Викинг

На зов молодой хищницы явились сразу трое. Впереди шел тот самый Валерка. Он уже не походил на убитого горем человека, потерявшего последние три тысячи баксов. Теперь это был пышущий гневом субъект, готовый на куски порвать дерзкого типа.

— Ну, клоун, — процедил он, щелкнув выкидным ножом, — гони деньги, часы и благодари Бога, что уйдешь отсюда живым.

— Господи, благодарю тебя, что ты дал мне возможность размяться перед настоящим делом, — ерничая, нараспев проговорил Викинг и вдруг прыгнул вперед, ухватил не готового к столь внезапному началу боевых действий противника за руку и повернул.

Нож упал в невысокую траву. Почти сразу же туда улегся и его владелец. Двое валеркиных приятелей замерли, не шевелясь.

— Ну-ка, ребята: ноги в руки, и чтоб я вас здесь больше не видел, — скомандовал Викинг.

Они повиновались с таким же усердием, с каким солдат-первогодок подчиняется приказу требовательного старшины. Их подруга исчезла еще раньше. Вообще дамочки такого сорта обладают удивительной способностью незаметно испаряться, как только в воздухе запахнет крупным скандалом. Викинг поднял нож, с хрустом сломал его и вышвырнул обломки. Происшествие, способное иному человеку искалечить всю оставшуюся жизнь, ему показалось забавным эпизодом перед настоящим испытанием.

Викинг, пошатываясь, стоял на дороге, серой асфальтовой змеей извивающейся по сосновому бору. Выскочив из леса, дорога раздваивалась, словно змеиное жало, одним концом всего через сотню метров упираясь в особняк Долгорукого.

Из-за поворота раздался шум мотора. Викинг вскинул вверх руки, но тут же опустил, разочарованно вздохнув:

— Черт, «Москвич». И откуда он взялся? А я думал, что вся Москва исключительно на иномарках катается.

Он сошел на обочину, пропуская родное авточучело, да там и остался, напряженно вслушиваясь в тишину. Еще дважды он вхолостую выбегал на дорогу. И только четвертая за день попытка оказалась успешной. Из-за поворота вырулил «Форд-Скорпио» — один из самых захудалых экспонатов в автоконюшне господина Долгорукого. Сидевший за рулем «Форда» молодой парень ударил по тормозам и с удивлением уставился на пьяного мужика, стоявшего посередине дороги и размахивающего поднятыми вверх руками. В правой руке алкаш сжимал толстенную пачку долларов. И не жалкие одно- или пятидолларовые бумажки, а благородные сотенные купюры. В том, что это были именно сотни, водила не сомневался. Ему ли баксов не знать.

— Эй, шеф, подбрось до гастроно… тьфу ты, черт, супермаркета, — потребовал выпивоха.

Водила не колебался. Конечно, халявные баксы — вещь заманчивая, но если хозяин узнает, что его работник подрабатывал извозчиком, да к тому же у какого-то пьяницы, вышвырнет без разговоров, да еще на прощание по голове настучать велит. А его хозяин все может узнать, если захочет.

— Ты ножками давай, ножками, — посоветовал он, высунувшись из окна.

— Да ты че, мужик? Или тебе зеленые не нужны? Не, так не бывает. Короче, глуши тачку, я уже иду.

— Свали с дороги, морда пьяная, иначе я тебя по асфальту раскатаю! — вызверился не желавший препираться водила.

— Да ладно, уже и попросить нельзя, — пьяный взмахнул рукой, но не рассчитал: слишком много страсти вложил в этот жест.

Пачка денег выскользнула из рук и шмякнулась на асфальт, но не рассыпалась, поскольку была предусмотрительно перехвачена аптекарской резинкой. Алкаш нагнулся, собираясь ее поднять, но, как это часто бывает с перенагрузившимися выпивкой людьми, забыл о существовании центра тяжести. Зад перевесил и пьяница завалился спиной на асфальт, основательно приложился к нему затылком и замер в абсолютной неподвижности. Убедившись, что он даже не пытается встать, водитель ужом выскользнул из машины и кинулся к деньгам. Он успел преодолеть больше половины расстояния, отделявшего его от купюр, как вдруг пьяница ожил, с поразительной легкостью вскочил на ноги и бросился вперед. «На защиту своих денег», — успел подумать так до сих пор ничего не понявший шофер. Он принял оборонительную стойку, не сомневаясь, что с каким-то забулдыгой тренированный боец справится в два, минимум три счета. Но не на того напал.

Видел бы шофер хоть раз Викинга в деле, вряд ли решился бы встретиться с ним, имея под рукой меньше взвода автоматчиков. Уклонившись от не самого резкого удара в лицо, Викинг тычком в живот заставил своего противника согнуться пополам и ударом ребром ладони по шее уложил на асфальт. Затем обыскал его, выудил из плечевой кобуры так и не пошедший в дело пистолет, дослал в ствол патрон и предупредил:

— Делать, что я скажу. Вздумаешь взбрыкнуть, на легкую смерть не надейся. Видишь это? — Викинг достал одноразовый шприц, заполненный светло-зеленой жидкостью. — Последняя наша разработка. Стоит вколоть — и три дня человек испытывает такие ощущения, будто ему внутрь через задницу горячие угольки подсыпают. А на четвертый подыхает. Противоядия нет. И учти: мы за вашей сворой уже не первый месяц следим, все ваши бандитские фокусы изучили досконально. Поэтому один твой неверный шаг и…

«Наша разработка», «бандитские фокусы» — Викинг не случайно использовал эти фразы. Пусть водила подумает, что Глеб представляет сверхсекретное подразделение ФСБ, легенда о котором среди низшего звена группировок оказалась чрезвычайно живучей. Поговаривали, что бойцы этих подразделений безжалостно истребляют авторитетов, а рядовых бандитов не трогают, если только эти бандиты не становятся на их пути.

Похоже, водила моментально уловил то, что хотел донести до него Викинг. Без всяких лишних вопросов он подкатил «Форд» к воротам особняка и четырежды через определенные интервалы времени просигналил. В специально поставленное зеркальце Глеб увидел, как начали бесшумно расходиться ворота. Резко выпрямившись, он прямо через лобовое стекло всадил две пули в подходившего к машине охранника, затем снял так и не успевшего опомниться второго и, вышвырнув водилу из «Форда», запрыгнул на его место. Надавив на газ, он рванул к входу в дом, лишь на секунду изменив курс, чтобы подцепить крылом выскочившего на выстрелы охранника, уже заносившего руку с оружием. Пулей вылетев из машины, Викинг рванул входную дверь и вскочил в дом, услышав, как во дворе хлопнул запоздалый выстрел. Не снижая темпа, он уверенно пробежал через холл и через секунду оказался у очередной двери, на этот раз последней на его пути.

С начала заварухи прошло секунд десять. Если бы Долгорукий разумно использовал это время, он сумел бы приготовить Глебу достойную встречу. Но Юрий Михайлович настолько привык рассчитывать на свою охрану, что в этой запарке даже не вспомнил, где же лежит его пистолет. И когда Викинг толкнул обитую красной (Боже, ну почему же везде красной, неужели современные хапуги непременно хотят подчеркнуть свое пролетарское происхождение?) кожей массивную, возможно даже из мореного дуба, дверь, он застал Долгорукого в позе, словно взятой из финальной сцены знаменитой гоголевской комедии. Зато охранники уже очухались и всем скопом ринулись в дом. Еще немного — и они начнут ломиться в дверь. Викинг тряхнул за плечо хозяина дома.

— Юрий Михалыч, отгони своих орлов-могильников. Скажи, что ты занят, пусть приходят попозже.

Долгорукий уставился на Викинга, явно не понимая, кто он такой и откуда взялся.

— Хозяин, сейчас они через дверь стрелять начнут, всю мебель переколошматят. Могут и вас того… — и, видя, что тот по-прежнему никак не реагирует, резко повысил голос. — Эй, охраннички! Ваш начальник у меня на мушке. Малейшее подозрительное движение — и он труп.

— Кто вы такой? — наконец-то опомнился Долгорукий.

Викинг ничего не ответил. Он обводил внимательным взглядом комнату, в которую попал. Дубовые панели, которыми обшиты стены, большой стол из красного дерева, книжные полки из того же благородного материала, сплошь уставленные старинными фолиантами с золотым тиснением на корешках. «Да это пустые переплеты! — твердо решил Викинг. — В старину и книг столько не выпускали».