Страница 9 из 14
И вот сейчас мать задавала ей вопросы таким же голосом. Конечно, Маринка давно не первоклашка. Кроме того, она не могла понять, отчего мать так вдруг стала придираться к вполне безобидным фразам. Но испугаться успела.
– Мама, успокойся. Я ничего плохого не имела в виду. Но почему мне не может понравиться взрослый мужчина? Просто как человек?
– Он годится тебе в отцы! – отрезала Галина.
– И что? Вон Катька живет с другом своего старшего брата. Мам, живет, понимаешь? Как с мужем. И заметь, совсем не выглядит несчастной.
– И что ж он на ней не женится?
– Катька не хочет. Ей учиться еще три года. Да и не факт, что она с ним на всю жизнь останется. Зачем далеко загадывать? Ей сейчас хорошо, понимаешь?
– Хорошо – это как?
– Хорошо, мама, это – хорошо. Как у вас с папой было. Гармонично, если ты об этом. Вместе есть приятно, телевизор смотреть, по гостям ходить. И в постели хорошо. Он надежный, веселый и заботливый. Где среди моих ровесников такого найдешь? Катькин брат их сам специально познакомил, боялся, что она нарвется на чьего-нибудь сынка-мажора, который попользуется и бросит.
– Значит, и ты бы хотела жить гражданским браком, я так поняла?
– Хотела не хотела б, – не вопрос! Просто, если встречу мужчину, не буду ему в паспорт заглядывать.
Маринка открыто посмотрела на мать. Во взгляде совсем не было вызова – «вот, мол, я какая». Была твердая убежденность в своей правоте. «А ничего я не сделаю, если она вот так возьмет и уйдет к какому-нибудь… Беркутову! Мне только останется принять «зятя» и молчать». – Неожиданно эта мысль причинила ей почти физическую боль. Галина даже на миг зажмурилась.
– А если дети появятся?
– Дети? Катька уже сделала аборт и пока заводить ребенка не собирается. Но я с ней не согласна. Однажды тетя Ляля мне сказала, что душа ребенка сама выбирает себе маму и папу, и эти люди должны обязательно встретиться. Быть им дальше вместе или нет, это уже их выбор. Но грех в том, чтобы не дать возможности воплотиться душе ребенка. Я не хочу грешить. У меня ребенок обязательно родится, а будет ли он расти с отцом или нет, это уж как получится.
Маринка, о чем-то задумавшись, отвернулась к окну.
«Вот так врывается чужой человек в твою жизнь и все ломает, – подумала Галина о Беркутове. – На самом-то деле он не виноват. Даже, можно сказать, помог много нового узнать о дочери. Так бы и считала ее несмышленышем. После смерти Юрки с ней толком и не говорила ни разу. А ведь она безумно любила отца! Он для нее опорой был, идеалом мужчины. Тогда непонятно, чем ее Беркутов так зацепил? Он же совсем другой! Солдафон неуклюжий!» – к Галине вновь вернулось раздражение.
– Мамочка, ты папу никак забыть не можешь, да? – Галина почувствовала дыхание дочери у себя на щеке. Маринка стояла рядом, обняв ее за талию и положив голову ей на плечо. Она уже давно переросла мать на десяток сантиметров.
– Да, Мариш, не могу.
– И поэтому ты так среагировала на Егора Ивановича? Я заметила, как тебя перекосило, когда он сел в папино кресло. Прости, но это глупо. Он не плохой, мам, поверь. Просто чужой. Да и потом. Ведь совсем не обязательно, что он будет к нам ходить в гости, правда? Не было б необходимости, он бы и сегодня не пришел. А ты его буквально вытурила. Что он о нас подумал?
– Ну, что он там себе подумал, мне все равно.
– Если все равно, что ж ты так нервничаешь? – Маринка хитро прищурилась и быстро вышла из кухни.
«И правда, что это я?» – Галина, словно не узнавая себя, бросила вороватый взгляд на зеркальную дверцу буфета. На нее смотрела раскрасневшаяся смущенная женщина.
Глава 9
Ей раньше нравилась ее комната, окно которой выходило не во двор, а на шумную улицу. Она спокойно засыпала под звуки ночного города: голоса поздних прохожих, сигналы редко проезжавших машин. Но с некоторых пор Маринка полюбила полную тишину. Посторонние звуки мешали ей вспоминать перед сном то, что было днем. А были у нее свидания с любимым мужчиной, страсть, объятия и… Теперь, когда воспоминания обрывались от резкого уличного звука, она раздражалась. Вскочив с кровати, захлопывала раму окна и быстро ложилась, пытаясь поймать ускользающее видение.
Только позже стала понятна причина столь сильного раздражения…
Маринка лежала на своей кровати и вглядывалась в светящееся пятно на стене. Днем это пятно было центром абстрактной картинки, которую ей кто-то из одноклассников подарил на день рождения. «Африка» – так называлось полотно доморощенного художника. Буйство красок будило фантазию. При желании на картине можно было разглядеть любой континент, предмет и даже животное. Ее брат Никита, впервые увидев рисунок, задумчиво произнес: «Миленькая кошечка. Только бешеная какая-то». Маринке ж нравилось, что яркое желто-оранжевое пятно в центре картины как-то по-особенному светится в темноте. Оно кажется теплым и живым. Она решила для себя, что это ее «охрана».
Нужно было все рассказать маме. А то скоро это будет бессмысленно. И момент был подходящий, разговор вертелся как раз вокруг этой темы! Маринка потянулась к телефону. В очередной раз, набрав знакомый номер и получив в ответ продолжительные гудки, отбросила трубку обратно на туалетный столик.
Нет, сначала нужно поговорить с ним. Он поймет и примет решение. Но хочет ли она на самом деле, чтобы он решал? Сама не маленькая. Или все ж маленькая? Страшно-то как! Так же страшно было в тот день, когда до Маринки наконец дошло, что папы больше нет. А мама была в полном ауте – никого не замечала! Еще она подумала, что и сейчас ее мама не в лучшем своем состоянии. Всего боится. Никиту никак не хотела отпускать в Италию, до ссоры дошло. Хорошо, тетя Ляля вступилась…
Маринка устала. Но заснуть не давал так и не решенный вопрос – сказать или нет? И если сказать, то кому первому – Диме или все же маме? Расстались они в последнюю встречу с ним как-то по-дурацки. Чего она испугалась? Огонь в глазах нехороший? Так ведь он же кавказец, хоть и в России уже десять лет живет. Темперамент никуда не денешь! Просто накопилось что-то со временем. Факты не факты, а так – фактики. Например, почему его подчиненные боятся? Вроде б тихо говорит, даже не ругается, а у его друга аж пот на лбу выступил, когда Дима ему замечание сделал. Или случай с собакой… он отнял у мальчишки щенка, тот тащил его на веревке… Маринка тогда подумала, что Дима убьет того пацана. Щенка жалко было до слез, спору нет, ему веревка так впилась в шею, что кровь выступила. Но Дима рассвирепел не на шутку. И опять тихо, не издав ни звука, дал в зубы мальчишке так, что тот отлетел дальше чем на метр. Щенка он потом в свою куртку завернул и унес. А на оставшегося лежать парня и не посмотрел, когда уходил. Тогда и пришла ей в голову внезапная мысль: он и ее так ударить может, если что-то будет не так… Его сжатые кулаки она уже видела. В первую встречу, когда в резкой форме отказалась поехать с ним за город. Потом он держал себя в руках, что б она ни говорила. И сейчас с ней обращается, как с фарфоровой вазой. Но кто знает!
Куда же он пропал все-таки? Конечно, мог и в Осетию свою уехать, сказал же – мама у него тяжело заболела. Но не исключено, что просто выдерживает характер. Похоже, придется делать первый шаг к примирению. Большой соблазн ничего не говорить, потом сам все узнает. А имеет ли она на это право? Мозги пухнут. «Я подумаю об этом завтра» – слова героини любимой книги немного ее успокоили. Маринка повернулась на бок и закрыла глаза. Проваливаясь в сон, она не слышала, как на столике завибрировал мобильный. «Дима» – высветилось на экране имя.
Глава 10
Еще учась в школе, он был осторожным. Стараясь не влезать ни в какие распри меж одноклассниками, Денис отходил в сторонку и делал вид, что все происходящее его не касается. Парни порой бились до первой крови, подзуживаемые девчонками, он же, бросив презрительный взгляд на глупых куриц, как неласково называл он сверстниц, на их раскрасневшиеся лица, отворачивался. Странное его поведение вызывало любопытство у старшеклассниц, одна даже попыталась «подкатить» к красивому мальчику, сделав комплимент его спокойной взрослой позиции, но Стрельцов отбрил ее весьма невежливо, даже грубо. Однако в классе он изгоем не был – списывать «домашку» давал всем желающим, сам же учился ровно, особенно не выделяясь ни знаниями, ни рвением. Друг у Дениса был, но один. Сын соседей по лестничной клетке Артем Кораблев. Он и определил будущее самого Стрельцова, посоветовав юридический факультет. Он же помог ему, когда не стало матери…