Страница 2 из 15
Вера, как и Тома сидели на кроватях, обложившись лекциями, а Виктор сидел за столом перед раскрытой тетрадью с лекциями и задумчиво смотрел в окно
– Как замечательно, что есть такие честные женщины, как Анжелика, – нарушила Вера тишину в комнате, чтобы поговорить о том, что ей не давало покоя после прихода из гостей. Может быть ей хотелось поддержки, а может быть, услышать новую версию по теме супружеская верность.
Тамара сделала вид, что ей холодно, она забралась с ногами под одеяло и перелистнула свой конспект, хотя от тусклого света лампочки под потолком разобрать написанную от руки лекцию было практически невозможно. Зато Виктор горел желанием высказаться по поводу верности в супружеских отношениях.
– Не надо верить басням блондинок! Мне жаль тебя, Вера, ты наивна, как граненный стакан! Открой глаза для правды. Твоя невинная Анжелика только прикрывается детьми, чтобы скрыть свое одиночество и неудовлетворенное желание, быть обласканной мужчиной. А басню про ее честность, которая держится на любви к детям, она придумала для тех, кто наивно полагает, что блондинки могут быть еще и монашками. Я убежден, что честный человек не будет свою честность рекламировать в подвыпившей компании сокурсников.
– О, как ты разговорился, – вступилась за Анжелику Вера. – Ты судишь человека по себе? Может быть, я и наивна, хотя это не подсудно, но не такая смелая, как Анжелика. У нее есть опыт жизни с мужем, и этот опыт дает ей право голоса. Она пошла против мнения большинства наших коллег, которые вдали от дома почувствовали свободу от моральных норм поведения и забыли стыд. Ведь каждый из нас был комсомольцем, мы принимали присягу быть честными советскими гражданами, и любая измена в браке преступна и осуждена обществом.
– У нас партийное собрание? И президиуме самозванка? Не пора ли нам открыть лагеря для изменников в браке? Через пару лет вся наша великая страна сидела бы за колючей проволокой.
– Витя, перестать! – продолжила Вера, – когда-то я услышала, как с высокой трибуны, Хрущёв заявил, что коммунизм наступит в нашей стране через 20 лет, то очень обрадовалась, потому что мне предстояло подождать каких-то 20 лет, а потом жить в обществе, где трудятся по способностям, а получают по потребностям. Сейчас я уверена, что коммунизм мог бы наступить еще раньше, если бы человек жил по уставу коммунистической морали: не убивать, не украсть, не прелюбодействовать.
В комнате потеплело от такой убежденности Веры в счастье всего человечества. Тамара оторвалась от конспектов и с интересом ждала продолжения дискуссии. Виктор в один глоток допил свой чай и пересел к Вериной кровати поближе, чтобы сказать своей соседке правду в лицо.
– Застукать любовников в постели и потом подвесить их за ноги? Это ты предлагаешь? Ты сама-то знаешь, что такое любовь или любовная страсть. Я не женат, но поделюсь с тобой мужским секретом, что, если жена бросает мужа в медовый месяц, то она сама предлагает ему свободу ей изменить. Ведь муж – это тебе не баба у разбитого корыта. Твой муж Женя, Верочка, посидит ночку один на один со своими желаниями, потом еще одну ночку, а на третью ночь отправиться искать свою «золотую рыбку», которая его приголубит, накормит, напоит и спать уложит.
Виктор заметил еще на вечеринке, как болтовня сокурсниц раздражала Веру своей похотливой откровенностью. Ему было искренне жаль свою ровесницу, так предано верившую своему мужу и идеалам коммунизма. Сама идея подготовить Веру к реальной жизни казалась молодому человеку более, чем благородной миссией. Не обращая внимания на то, что у Веры даже дыхание в горле перехватило от возмущения, Виктор продолжил свои рассуждения.
– Что мужчине надо? Вера, ты сама не задумывалась об этом? Так я тебе скажу, что бокал хорошего вина, торшер у мягкого дивана и потом … хоть ящерку рядом положи, он с ней переспит, лишь бы эта ящерка понимала толк в любви.
Тут Вера вскипела, она отшвырнула от себя лекционную тетрадь на подушку, как бородавчатую жабу, и ее лицо выражало абсолютное призрение к соседу.
– Если твои мужские потребности упали до уровня пресмыкающихся, то о моём муже я с тобой говорить не собираюсь и готовить для тебя ужин тоже не буду. …. Как можно быть таким … всеядным? … Время позднее. … Я хочу спать.
Вера указала молодому человеку рукой на дверь.
Тамара в разговор Веры и Виктора так и не вступали. Убрав тетрадки в сумку, она стала готовиться ко сну. Муж Тамары часто не ночевал дома, а когда ночевал, то весь вечер проводил у телевизора, запивая поджаренные орешки охлаждённым пивом. Его не интересовали домашние дела, потому что он был кормилец семьи и нуждался в покое. Недостатка в семье Тамары не было. Но порой женщине казалось, что её сорокалетнее тело просто полыхает от любовного жара, в этом ей было стыдно признаться даже самой себе.
Тамара поехала на врачебные курсы в далёкий Казахстан с тайной надеждой о той любви, о которой не слагают стихи, о которой она никому не расскажет. Пусть это любовь будет наваждением, пусть она будет коротким счастьем, у которого нет будущего и не будет свидетелей.
В тот вечер женщина злилась на Веру, которая не знала, что значит быть отвергнутой мужем и спать рядом с ним. Судьба давала шанс Тамаре встретить того, кого бы она любила всю ночь, все начиналось так романтично, а закончилось так прозаично. Встречи не было, все разошлись по домам.
Веру пригласил профессор. Его лекции отличались четкостью изложения современных основ неонатологии. Сам профессор был небольшого роста, был умен, подтянут и смугл. От неожиданности приглашения, а также от уважения к его возрасту и недюжиму интеллекту, Вера согласилась провести с ним выходные дни в горах, на его даче. Тамара была приглашена на дачу тоже, как ее подруга, ведь у профессора имелся для нее друг. Женщинам были обещаны шашлыки и фрукты первой спелости.
Соблазн поехать в горы, которые всегда манили Веру тайной их появления на земле, был большой, но она рассудила трезво, опираясь на наставления своей мамы.
– Тома, если мы поедем на дачу, то это будет расценено профессором и его другом, как согласие на близкие отношения с ними. Вероятнее всего, что одним застольем уже не отделаешься, а приглашение лечь с ними в постель, нам с тобой не подходит. Конечно, можно хорошо поужинать и в «горячий» момент убежать, но я ещё никогда не была в горах и не знаю, в какую сторону надо бежать. Пойдём-ка лучше, мы с тобой, Тамара, в кино. Когда фильм закончиться, то время будет позднее, и ехать в горы будет поздно. А после кино мы купим дыню, и дома разъедим ее на троих.
Тома тогда не стала возражать, и подруги пошли в кино, но какое может быть кино, если интимный ужин на даче профессора закончился, так и не начавшись? Теперь Тома сидела на кровати, и ее мучило горькое сожаление о том, что она не смогла Веру переубедить, или хотя бы попробовать это сделать.
Прошло три дня, ссора между друзьями забылась, и вскоре троица опять мирно ужинала вместе и готовилась к экзаменам. В такие вечера в гости не ходят и гостей не ждут, а занимаются по экзаменационным вопросам, чтобы не опозориться на экзамене.
Поэтому, когда в комнату постучали, Тамара приподнялась с кровати и удивлённо посмотрела на Веру, а Вера – с явным недоумением на Тамару. Потом обе женщины разом повернули головы к Виктору, но тот пожал плечами и вновь уткнулся носом в свои записи, разложенные по всему столу. Так как, никто из них не поспешил открыть дверь нежданному гостю, дверь распахнулась сама, под напором непрошенного гостя. В комнату важно вошёл молодой мужчина с игривым выражением на лице. Взглянув на него, Вера очень разозлилась.
– Здравствуйте, вам! Моё почтение курсантам-врачам! Прекрасный вечер, чтобы проведывать друзей и товарищей. Готовимся к экзаменам? Так сказать, экзаменационные «страсти-мордасти». Представляюсь сам, Володя, инженер-дорожник, пришел передать некой персоне привет от ее брата.
При этих словах он раскланялся перед Верой.
– Володя, не паясничай, я это не переношу! Что ты здесь делаешь? Тебя никто не приглашал! … Извините, – обратилась Вера к друзьям, – это друг моего брата.