Викинг

Входные двери были открыты, и почему-то никто не контролировал вход. Не то что бравого молодца с торчащей из кобуры «пушкой» на боку, но даже древней бабушки-вахтерши, вяжущей носки малолетнему правнуку в холле не было. Это удивительное обстоятельство крайне встревожило Викинга, но он направился внутрь, поскольку не испытывал ощущения грозящей опасности. И тут же столкнулся с очередной несуразностью. Лифт, который в подобных заведениях почти всегда отключают на выходные, здесь работал. Разумеется, пользоваться лифтом Викинг не стал. Если убийцы поджидают его наверху, то они без хлопот сделают свое дело в тот момент, когда начнут раскрываться створки и он будет лишен возможности сопротивляться.

Викинг прошелся по первому этажу и вскоре нашел то, что хотел. Почти в торце здания находилась «черная» лестница. По ней он быстро поднялся на последний, шестой этаж, где находилась контора юриста. Опасения оказались напрасными. У лифта его никто не ожидал. Здесь, как и внизу, царили тишина и спокойствие.

«А может, зря я на него взъелся? Что, если он и в самом деле обычный «крючок», консультирующий юридически безграмотных бизнесменов», — подумал Викинг.

Постучав, Глеб вошел в нужную ему комнату. Вид у встретившего его юриста был несколько испуганный.

— Вы в курсе налоговых проблем вашего шефа? — первым делом спросил он.

— Честно говоря, не слишком. Но, надеюсь, с вашей помощью мы во всем разберемся.

И заметив, как облегченно вздохнул его консультант, Викинг снова насторожился: «Похоже, он сам не в курсе налоговых проблем Георгия».

Поэтому, выслушав кучу сомнительных советов, он задал контрольный вопрос:

— Вы забыли о главном. Надо ли платить налог за пивоваренную установку, привезенную из Хохляндии?

Никакой пивоваренной установки у Белова и в помине не было. Более того, Викинг очень сомневался, что их производят на Украине, и уж тем более не знал, способна ли она заинтересовать налоговые службы. Юрист вымученно улыбнулся:

— Да-да, я понимаю беспокойство вашего шефа. Это очень сложный вопрос, но я надеюсь вскоре подобрать ключик к его решению.

— Ну и отлично. Тогда я пошел, — сказал Викинг, поднимаясь.

— Разрешите вас проводить, — юрист так поспешно вскочил с кресла, словно имел дело с коронованной особой.

— Не стоит беспокоиться, — попытался остановить его порыв Викинг, но юрист продолжал упорствовать:

— Хотя бы до лифта.

— Ну, до лифта — это можно, — милостиво согласился Викинг и как-то непринужденно позволил хозяину первым выйти в коридор. На этаже по-прежнему монаршествовала тишь да гладь, но Глеб ощутил слабые сигналы опасности. Сначала он не понял, откуда они идут, и только секунд через десять догадался — снизу. Значит, его собирались убрать на максимальном удалении от логова юриста.

— Ой, я ж совсем забыл, надо еще кое-что обсудить! — вроде бы спохватился Викинг.

— Я вас слушаю, — в голосе юриста отчетливо слышалось нетерпение.

— Здесь не совсем удобно, давайте зайдем в кабинет.

Юрист приоткрыл рот, видимо, собираясь оспорить это предложение, но передумал и лег на обратный курс. Как только они вернулись в комнату, Глеб ухватил юриста за загривок и ткнул лоснящейся ряшкой в солидный кожаный диван:

— Сидеть смирно, не шевелиться. Пикнешь — убью.

Насмерть перепуганный столь внезапной переменой в своем госте, юрист беспрекословно повиновался. Викинг содрал штору, разорвал на несколько частей, две из них скрутил жгутом и связал юриста по рукам и ногам. Еще одним куском Глеб заткнул бедняге рот так, что он едва мог дышать. Обработанного таким образом юриста Викинг доволок до лифта, прислонил к углу кабины и на прощание пообещал:

— Если я ошибаюсь, верну тебя назад в самом лучшем виде. Но это вряд ли.

И нажал на кнопку первого этажа. Лифт был создан хоть и не по образу, но по подобию обитателей этого здания. Двигался он солидно и неторопливо, точнее — медлительно, словно возвращающийся с пастбища слон. Спускаясь по лестнице парадного хода, Викинг почти не отставал от лифта, несмотря на то, что, соблюдая тишину, не мог прыгать через ступеньки. Лишь спустившись чуть ниже второго этажа он позволил себе в этом смысле некоторые вольности, поскольку лифт добрался до первого. Его прибытие было обставлено не то чтобы торжественно, но очень шумно. Разом заговорили автомат и пистолет. При такой огневой мощи находящийся в лифте человек мог рассчитывать только на существование загробного мира.

Викинг поднажал. Ему следовало уловить момент, когда убийцы поймут, что человек мертв, но еще не будут знать, кого они укокошили. Выскочив из-за лифтовой коробки, он метнул нож в дальнего боевика. Тот рухнул замертво, так и не успев понять, что случилось. Его напарник, оказавшийся в метре с небольшим от Викинга, уже опустил автомат и явно намеревался приступить к осмотру тела. Викинг сходу залепил ему боковой в челюсть, вложив в удар всю массу своего тела. Боевик шмякнулся на пол — на мрачноватой светло-серой палитре мрамора появилась алая струйка. Викинг, превращая это в хорошую традицию, сломал ему руку, вытащил из груди его приятеля свой нож, тщательно вытер и внимательно осмотрел картину побоища.

«Седому это не понравится», — подытожил он, выходя из здания.

Три человека, по некоторым соображениям прибывшие в Глотов на поезде, не были знакомы лично, хотя слышали друг о друге немало, причем, такого, что в их кругу вызывало уважение. Они и не испытывали особой жажды быть представленными и уж совсем не хотели, чтобы это случилось в Глотове, поскольку их встреча означала бы возникновение непредвиденных осложнений. Но, конечно, в последнее никто из них не верил, поскольку все они были убийцами высшей квалификации, причем, если один из них мастерски владел множеством способов ликвидации себе подобных, то двое других, помимо этого, достигли вершин в одном конкретном методе убийств и практически не имели себе конкурентов. Биографии всех троих являлись немым укором российским спецслужбам и одновременно предупреждением для людей, возомнивших себя в этой стране неприкасаемыми.

Первого, как и небезызвестного пса, звали Артемоном. И наемный убийца не обижался. То ли с детства не читал произведений советского графа, то ли очень любил собак. Артемон уже несколько лет являлся штатным киллером Долгорукого. Работа его была довольно хлопотной. Просто удивительно, сколько людей мешало жить его хозяину, норовило вцепиться в кусок и что есть сил тащить его к себе, злобно огрызаясь и отбиваясь всеми четырьмя конечностями. Что обидно — не было среди них простых работяг или колхозничков, за устранение любого из которых даже самый бессовестный душегуб постыдился бы взять больше полста баксов. В врагами Долгорукого неизменно оказывались люди солидные, защищенные либо плотными рядами телохранителей, либо мощной государственной машиной. Этих наемник со стороны не решился бы тронуть не то что за полcта, но и за несколько десятков тысяч. И тогда Долгорукий звал Артемона.

Штатный убийца, в отличие от своих дрейфующих от заказчика к заказчику коллег, хозяину подчинялся беспрекословно и выполнял требуемое за минимальную плату в необходимые сроки. И не спасали жертву ни каменные стены, ни бронированные автомобили, ни идеально обученные и вооруженные охранники, ни Бог, ни дьявол. А если появлялась хоть микроскопическая возможность, Артемон делал то, что всеми профессионалами признавалось высшим пилотажем — инсценировал самоубийство. Люди, «оступившись» на лестнице, ломали себе шею, умудрялись подавиться абсолютно несъедобными предметами, «спьяну» заживо сгорали, разбивались в собственном автомобиле, и ни разу не удавалось найти доказательств причастности к их смерти постороннего человека. Но надо сказать, что и подстраховывали Артемона всегда безупречно.

Второго наемного убийцу звали Касьян. Был он некогда биатлонистом, дострелялся-добегался до почетного звания «мастер спорта международного класса», но поскольку в самый высший эшелон забраться так и не сумел, не стал гордостью советского спорта, то, соответственно, ни машины, ни отдельной квартиры ему не выделили. Повесив винтовку на кончики лыж, бросился Касьян на поиски обильного пропитания. Судьба привела его в спортзал, где он, благодаря привыкшему к нагрузкам организму и общей предрасположенности к состязательным дисциплинам, довольно быстро стал отменным рукопашником. С новым багажом стало легче вышибать монету из денежных мешков. Ведь не пойдешь с винтовкой на улицу. К тому же в спортзале он познакомился с нужными людьми, которые взяли его в бригаду. Не танковую или мотопехотную, разумеется. И началась у Касьяна новая жизнь, куда зажиточнее прежней.