Королева отшельников

– Илья свататься собрался сегодня к этой девушке.

– Хорошо. Это, наверное, хорошо, – сдержанно похвалил он. И добавил: – Когда у парня такие серьезные намерения.

– Да, но там что-то не то с ее отцом! – выпалила Лиза.

– Что не то?

– Я не знаю! Но Гарик примчался, весь с похмелья, чего давно не случалось. Он обычно отлеживается дня три. И они заперлись и проговорили час. А потом за обедом она проговорилась, что Гарик едет с ними вечером к родителям девушки. Надо, мол, к папаше присмотреться. И все, больше ни слова. Вот бы узнать!

– Так и вы поезжайте, – подсказал он выход.

Честно? Ему была неинтересна женитьба Ильи. И девушка его тоже была неинтересна. Она была самой обычной. А что касается ее отца…

Так наверняка работяга, без денег, без положения, оттого и Гарик поутру примчался. Он должен был вмешаться. Должен был помешать этому мезальянсу.

Отвратительные! Какие отвратительные люди! Считают, что вправе вмешиваться в чужие жизни. Считают, что вправе переписывать чужие судьбы по своему усмотрению.

Когда же уже наступит возмездие?! Когда же уже им воздастся по заслугам?!

– Меня не берут, – вздохнула Лиза. – Она на меня вообще смотрит с подозрением.

– Почему?

– Считает, что из ума выжила, – с грустью призналась Лиза. – Я, конечно, забывчива стала, не спорю, но не до такой степени, чтобы забыть, как я ее сама, своими руками в ванну сажала.

– Не понял.

Он улыбнулся, Тоби принялся лизать большой палец его ноги, отчаянно виляя хвостом. Ему было щекотно и приятно одновременно. Палец давно болел, и это было просто избавлением. Верный пес. Верный друг.

– Сегодня случай произошел курьезный, Иван Андреевич. – Лиза прокашлялась и понизила голос почти до шепота. – Я налила полную ванну воды. Помогла хозяйке туда влезть. Она еще при мне налила пенного концентрата. Сама всегда льет. Мне не доверяет. Он дорогой очень.

– И? – перебил он ее нетерпеливо.

Тоби звал на прогулку. Отчаянно тянул его за штанину.

– А потом захожу, а она в кресле возле окна сидит в халате. Я поначалу так растерялась. Подумала, что забыла ей воды налить и в ванну усадить. Даже плакала. А потом…

– Что потом? – Он вдруг заинтересовался.

– А потом, когда я помогала ей одеваться, то обнаружила, что волосы у нее на затылке мокрые. И пенный шлепок на спине засох. Не сполоснулся. Это было так странно! Я еле удержалась, чтобы не рассказать никому. Только вам это рассказываю.

– А что же здесь странного, Лизонька? – поинтересовался он вкрадчиво, хотя уже понял.

– Так она не могла без меня и шагу ступить. На костылях же! Я ее и в ванну сажаю, и вытаскиваю оттуда. Всю спину, если честно, сорвала. А она, что же, получается, может обходиться без костылей?

– То есть, – у него подпрыгнуло сердце, заметалось, будто ему стало тесно в грудной клетке, – хотите сказать, она всех обманывает? Прикидывается инвалидом, а сама прекрасно передвигается и без костылей?

– Так… Так выходит, – почти неслышно закончила Лиза. – Что же мне теперь делать, Иван Андреевич? Теперь, когда я знаю об обмане?

– А ничего, – произнес он, раздумывая секунд десять, не больше. – Она обманывает вас, а вы обманывайте ее. Делайте вид, что верите ей.

Если только не забудет притворяться, подумал он вдогонку.

– Как-то это неправильно, – проговорила Лиза, помолчав. – Я не о себе. О ней. Почему она так со мной?

Потому что она чудовище! Потому что она не человек – монстр! Бездушный, бессердечный. Мракобесина, а не человек!

Но вслух он сказал иначе. Вслух он сказал:

– Потому что она хозяйка, Лизонька. И вправе поступать, как пожелает.

– Наверное. Наверное, вы правы, – со смиренным вздохом согласилась она. – А я еще переживала, как она без меня сегодня вечером обойдется. Когда свататься поедут.

– А далеко едут? – зачем-то спросил он, хотя его это совершенно не интересовало.

Лиза назвала адрес, и оказалось, что это совсем рядом. Прямо буквально в их дворе, в относительно новом микрорайоне. Он его всегда обходил стороной. Не нравилось ему там. Слишком шумно, слишком нарядно.

– Квартиру не знаю. Знаю фамилию отца девушки. Пантелеев Иван Митрофанович. Да, кажется, так. И дочка Лада у него. Это не скрывалось. Обсуждалось вслух за обедом.

– Пантелеев? – Он неожиданно повеселел.

– Да.

– Иван Митрофанович?

– Это абсолютно точно. Я не забыла, – закончила она со смущением. – И дочка Лада.

Он еще поболтал с ней о пустяках, как мог, утешил. И поспешил проститься.

Ему стало жутко интересно, как станет сидеть за одним столом Кира Сергеевна с человеком, который на все лады проклинал ее в прошлые годы? Он немного был знаком с Пантелеевым Иваном. И даже однажды согласился принять участие в пикете, который тот устраивал с активистами. Но в последний момент передумал. И знал, что Пантелеев не уставал строчить на жабу жалобы во все инстанции. Кто-то считал его смельчаком, кто-то дураком. Сам Иван держал нейтральную позицию. И почти не удивился, когда Пантелеева уволили. Более того, ходили слухи, что тому даже пришлось уехать из города, чтобы избежать судебного преследования. Жаба будто подала на него в суд за оскорбление чести и достоинства.

И что выходит: Пантелеев вернулся? Спустя много лет вернулся с повзрослевшей дочкой, которая влюбила в себя сына Киры Сергеевны? И сегодня вечером они встречаются, чтобы оговорить планы на будущее?

Бред! Это чистой воды бред! Если эта сука едет в гости к своему врагу, значит, что-то задумала. Она не может, она никогда не станет прощать обид, пусть даже и застарелых.

И опять эти костыли…

Если верить Лизе – это камуфляж. Зачем? На кого рассчитан? Знает ли сын, что мать здорова? Или, как и все, пребывает в неведении?

А тот человек, которого она в девяностые пустила по миру, оставила буквально на улице, он знает о ее художествах?

Как же его звали то…

Как же звали бывшего директора и хозяина, у которого Андреева Кира Сергеевна захватила завод?

Кажется, Иванов Олег Васильевич. Где он, интересно, сейчас? Что с ним стало?

Вот бы найти его и поделиться сведениями! Вряд ли он забыл, что с ним сделали в девяностые. Вряд ли он простил!

Глава 5

– Олег, идем обедать.

В дверь его кабинета заглянула жена, призывно махнула рукой, улыбнулась. Она не боялась прервать его, отвлечь, входила и выходила без предупреждения. Не опасалась его недовольства или гнева. Она знала – ей все простится. Ей все позволено в его доме.

Она была молодой, красивой. Она была второй его женой. И вот-вот должна была родить ему ребенка. Девочку. Так сказали на УЗИ, где он присутствовал. Глядя в монитор на крохотное существо, смешно растопырившее пальчики, он не выдержал и расплакался. Это было такое чудо, такое таинство, это было нечто, что понять не в силах был даже самый просвещенный ум.

Да, физиология процесса давно изучена. Все ответы получены. Ответы на все вопросы, кроме некоторых…

Почему Бог кому-то дает дитя, а у кого-то забирает? А кому-то и вовсе не дано вкусить радости – нянчить собственное чадо. И они – эти несчастные – мечутся по врачам, лечатся, платят деньги, разочаровываются, страдают. И ничего не выходит.

Кто там наверху этим всем распоряжается? Кто сделал так, что у него с его первой женой все четыре попытки закончились неудачей, а со второй женой вышло все сразу и быстро?

Может, так и должно было быть? Дочка его должна была родиться именно от этой миловидной русоволосой женщины с простым русским именем Мария?

Ведь он даже и не думал ни о чем таком серьезном, когда начал с ней встречаться. У него после смерти жены были женщины. И не одна, и не две. Он наряжал их, возил за границу на отдых, на показы модной одежды. Но ни одна не затронула в его душе той сокровенной ноты, от которой душа поет. Ни с одной из них он не захотел просыпаться по утрам в одной постели. Все его свидания проходили в отелях или на территории женщин, откуда он торопился уйти.