голод сплетаются вместе.

— Смотри на меня. Не отводи взгляд.

Я киваю, и он ускоряет темп, затем обхватывает мои колени сзади, прижимая ноги ближе к груди, отчего я стону имя Гевина. Благодаря новому углу проникновения, его головка касается волшебной точки внутри меня.

— О, боже, — стону, когда что-то в моем животе начинает стягиваться. Я никогда не кончала от секса прежде, мне всегда нужна была дополнительная стимуляция, но Гевин прекрасно справляется и без этого. — Я близко, Гевин. Не останавливайся.

— Бл*дь, —ругается он; испарина покрывает его лоб. — Я ощущаю, как ты сжимаешь меня, детка. Не отводи взгляда. Когда ты будешь кончать, я хочу, чтобы ты смотрела прямо на меня. Я хочу, чтоб ты знала, кто доставляет тебе удовольствие.

И после этого я взрываюсь в оргазме. Кончаю жестко и долго, почти теряя сознание.

— Черт побери! — кричит Гевин, ускоряя темп толчком на пути к своему освобождению. Мы смотрим друг другу в глаза все это время, пока он кончает в меня до последней капли. Наше дыхание смешивается, никто не в состоянии первым разрушить контакт. Никакие слова не нужны, когда Гевин опускает голову и оставляет нежный поцелуй на моих губах.

Затем выскальзывает из меня, слезает с кровати, и направляется в ванную, чтобы избавиться от презерватива. Я раздумываю убежать, но зная, что это бесполезно, так как он поймает меня быстрее, чем я доберусь до двери. Слышу звук слива в унитазе, затем абсолютно голый Гевин возвращается в спальню и залезает обратно на кровать, прижимая мою спину к своей груди. Ни за что не смогу уснуть. В моем разуме крутится только одна мысль.

Вот что, черт побери, я себя только что втянула?

Глава 17.

Гевин

Раздражающее бибиканье пробуждает меня от глубокого сна, за который должен благодарить Пенелопу. В последнее время я был в напряженном состоянии из-за того, что не мог выбросить девушку из головы, но вчера, когда засыпал, держа ее в объятиях, расслабился впервые за долгое время.

Так и не открыв глаза до конца, выключаю будильник на телефоне и поворачиваюсь, чтобы снова обнять Пенелопу. Несмотря на отсутствие способности мыслить здраво из-за утренней комы, в которой нахожусь, я не против утреннего секса, а может, даже секса в душе.

Пошарив рукой по второй половине кровати, пытаюсь нащупать девушку, но ее нет.

Какого хрена?

Открываю глаза, рукой защищаясь от яркого солнечного света, просачивающегося через окно, и замечаю, что вторая половина кровати полностью пуста.

Сажусь и потираю глаза ладонью, а затем оглядываю комнату и вижу, что женская одежда больше не разбросана по полу.

Я помню, что срывал с Пенелопы ее вещи, бросая их на пол, даже не думая о том, чтобы аккуратно сложить. Так  что отсутствие одежды может говорить только об одном...

Свесив ноги с кровати, встаю и направляюсь в ванную. Погружаясь в обычную утреннюю рутину, пытаюсь убедить себя, что Пенелопа на кухне, может быть, готовит завтрак. Она не могла бросить меня после прошлой ночи. Она не сбежала...

Умывшись, смотрю в зеркало, пока мою руки и изучаю свое потрепанное отражение. Волосы выглядят так, будто женщина запускала в них пальцы всю ночь, а темные круги под глазами, которые обычно у меня  с утра, заменены кругами удовлетворенного мужчины.

Но мне кажется, что это ненадолго. Не знаю, исчезнет ли когда-нибудь моя тяга к Пенелопе.

Натянув шорты, заглядываю еще раз в комнату убедиться, не пропустил ли где-нибудь деталь одежды, которая принадлежит брюнетке, вчера взорвавшей мой мир.

Ничего.

С затаенным страхом, иду по коридору и по холодному деревянному полу в зону гостиной.

К глубокому разочарованию, попадая в открытое пространство, я не вижу признаков Пенелопы. Только передняя дверь открыта, а комната не выглядит так, будто кто-то проводил в ней время с прошлого вечера.

— Бл*дь, — бормочу себе под нос, снова потирая глаза.

И у меня нет ее номера, чтобы позвонить и спросить, какого хрена она незаметно ушла.

Это не должно меня беспокоить. Я не должен переживать из-за ее ухода. Черт, обычно по утрам сам выталкиваю женщин за порог, или моя горничная выгоняет их во время ежедневной уборки. Я должен быть счастлив, чертовски благодарен за то, что не было неловкого утра и разговоров о том, какая прекрасная ночь у нас была.

Бл*дь, это не просто прекрасная ночь. Это лучший секс в моей жизни.

Я бы с удовольствием трахнул ее три раза подряд, если бы не отключился. Трахал бы ее, пока она не забыла все, кроме моего имени.

— Черт.

Заходя на кухню, наливаю себе кофе и иду к окнам в гостиной. Почесывая грудь, отпиваю кофе и наблюдаю за тихим городом перед собой и людьми, бредущими по улицам в такую рань.

На расстоянии слышу, как мой телефон звонит в спальне. По какой-то отчаянной причине думаю, что это Пенелопа, поэтому несусь к нему, спотыкаясь о коврик в гостиной и ударившись пальцем ноги о журнальный столик.

— Бл*дь, бл*дь, бл*дь, — ругаюсь, хромая остальную часть расстояния, и по пути пытаясь не расплескать остатки кофе.

Даже не смотрю на имя входящего абонента, когда отвечаю:

— Алло? — говорю в панике. — Это ты? Пенелопа?

— Если это так, то у меня довольно грубый голос, тебе так не кажется?

Черт, это Скотт. Спасибо, бл*дь, что не Грэхем. Он бы никогда не спустил мне то, как я ответил на звонок.

— Ох, привет, как дела? — говорю небрежно.