Страница 8 из 13
И вдруг встретилась Маша. Обратилась в его юридическую контору по какому-то пустяковому вопросу. У нее случились какие-то натянутые отношения с банком, в котором она кредитовалась. Банковские работники потом дружно извинялись. И даже пошли на какие-то финансовые уступки ей как клиентке.
Да так, пустяковая история. Выеденного яйца не стоила. Но Маше пришлось повторить ее трижды, прежде чем он вник. Он просто не слышал ее! Смотрел, как шевелятся ее губы, как мечутся ресницы, как она поворачивает голову, теребит кончик русой косички, переплетает пальцы. Смотрел и не слышал. И очень не хотел, чтобы она уходила.
И поэтому, невзирая на недоуменные взгляды коллег, взялся за ее пустяковое дело. Разумеется, выиграл его. И выиграл Машу. Потому что брак с ней он не чем иным, кроме как выигрышем не считал.
Ему повезло! Просто очень крупно повезло. Она не была избалованной, она была девушкой из очень простой семьи. Она не была отполированной косметологами красавицей, она была просто милой. Естественные губы, настоящие брови, ее собственная грудь и ноги. Она очень правильно и разумно рассуждала. И именно она настояла, чтобы он стал работать дома.
– Понимаешь, Олег, мне одной этот огромный дом не нужен. И детям нашим без тебя он не нужен будет тоже.
– А у нас будут дети? – уточнял он с улыбкой.
– Конечно! А как же без них? – совершенно искренне изумлялась она.
Так вот Маша считала, что как ей, так и детям будет очень важно знать, что папа дома. Да, он там, за закрытой дверью, и надо сидеть тихо, и не шуметь, и не надоедать ему. Он сам решит, когда его рабочий день закончится.
Но он дома.
– Я хочу, чтобы ты все тут контролировал. Меня, детей, – поясняла она.
У него, как у матерого юриста, закрадывались мыслишки, что Маша, как всякая мудрая женщина, пытается таким образом контролировать и его. Но мысли те не нашли подтверждения. Все его деловые встречи, совещания, заканчивавшиеся далеко за полночь, никогда не вызывали в ней истеричного интереса.
Она с пониманием кивала и просила не нервничать. А утром, если он заспался, ходила на цыпочках.
Ему с ней очень повезло.
– Что у нас на обед? – спросил он, заходя в столовую. – Чем порадуешь?
Маша готовила сама. Справлялась великолепно. Каждый раз осваивала что-то новое. Обязательно полезное.
– Суп-пюре овощной с гренками, – начала перечислять она, размахивая половником. – Паровые котлетки, рис. Кисель.
– Клюквенный? – зажмурился он от предвкушения.
– Клюквенный. К столу?
Он уже уселся. Развернул салфетку и с улыбкой наблюдал, как она передвигается по кухне, осторожно обнося живот мимо острых углов.
Все тарелки встали в ряд перед ним. Маша села напротив. И неожиданно опустила глаза.
– Что? – насторожился он сразу. – У нас на обед есть что-то еще?
Они уже научились понимать друг друга без лишних слов и объяснений.
– Да, – произнесла она виновато. – У нас на обед есть твой двоюродный брат. Вот-вот подъедет.
Он не произнес ни слова и попытался как можно быстрее покончить с едой. Потому что знал: после визита родственника аппетита не будет.
– Подай нам кофе в кабинет, пожалуйста, – попросил он, успев расцеловать жену и поблагодарить за вкусную еду. – Проводи сама. Не хочу встречать его у порога.
– Почему?
– Тошнит, – признался он нехотя. И добавил: – Тошнит от воспоминаний.
Она не стала задавать ему лишних вопросов. А он и не стал бы ей рассказывать, что его брат, всякий раз приезжая, привозил в его дом дурные вести.
Олег встречает его на пороге с доброй улыбкой, руку ему протягивает, а он с порога:
– Пока ты был на отдыхе, у тебя забрали завод, Олег! Но я тут ни при чем! Я не знал! Эта сука и меня выгнала и сказала, что пацана не от меня родила…
Или:
– Олег, прости, но твою жену нашли мертвой. Тебе надо подъехать в морг на опознание. Я за тобой…
Или:
– Олег, помнишь свое последнее дело в суде? Так вот у серьезных ребят есть к тебе вопросы. Поехали. Они жаждут говорить с тобой…
Он просто стал для него вестником беды.
И, закрывшись в кабинете после обеда, Олег мысленно перелопатил все свои дела, чтобы быть готовым к очередным гадким новостям. Хотя ничего такого и не нашлось, он все равно сидел настороже.
– Что ты мне привез на этот раз? – ответил Олег вопросом на скупое приветствие кузена. – Что опять у меня стряслось? О чем я не знаю, а?
– У тебя все в порядке. В полном порядке, Олег. – Николаша топтался у порога, не решаясь войти без приглашения. – У меня неприятности.
– Да ну! – насмешливо произнес Олег.
И смерил оценивающим взглядом своего двоюродного брата. Какие еще могут случиться неприятности у опустившегося вдрызг человека? Что еще он может добавить к пустому кошельку, язве желудка от постоянного злоупотребления алкоголем, захлюстанной комнате, в которой даже мышей не водились – им было противно. Что еще?
– Не надо так, Олег, – попросил жалобно Николаша. – Можно войти?
– Ты уже вошел, – жестко отрезал Олег.
– Ну… Сесть-то можно?
– Удивляюсь, как ты еще не сел до сих пор, – произнес он с тяжелым вздохом.
– Ну, это только благодаря тебе, брат, – с фальшивой благодарственной улыбкой проговорил Николаша.
И осторожно, на цыпочках пошел по его ковру к уютному кожаному креслу возле книжного шкафа. Уселся. Сложил руки на коленях. Глянул на Олега затравленным взглядом.
– Илюша женится.
– Илюша? Кто такой Илюша?
Олег наморщил лоб, будто пытался вспомнить. Хотя прекрасно понял, о ком речь. Николаша, окончательно пропивший все мозги, тут же принялся ему объяснять.
– Илюша – это мой сын, которого жирная сука родила со мной в браке двадцать восемь лет назад. И которого назвала не моим сыном. То есть сказала мне, что это не мой ребенок. Но он рос и все больше становился похожим на меня. А сейчас стал вообще моей копией.
– Упаси, Господи! – не хотел, да воскликнул Олег, выразительно рассматривая залоснившиеся штаны на коленках брата.
– Да я не об этом, – тот вдруг застыдился и закрыл грязные пятна на штанах ладонями. – Я о внешности. Он точь-в-точь как я в молодости. Такой же белокурый, кудрявый, высокий.
– И слышал я, умницей вырос. В отличие от его папаши, – заметил Олег и полез в стол за сигарой.
Он давно уже не позволял себе курить здесь. В доме находилась беременная Маша. Она запах табачного дыма не выносила. Но не сдержался. Присутствие Николаши действовало на него удручающе. Не выпить и не закурить, глядя на него, было невозможно. Для алкоголя было еще слишком рано, а вот для сигары в самый раз.
– Умница, да. Илюша – моя гордость. – Николаша вдруг приосанился, улыбнулся забытой улыбкой, намекающей на его достоинство. – Я хоть и не вижусь с ним, но все его ходы отслеживаю. Все!
– Ух ты! Каким же образом? Ты же из комнаты не выходишь, с постели не слезаешь. То напиваешься, то отсыпаешься.
– Это ты так думаешь, – вдруг с легкой обидой произнес брат. – А всё не так.
– Всё? – насмешливо поднял бровь Олег, постепенно занавешиваясь от брата дымовым облаком.
– Ну, или почти всё, – не стал тот спорить.
– Ладно, проехали. Так какие ходы своего Илюши ты отследил, Николаша?
– Он женится! – вытаращил глаза брат.
И явно перестарался. Глаза тут же сделались красными, заслезились. Он принялся их тереть. Чертыхаться.
– Пусть женится. Дело хорошее.
– Да, хорошее. Только вопрос в том: на ком он женится?
Николаша вдруг вскочил с любимого им кресла и принялся, не стесняясь своего неряшливого облика, метаться по его кабинету. Ловил раскрытым ртом табачный дым, надсадно кашлял, но его это, кажется, вовсе не волновало. Он был чрезвычайно встревожен.
И Олегу передалось.
– Так, сядь на место уже. И давай по порядку. Что ты как курица! – Он затушил сигару. Помахал руками в воздухе, разгоняя дым. – Ну! Что не так в его женитьбе?
– Всё! – воскликнул брат, снова опускаясь в кресло.