Страница 20 из 23
Именно поэтому я игнорирую слова Одейра и, выждав некоторое время, стремглав несусь в заросли. Лианы больно жалят кожу, я отодвигаю несколько длинных лоз в сторону и выскакиваю на поляну. Первое, что я вижу – окровавленный мох и четкий след ног. А потом уже слышу отчаянный вопль: – Энни!!! Делать больше нечего, и я бегу на звук. Финник бегает вокруг дерева, а на верхней ветке заливается противная птица. Китнисс хватает воздух ртом, пытаясь отдышаться. Поднимает голову и и спускает тетиву.
Птенец издает последнюю ноту и падает на песок. А потом я слышу вопль, от которого кровь застывает в жилах. – Рита!!! – знакомый с детства голос. Вопить так может только один-единственный человек на свете. Лерка. – Лера!
Руки Китнисс хватают меня за пояс: – Рит, это неправда. Ну нет! Этот звук Капитолий точно разузнать не смог бы. Я отмахиваюсь от Сойки, локтем заезжаю ей в живот ( Китнисс глухо охает) и несусь на выручку лучшей подруги.
- Рита!! Лиана обвивает мою руку, но я свирепо обрываю ее. Сейчас меня ничего не остановит. – Лера! Звук достигает наивысшей точки, когда я выбегаю на полянку. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь отыскать подругу. В следующее мгновение к моим ногам медленно планирует простреленная птица. – Ус-пе-ла, – с присвистом произносит Китнисс, покачивая луком в опущенной руке. – Это все неправда, Рита.
- Говоруны повторяют только то, что слышали, – выдыхает Финник. Лицо Китнисс бледнеет, и она медленно оседает на песок. Я непонимающе смотрю на нее, все еще пытаясь прийти в себя после вопля Лерки. – Гейл! – кричит Китнисс. Финник хватает девушку за локоть, но та увлекает его в заросли за собой. – Энни!!! – до меня доносится крик Финника.
Вопли разрывают на части. Сердце колотится. Отчаянный визг Китнисс вонзается мне в уши. Я медленно поднимаюсь, ноги противно подкашиваются. Кое-как добредаю до Сойки. Китнисс сидит на песке, зажав уши руками и зажмурившись. Пит с другой стороны зарослей шевелит губами. Финник рядом с девушкой мотает головой, все время повторяя одно и то же слово.
Что происходит? Я бросаюсь к союзникам с другой стороны густой завесы зарослей, но всем телом врезаюсь в прозрачное стекло. Плечо отзывается болью, а я моргаю. – Рита!!! Нет. Только не это. Соня. Но она не может быть на Играх. Только не она. Это же Капитолий, а не Россия. Неужели ее притащили сюда из-за меня? – Рита!!! Сердце падает с огромной высоты. Цеп.
А потом меня накрывает новый вопль. – Рита!! Мама. Папа. Соня. Лерка. Олег. Цеп. Сколько ужаса. Сколько страха. Сколько боли. Вся эта какофония звуков и эмоций обрушивается на меня. Последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание – медленно садящихся на ветки выше меня говорунов.
Сухонькая ладошка Мэгз слегка касается моей щеки. Я открываю глаза. Китнисс трясется мелкой дрожью в руках Пита, Джоанна что-то терпеливо разъясняет Финнику. Лица обоих – белее мела. Я видела и читала об этом сотни раз, но даже понятия не имела, насколько это страшно. Мэгз садится на корточки и заглядывает мне в глаза. Ее лучащийся взгляд обегает меня с ног до головы. Обожаю эту старушку. У нее такие добрые глаза, морщинки-лучики...
- Все будет хорошо, Китнисс, – шепчет Пит. – Ты этого не слышал, – хором отзываемся мы. Бросаю взгляд на Китнисс, но та, кажется, даже не обратила внимания на “наш унисон”. Девушка все еще смотрит в пустоту. В принципе, как и Финник. И я, наверное.
Не могу поверить! Я даже представить не могла, насколько же это страшно! – Рита!! Дикий вопль Цепа все еще звучит в моей голове.
====== Энни Креста и Финник и давайте немного узнаем про Вайресс. ======
Пит покрепче прижимает к себе Китнисс, та, дрожа, шепчет: – Это была Прим. Только в Капитолии. Птицы просто запомнили голос. Пит что-то втолковывает ей, но я уже отключаюсь.
– Цеп? – мой голос дрожит, я неосознанно подаюсь вперед. Он поводит плечами: – Прости, мы знакомы?
- Эй! – грубый окрик Финника выдергивает меня из пелены сновидения. Я приподнимаю голову и несколько раз моргаю. Мне просто нельзя спать. Слишком много плохого происходит во сне. Непонимающе смотрю на трибута, но тот уже отворачивается и сердито хмурится. Мэгз ловит его ладонь и успокаивающе поглаживает. Вот сейчас реально не поняла. Что я сделала-то?
- Представляете, мятежи по всему Панему! Кому такое понравится? – внезапно громко вопит Джоанна, запрокинув голову прямо к небу. Ну, точнее, возможному месту нахождению камеры. Зрачки Китнисс расширяются, и она изумленно смотрит на Мейсон. Мой любимый момент!! Сейчас я даже благодарна Одейру. Кстати, насчет Одейра...
Подхожу к трибуту, останавливаюсь напротив него и набираю побольше воздуха в легкие. Тот приподнимает бровь и с вызовом смотрит на меня. Ну что я ему сделала? – Финник, – в горле внезапно встает комок. Все мое существо отказывается произносить следующие слова. Я замолкаю, во взгляде трибута явственно проявляется насмешка. Вот ничего не скажу этому придурку. Добрые глаза Мэгз вновь проливают на меня доброе тепло, и я выдыхаю. – С Энни все будет в порядке. Обещаю, – стараюсь сказать это как можно тверже.
Выражение лица Финника меняется, он поднимает голову. Я невольно поеживаюсь под этим пронизывающим взглядом. А потом трибут моргает: – Честное слово? – у него даже голос изменился! Боль и тоска отражаются в тоне Одейра как натянутые струны. Я ничего не могу сделать кроме судорожного кивка. Как же он ее любит все-таки!
Финник вскакивает на ноги и приближается ко мне. Нависает и окидывает пристальным взглядом с ног до головы: – А откуда ты знаешь про Энни? – свистящим тоном осведомляется он. Ну вот что я на это отвечу? – Это долгая история, – язык мой – враг мой. Мне же просто захотелось его утешить! – Откуда. Ты. О ней. Знаешь, – рубит предложение Одейр.
Его напарница вцепляется в локоть Финника, тот косится на нее и на один короткий миг закрывает глаза. – Финник, я смотрела все Голодные Игры, – выкручиваюсь я. Кажется, это помогает. Ну, или помогает лихорадочный шепот Мэгз. Во всяком случае, Одейр отшатывается от меня. Сглатывает – кадык дергается. – Извини, – за все Игры ни разу не слышала у трибута такого тона.
- Рита! – рядом с нами внезапно вырастает Джоанна. – Финник, что случилось? Рита, ты сказала про Энни? – Как ты узнала? – очумело смотрю на трибутку я. Та касается плеча Одейра. Пальцы Джоанны пробегают по коже трибута, словно стряхивают невидимую пыль, и с каждым ее движением Финник дышит все медленнее. – У него всегда такая реакция, когда он слышит о ней, – кратко поясняет Джоанна. – Все будет хорошо, Финник. С ней все будет хорошо.
Одейр сжимает кулаки и тут же морщится. Видно, ногти врезались в кожу. А наш Финник отличается мазохизмом... Мэгз слегка привстает и силой наклоняет к себе голову Финника. Ладони старушки обвивают его за шею, Финник закрывает глаза и я с удивлением вижу... слезу, прочертившую себе путь по щеке трибута. Ну вот, уж с кем-кем, но с Мэгз я Финника оставить не боюсь.
Мейсон больно стискивает мое плечо, я шиплю от боли, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы: – Никогда не разговаривай с ним об Энни, – шипит Джоанна. – Если бы только знала, какую боль это ему приносит... – Но я сказала, что с ней все будет хорошо! – пытаюсь оправдаться я. Мейсон хмурится: – А ты откуда знаешь? Я никогда не начну учиться на собственных ошибках.
- Рита! Действие первое, явление третье. Те же и Китнисс. Сойка переводит взгляд с Джоанны на меня: – Слушай, – она виновато смотрит на Мейсон. – Займись Финником, ладно? – С ним Мэгз, – отмахивается Джоанна. Попытка Китнисс нейтрализовать Мейсон оказалась бесполезной. Взгляд Джоанны перемещается на меня, я чувствую, что не могу пошевелиться. А Мейсон-то многогранная личность. Но этот ее взгляд просто ужасен...если направлен на меня.
Мэгз за спиной Джоанны глухо кашляет. Мейсон вздрагивает, наклоняется. В руках трибутки оказывается несколько ракушек: – Я за водой, – сухо поясняет она. Китнисс испуганно трясет головой и неосознанно хватает ее за руку: – Не ходи. Эти птицы... – Ну, мне-то на них наплевать. Я не то, что вы все. У меня не осталось любимых, – в голосе женщины читается тоска и боль. Потом она с досадой выдергивает ладонь и скрывается в джунглях.