Страница 6 из 23
- Ну что ж, наш первый трибут – Маргарита Драгонова! Сопровождающий уже подскакивает ко второму шару, запускает туда ладонь и выкрикивает: – Имя второго трибута... – Есть доброволец! – голос из толпы, и я замираю. Идиот. Я изо всех сил мотаю головой, призывая парня этого не делать. Но тот уже снимает очки и поднимается на сцену. – Я тоже был на Голодных Играх! – вся его поза, как обычно, защищает меня от недружелюбных взглядов.
Вся толпа приходит в неистовство. Крики: “Это же Цеп!” разносятся отовсюду. Я слышу смех и рыдания. Миротворцы палят в толпу, и какая-то старуха падает, протянув руку в сторону сцены. В горле встает ком. В этой смерти виновата я. Победители Одиннадцатого дистрикта, стоявшие на сцене, облегчено выдыхают. Сидер с жалостью смотрит на нас. Мама Руты гладит ее по курчавым волосам. Ее младшие братья и сестры вцепились в край платья. Маленькая девочка тихо плачет, а мальчик постарше что-то успокаивающе шепчет. Это последнее, что я вижу, прежде чем сопровождающий восклицает: – Но вы же не победили! Вас нет в списках!
Надо же. В прошлый раз я была в списке жителей седьмого дистрикта. Впрочем, я была готова к такому развитию событий. Резко отодвигаю Цепа в сторону и поворачиваюсь лицом к ожидающей толпе. Пальцы сами собой стягивают с шеи кулон. Этот кулон мне подарил парень после месяца знакомства. Я никогда не расстаюсь с ним. Медальон взмывает в воздух и быстро вертится. Удивиться не успевает никто. Я тренировалась, в конце концов. Через секунду взоры всех прикованы к раскачивающейся цепочке. Я нахожу руку Цепа и слегка сдавливаю ее. Взгляд парня мгновенно становится прежним. Хорошо, а то мне эти остекленевшие зрачки не нравились... – Вы не знаете, что я умерла, – четко произношу я, поворачиваясь к камере. Приближаюсь к ней почти вплотную вместе с цепочкой. – Я участвовала в Играх, и меня можно допустить к Квартальной Бойне. За моей спиной негромко кашляет Цеп. Я улыбаюсь. Ни за что не допущу тебя к смерти.
Руки парня касаются моих плеч, и он тихо шепчет на ухо: – Я все равно не смогу без тебя жить. Покончу с собой, если меня не пустят на Арену. А он действительно сможет... – И Цепа тоже, – убито заканчиваю я. Под моим пристальным взглядом медальон раскручивается, делает резкий оборот вокруг своей оси, а потом замирает в воздухе. Я, продолжая одним глазом следить за ним, оглядываю толпу. Остекленевшие взгляды жителей прикованы к кулону, а на губах у них застыла улыбка. Бедняги. Я не этого хотела... Но иначе Руту не спасти.
Я опускаю взгляд и чувствую, что мир вокруг расплывается. Медальон падает в протянутую ладонь. Все вокруг плывет, прыгает и скачет. В ушах звенит. Я никогда еще не использовала свою силу так долго. Надо же, я освоила гипноз! Ловкие руки Цепа поддерживают меня сзади. Он широко улыбается публике, руки парня обвивают меня за пояс. Продолжая держать меня, Цеп машет рукой толпе и отступает назад. Миротворцы подхватывают меня, и мир вокруг меркнет...
Открываю глаза и понимаю, что лежу на красном кожаном диване. Прохладная “ткань” освежает мое тело. Только за это люблю кожу, а вообще ненавижу кожаные диваны, они чересчур скользкие. Слегка приподнимаюсь.На тумбочке из светлого дерева стоит стакан с водой и коричневый лист бумаги. Во рту пересохло, и я с удовольствием делаю глоток. Вода с лимоном, прохладная. После сегодняшнего стресса на сцене это лучшее наслаждение. Отставляю стакан в сторону и разворачиваю лист бумаги. Корявым почерком там написано следующее: Когда будешь готова к встрече, нажми на кнопку. Какую еще кнопку?
Я оглядываюсь по сторонам и вижу красную кнопку в изголовье кровати. Это больше похоже не на кнопку, а на красный выключатель. Я щелкаю тумблером и откидываюсь на подушки. Кто знает, сколько времени осталось мне в одиннадцатом дистрикте. Спустя пять минут дверь тихонько приоткрывается. В комнату боком проскальзывает Рута. Мои внутренности сжимаются. Я не готова видеть ее слезы. – Привет, – слабо улыбаюсь я. Девочка кивает и садится на край дивана. – Ты опять готова умереть ради меня? – тихо спрашивает она. – Всегда, – отзываюсь я.
Я была готова к слезам или истерике. Но Рута не делает ничего такого. Вместо этого девочка прижимается ко мне, обнимает за плечи и затихает. Мы сидим в обнимку минуты три. Я тихо покачиваю Руту, а она наконец поднимает голову и произносит: – Спасибо. Потом малышка соскальзывает с дивана и улыбается мне. – Ты почему такая веселая? – не выдерживаю. Слова словно сами срываются с языка. Рута останавливается у самой двери. Оборачивается. – Ты же уже погибла один раз! – шкодливо блестят шоколадные глазенки. Я озадаченно смотрю на девочку, а потом смеюсь вместе с ней. Уж очень потешно выглядит физиономия Руты!
Теперь понятно. Она считает меня бессмертной. – Рута, ты была у Цепа? – мой вопрос застает ее врасплох.Девочка кивает: – Да. Он ходит как тигр по клетке. Зато закружил меня, – хвастовство девочки выходит каким-то рассеянным. Интересно, о чем думал парень, когда кружил девочку по комнате? Подумать об этом и сказать что-либо Руте я не успеваю. В дверях появляется миротворец. – Время! – Не забудь прийти ко мне, когда вернешься! – успевает крикнуть девчушка, прежде чем дверь закрывается. Когда... Даже не если...
Следующий посетитель появляется практические сразу. Тетя Смитти с порога протягивает мне фляжку. – Держи, восстанови силы-то! Это очередной травяной отвар, который приятно пахнет мятой и барбарисом. Я выпиваю его за несколько глотков. Тетя Смитти с жалостью качает головой. – И как ты на Арене будешь-то? Силы-то... – Справлюсь, – усмехаюсь я. Женщина грустно улыбается: – Спасибо за Руту. Интересно, что она думает? Как на нее повлиял гипноз? Как она думает, почему я оказалась здесь? – Я сделала бы это еще раз, – я отдаю ей пустую фляжку. Тетя Смитти касается моей руки. Замирает, глядя на массивный перстень на моем пальце – подарок Цепа, который я не снимаю. Даже странно, но это кольцо – единственная вещь, которая перенеслась со мной в настоящую жизнь.
- Не может быть... – шепчет она, а потом смотрит на меня широко распахнутыми глазами. – Ты знала Алана? – Алана? – его имя заставляет мое сердце бешено колотиться. – Я знала Алана... Мы...были...из одного...дистрикта... – каждое слово дается с невероятным трудом. Женщина долго смотрит на меня: – Седьмой дистрикт. Маргарита Драгонова. – наконец глухо произносит она и закрывает лицо ладонями. – Алан... Мой сын отдал за тебя жизнь! – Ваш сын? – ахаю я.
Алан был моим братом... Тетя Смитти... Этого просто не может быть! Комментарий к Открытие С наступающим вас)))
====== Анни ======
Губы женщины трясутся. Я кошусь на часы. Всего 5 минут. Как я могла не понять, с кем общаюсь? Тетя Смитти поднимает голову и в упор смотрит на меня. – Мой сын... Ты наверняка ему очень нравилась... – задумчиво произносит она. – Это тебе. – в мои протянутые руки падает тетрадь в черной клеенчатой обложке. – Мне кажется, так ты сможешь лучше его понять... – Не надо! – выпаливаю я. – Алан не любил меня, просто хорошо относился... Мы мало знали друг друга... Та качает головой: – Цеп ни за что не отдал бы тебе это кольцо, если бы Алан не любил тебя. Я слишком хорошо его знаю... – Но эта вещь ваша! Ал – ваш сын! – все еще возражаю я, пытаясь отдать тетрадь. Тетя Смитти качает головой: – Эту тетрадь мне доставили две недели назад из Седьмого дистрикта. Его вещи разобрали, а она оказалась никому не нужна...У меня знакомые среди “мусорщиков” в Капитолии. Я достаточно хорошо знаю моего сына. А ты – нет. Кстати, – женщина таинственно понижает голос, – эта вещь была с ним на Арене. Я недоверчиво смотрю на обложке. Обычная черная тетрадь с красным символом. Таких полно в наших магазинах, но, наверное, так мало здесь... – Вы уверены? – спрашиваю я. Тетя Смитти кивает и крепко обнимает меня.
- Время. Ее уводят. Я жадно приподнимаю обложку. Почерк парня очень аккуратный. Строчки наплывают друг на друга, а местами чернила расплываются.
Я не знаю, как теперь сложится моя жизнь. Цеп лучше меня сможет позаботиться о маме. Она очень расстраивается, когда видит свежие шрамы на моем лице. В конце концов, брат не сможет защищать меня вечно. Почему я выбрал именно Седьмой дистрикт? Лесорубы всегда казались мне очень дружелюбными.