Открывая глаза

Дима, отвернувшись, наливал себе воды из кулера:

– В «Алмазе» новый посудный магазин открылся – попробуй заглянуть к ним.

– Что это у тебя? – бесцеремонно спросила Даша, заметив оранжевую баночку в руке коллеги. – У нас есть в аптечке от головы таблетки, хочешь, покажу?

– Нет, спасибо, это не от головы. – полуобернулся Дима, тут же спрятав баночку в карман.

– Ты болеешь?

– Ничего серьезного, не переживай.

Даша кивнула и обратилась к Кире, так и оставив вилку с наколотым кусочком курицы на полпути до рта. Мелкие бытовые проблемы коллеги не трогали Киру, и разговоры о типах ножах равно как об оттенках диванной обивки или длине ногтей казались пустым засорением эфира. К тому же сам факт того, что Даша может позволить себе целыми днями искать ножи в интернете, когда Кира едва выделяет время на обед, раздражал. Но Кира всегда выслушивала коллегу с вежливой улыбкой, кивая и поддакивая в нужных местах, хотя внутри ненавидела себя за лицемерие и малодушие.

Но сейчас, в присутствии Юли, поддакивать было не обязательно. Начальница охотно включилась в разговор и сыпала многочисленными советами. Было неприятно смотреть, как Даша внимательно ловит ее реплики и почти заранее с ними соглашается.

Ближе к вечеру, в самый пик офисного энтузиазма, к ней подошел Витя. Он перегнулся через перегородку и затараторил:

– Кира, Кира, пришли мне свои расчеты по «Волгинвесту», те, о которых ты на совещании говорила.

– Что, не все так радужно? – вмешался Слава, но Витя отмахнулся:

– Все по плану, на всякий случай расчеты хочу иметь под рукой. Пришлешь, да?

– Конечно, сейчас.

Когда Табаринов отошел, Чебанов произнес, не отворачиваясь от ноутбука:

– Ты оказалась права, но он тебе этого никогда не скажет.

– Что? Серьезно? – встрепенувшись, Кира повернулась к нему.

Чебанов кивнул, но больше не произнес не слова.

Кира принялась заштриховывать рисунок в блокноте. Нет, она никогда не сможет стать «ракеткой». Сейчас, если все подтвердится, никто и не вспомнит, что о проблемах с «Волгинвестом» говорила она. Конечно, в конце концов, ни к каким начальственным должностям она не стремится, в отличии от Вити. И тем более не собирается становиться спортинвентарем. Но все равно немного обидно. Плохой день.

– Уже отчаливаешь? – притормозил, проходя, Дима.

– Ага, а чего сидеть? Шесть часов, – не поднимая глаз, ответил Слава, кидая в квадратную сумку телефон и наушники.

– Да фиг знает. – пожал плечами Дима. – Кира, вот ты чего сидишь?

– Мне надо кое-что доделать.

– Дело в том, что работа никогда не закончится. Если мы это признаем – будет легче уходить. Вне работы есть много замечательных вещей. – усмехнулся Слава.

Кира посмотрела на него:

– А чем ты занимаешься после работы?

– Ну…

– Спит, –быстро вставил Дима.

– Прекрасное времяпрепровождение, я считаю. Кто-то не согласен?

– Я согласна, – улыбнулась Кира, вспомнив ощущение невесомости в теле. Если бы был шанс, что ночное приключение повторится, она бы заснула прямо сейчас, положив голову на стол.

– Ладно, до завтра, – Дима пожал Славе руку и, развернувшись, пошел к своему месту.

Кира проводила взглядом спину Чебанова и улыбнулась своим теплым мыслям. Внезапно захотелось сказать Славе, что он ей снился, что он учил ее ходить по облакам и парить среди них, как в диснеевской сказке. И что в том сне среди картонных фигур только один Слава был настоящим, так похожим на того Славу, что сейчас медленно натягивает куртку перед дверью…

Кира похлопала себя по лбу, прогоняя непослушные мысли. Подобные рассуждения могут превратить мир вокруг в комнату с мягкими стенами, поэтому стоит включать рассудок и помалкивать о том, чего сама не понимаешь.

***

Возможно, виной всему был выпитый вечером кофе, возможно – мысли о сегодняшнем разговоре с Юлей Борисовной, но засыпала Кира долго. Блуждая среди обрывков спутанных мыслей, она полуоткрывала глаза, крутилась на мятой простыне, переворачивала подушку. Заснуть очень хотелось, но не из-за физической усталости. Будет ли там, в сновидении, Слава? Удастся ли снова полетать? Кира в полудреме мечтательно улыбалась и повыше подтягивала одеяло.

Но сон не приходил.

Наконец Кира открыла глаза и уставилась в густую темноту спальни. Темнота была слишком теплой, и Кира решила открыть окно. Отдернув плотные шторы, она недоуменно нахмурилась: за окном едва начали сгущаться сумерки. А ведь ноябрьское солнце село задолго до того, как она добралась из офиса до квартиры.

– Я уже сплю! – крючки штор со скрежетом пролетели в стороны, и комнату залил розоватый вечерний свет.

Кира быстро натянула джинсы, впрыгнула в кроссовки и стремительно сбежала по ступенькам. Какой воздух! Такой бывает в начале осени, когда в город влетает свежий прохладный ветер и долго танцует с неторопливым летним теплом. Двор перед девятиэтажкой был пустынным: только птицы и припаркованные машины. Он выглядел настолько привычно, что Кира на мгновение остановилась и опять нахмурилась.

Никакой этот не сон.

Просто она провалялась всю ночь в постели, а теперь, когда на небе забрезжил рассвет, решила зачем-то выбежать на улицу. Еще и с дурацкой улыбкой на пол-лица.

Но почему так тепло?

Сомнения мучали Киру не долго. Надо проверить, просто проверить! Есть одно действие, которое ни за что не повторить в реальности, потому что навечно пришпилены гравитацией к поверхности планеты. Обмануть силу притяжения можно только в одном случае… Кира сделала два шага назад, и, ускорившись, побежала вперед и вверх. Стопы послушно оторвались от земли, и тело устремилось ввысь. Кира улыбнулась, оглядела свои руки, парящие в невесомости, и поднялась выше, над парковкой перед домом, над кронами старых деревьев, над крышей многоэтажки. Ей было так хорошо, что она ни минуты не раздумывала над возникшим желанием увидеть парк с высоты птичьего полета. До него пешком было минут 30, а по небу – не больше семи.

Она летела над знакомыми дорогами, широко расправив руки. Мир внизу был не особо интересен: людей и машин не было, а здания выглядели четырехугольниками, знакомыми по картинкам из Гугл—карт. Зато небо оказалось более прекрасным, чем можно было представить. Нежно-розовый купол накрывала город с его мелкими постройками, трамвайными путями и дорогами. Небо было бесконечным, и Кира не переставая вертела головой по сторонам, разглядывая его градиентную гладь.

Наконец внизу показалась аллея, темно-оранжевая из-за разноцветного одеяла опавших листьев. Кира аккуратно спустилась, стопы примагнитились к земле и тело стало тяжелее. Парк, как она и рассчитывала, оказался безлюдным. Не спеша двигаясь вдоль пустых лавочек и высоких деревьев с яркими оранжево-красными кронами, Кира улыбалась. Как давно она просто так не гуляла в парке! Она остановилась на секунду и, выбрав самый красный лист из лежащих в беспорядке на траве, подняла его. Лист был гладким и влажным. Кире пришло в голову, что такой лист ничем не хуже своего реального собрата, а может, и лучше. Она уже хотела свернуть к озеру, как заметила в дальнем конце аллеи на лавочке знакомый силуэт. Сердце радостно екнуло:

– Слава! – она подбежала к нему, широко улыбаясь.

Чебанов резко обернулся, словно его вырвали из глубоких размышлений:

– Привет, не ожидал тебя увидеть, – он поднялся ей на встречу.

– А я не сомневалась, что мы встретимся. Ты мне уже третий раз снишься, это не с проста.

Слава усмехнулся, поднимаясь:

– Ты до сих пор думаешь, что я тебе снюсь?

Кира быстро моргая, посмотрела на него, не зная, что ответить. Лист упал из разжатых пальцев. Слава проводил его взглядом и произнес:

– Но, наверно, так даже лучше. Я вижу, ты освоилась.

– Да, я прилетела сюда от своего дома. Оказалось, летать очень просто, я зря боялась.

– Шикарно.

– Это сарказм? Полет – лучшее, что можно испытывать!

– Никакого сарказма. Только ты пока не понимаешь всего потенциала сновидений, Кира.