Открывая глаза

Вторник

Звук, сгребающий душу в комочек…

Когда-то эта мелодия под названием «Утренний колокольчик» казалась Кире идеальным саундтреком приятного пробуждения. Прошло около полугода, как от звучащих раскатов «Утреннего колокольчика» по телу забегали мурашки и захотелось зарыться головой в подушку.

Вторник ничем не утешает, не дает ни лучика надежды. Выходные прошли, впереди бОльшая часть рабочей недели. К тому же на сегодня назначено совещание, на котором придется говорить много умных слов и делать сопричастный вид. Кира подождала, пока разум смирится с необходимостью жить и откинула нагретое одеяло.

Она бы хотела ездить на работу пораньше, когда и на улице, и в транспорте меньше спешаще-хмурых людей. Но в последнее время редко удавалось поторопить себя утром, и обычно приходилось ехать зажатой между пассажирами и безуспешно пытаться не вдыхать ароматы салона. Вот и сегодня на часах было 8:20, когда Кира вышла из дома и быстро зашагала на остановку. Трамвай стоял на светофоре, и она, пробежав последние несколько метров, заскочила в последнюю дверь. Странно, что на подножках не толпятся…

Кира замерла на ступеньках, вцепившись в холодный металлический поручень: вагон оказался пустым. Что за шутки? Двери-гармошки закрылись и трамвай мирно застучал по рельсам. С момента переезда сюда больше года назад, на ее памяти пустых вагонов здесь не было ни разу: ни утром, ни вечером. А сейчас она ехала одна, и даже место кондуктора пустовало.

Кира опустилась на одиночное сиденье у окна.

Трамвай притормозил на остановке, открылись и замерли в тихом ожидании двери. На остановке было безлюдно, совсем не похоже на будничный вторник. Кира достала смартфон:

– Окей, гугл, какой сегодня праздник?

– Сегодня 26 октября, день граната и еще 12 праздников, – отчеканил в ответ искусственный голос.

Вряд ли день граната – повод устраивать выходной. Кира повернулась к окну и вздрогнула: куда делись все автомобили? Обычный плотный поток разноцветных машин растворился. Лады, Нивы, Ниссаны и Мерседесы, словно унесенные огромным эвакуатором, исчезли с дорог и мест парковки. Вокруг царствовала тревожная тишина, нарушаемая только стуком трамвайных колес.

Вагон снова остановился, двери ритмично распахнулись навстречу пустым скамейкам. Кира в нерешительности привстала: окружающий мир казался все более странным. Пока она раздумывала, стоит ли выбежать из вагона прямо сейчас, створки дверей вернулись в начальное положение, и трамвай тронулся. Надо было садиться в первый вагон – тогда можно было бы увидеть водителя. Если он вообще тут есть.

Кира поежилась.

Маршрут 20, до скучного привычный, каждый будний день возил ее в офис и обратно. И сегодня вагон шел по привычному расписанию, но – только он один. Ни один трамвай не промчался навстречу, ни один не вывернул с боковой ветки, и в заднее окно были видны только рельсы, уходящие за горизонт.

– Очень странно, – пробормотала Кира, машинально перебирая бахрому шарфа тонкими пальцами. Надо доехать до офиса, а там уже разобраться, куда все пропали. Да и какова вероятность, что в вечно оживленном центре будет так же пусто?

Теория вероятности дала сбой: добравшись до центра, Кира сошла на пустую остановку. Резко потеплело, пришлось распахнуть шерстяное пальто. Уходила вдаль разлинованная на четыре полосы дорога с переключавшимися по всем правилам светофорами, словно это был не город, а его громадный макет. Кира на всякий случай повертела головой и перешла на другую сторону.

Без машин и людей улица показалась огромной, заставляя сжиматься под ее размерами. Пустая тишина, нависающая со всех сторон, пугала. Давно скрылся за горизонтом хвост трамвая, и теперь на безлюдном перекрестке не осталось ни одного движущегося объекта, который хотя бы с натяжкой можно было принять за живое. Разве что деревья – но ветра не было, и застывшие желто-красные ветви молчаливо разрезали воздух.

Кира постоянно оглядывалась, надеясь увидеть хоть одну живую душу, кого угодно. Но вокруг не было ни одного прохожего, исчезли даже бродячие собаки. Пропали и птицы, обычно собирающиеся около пекарни. Редкие магазины, попадающиеся по дороге, выглядели как обычно, но, когда Кира попыталась толкнуть одну из дверей, та оказалась запертой, несмотря на табличку «открыто».

Толпы людей и сигналящие машины не нравились ей, заставляли прятаться в музыке, растекающейся по проводам маленьких вечно запутанных наушников. Но теперь пустой тротуар, пустая дорога, пустые парковочные места нагоняли зудящее чувство тревоги. В очередной раз посмотрев через плечо, Кира оступилась и едва ни полетела на асфальт. Вовремя поймав равновесие, она остановилась и нервно поправила рыжие волосы, наконец согласившись с мыслью, крутившейся в голове которую минуту. Конечно, пустой центральный квартал в будний день в 8:50 утра существовать не может. Это невозможно.

– Я сплю, – тихо сказала себе Кира. Догадка была простой, логичной, и ставила все на места, но заставила занервничать еще больше. Слишком реальными были строения со знакомыми рекламными вывесками, неровная плитка на дороге, мигающий светофор…

На автомате двигаясь в сторону офиса, Кира напряженно поглядывала на окна домов. В центре города было много старых одноэтажных построек, которые и в реальности выглядели жутковато. Она не ждала от снов ничего доброго, ее ночные путешествия в последнее время были наполнены стыдом и страхом. Конечно, несколько раз она летала во сне и как-то раз встретила там знаменитого певца, но это было так давно, что даже неправда. И сейчас обязательно кто-нибудь выпрыгнет, может, из этого угла…

Но за углом никого не было.

Монстры не торопились появляться, и ожидание пугало еще больше. Кира в очередной раз беспомощно огляделась по сторонам и, сжав в кармане руку, с силой вонзила ногти в мягкую ладонь. Зажмурившись от боли, она посчитала до десяти, представила, как сейчас увидит очертания своей комнаты, лежа в кровати, и открыла глаза.

Нет, вокруг ничего не поменялось. Она все еще стояла на улице, и все вокруг было знакомым, но все же другим.

– Я точно сплю. И никакой сон не может длиться вечно, даже такой странный. – звук собственного голоса немного успокоил. И хотя было неясно, как она очутилась в столь пустом сновидении, в офис определенно можно не идти. Она свернула влево, вдоль прозрачных магазинных витрин, приближаясь к центральной улице.

Манекены пугали ее и в обычные дни, поэтому Кира старалась не смотреть на стекла бутиков. Известный закон сновидения – только начнешь что-то рассматривать, оно оживет, извратит свое лицо самым страшным образом, и закричит, меняя тональность голоса с обычной до крайне жуткой. Кира прибавила шаг.

Впереди виднелось здание громадного торгового центра «Алмаз», стоявшего на противоположной стороне перекрестка. Как и в реальности, на нем красовались рекламные плакаты размером с небольшой дом, а над входом висела массивная вывеска с названием ТЦ.

Только с одной из букв было что-то не так. Сердце екнуло: началось. Сейчас одна за одной буквы начнут стекать жидким металлом, образуют чудовище и потом… Кира забежала за киоск Роспечати и помотала головой, прогоняя неприятные образы. Посторонних звуков не было – может, показалось? Она выглянула, присмотрелась к вывеске и удивленно хмыкнула.

На больших буквах вывески торгового центра «Алмаз» виднелся силуэт человека. По капюшону и сутулым плечам Кира решила, что перед ней парень. Он сидел, свесив одну ногу, и, казалось, слегка болтал ей.

Наконец-то человек. Единственный. Он, конечно, может оказаться маньяком, но если это сон – то что помешает ему догнать ее в подворотне? Маньяки во сне двигаются со сверхзвуковой скоростью. Бежать бессмысленно.

Кира выдохнула и медленно вышла из-за киоска. Идти к торговому центру надо было через широкий проспект, прятаться больше было не за чем. Поэтому она ускорила шаг, не отрывая взгляда от вывески, готовая в любой момент кинуться вправо, за здание, и там, между заборов и вечной стройки, предпринять обреченную на провал попытку скрыться.