Путь к надежде

Глорфиндель замолк и низко склонил золотящуюся в лучах Анар голову. Солнце заходило. Было очень тихо. Ни птичьей трели, ни стрекота сверчков не раздавалось вокруг. Мы сидели какое-то время в полном молчании.

— Значит, ты не видел его мертвым? — спросил я, наконец. — Когда ты оставил его, мой отец был еще жив?

— Что ты хочешь сказать? — взгляд его, казалось, вопрошал меня выразительнее, чем вдруг изменившийся голос.

— Ты не видел его бездыханного тела, — упрямо повторил я. — А это значит, что надежда Серлотэли и ее матери не напрасна!

Я вскочил с оттоманки.

— Еще остается надежда, что мой отец жив!

Сердце в груди заколотилось, как только я произнес эти слова. Голова пошла кругом. Мысли начали путаться, быстро сменяя друг друга, словно череда кружащихся в танце пестро одетых пар.

— Я оставил твоего тяжело раненого отца на северном берегу реки Ривиль на верную гибель, пожертвовав им во имя долга, спасения тайны Гондолина и нашей эстель! — Лорд Глорфиндель также вскочил на ноги, придерживая повязку на плече. — И мне не искупить моей вины перед ним, ни перед тобой, за сделанный тогда страшный выбор!

— Я не виню тебя ни в чем! Мой отец был воином и знал, что могло ожидать его в той битве!

— Твой отец, Аранвэ Альвион, был героем! — подойдя ко мне и положив на мое плечо руку, молвил Глорфиндель. — Он сражался и пал как доблестный муж и ты по праву должен гордиться им и с честью носить его имя! Знай, что как сын твоего отца, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Я уже убедился в том, что не только лицом и статью ты схож с Аранвэ. Твой дух также светел, бесстрашен и горд, как тот, каким обладал он. В моем лице ты навечно обрел друга, Воронвэ Аранвион.

— Благодарю тебя за то, что подарил мне и другим надежду! — ответил я. — Сейчас мне нужно оставить тебя, Лорд Глорфиндель, ибо, видит Эру, я нуждаюсь в уединении, чтобы обдумать все, что узнал от тебя.

Поклонившись ему, я вышел с террасы, войдя во внутренние помещения белоснежного чертога целителей-учеников Валиэ Эстэ. Ноги сами несли меня прочь, в уединенное место, где никто не смог бы потревожить меня, желавшего остаться один на один с собственными мыслями.

========== Часть 14 ==========

Поздним вечером того дня я, не найдя в чертогах Эстэ покоя и утешения, собрал свой скарб и переправился в небольшой прогулочной лодке на восточный берег озера Лорелин. На восточном берегу простирались сады Ирмо, представлявшие собой нетронутые леса, чьи платаны росли здесь, должно быть, еще в предначальные времена, предшествовавшие Исходу.

Я пешим пробирался сквозь чащу. Вокруг сделалось совсем темно, но мои глаза хорошо различали очертания гладких стволов и торчавшие на моем пути древесные ветви.

В дороге я надеялся успокоить разгоряченный услышанным от Глорфинделя разум, чтобы спокойно размышлять над очередной новостью, связанной с отцом. Однако сердце продолжало часто биться, тревожно трепыхаясь в груди, а разум мой словно заволокло туманом. На ослабевших ногах, заметно пошатываясь, я брел и брел, не разбирая дороги и надеясь, что мой полный препятствий путь выведет меня к тракту.

Поначалу я, думая лишь о себе, хотел отправиться по старой дороге, ведущей в Альквалонде. Мне было известно, что город закрыт для пришельцев из Тириона, но я рассчитывал, что мне, родичу Кирдана Корабела, которого многие знали там, удастся пройти внутрь его стен.

Было уже глубоко за полночь, когда мне удалось выйти на протоптанную кем-то узкую лесную тропу. Не без колебания я решился ступить на нее, подбадривая себя тем, что в Амане нет ни злобных орков, ни свирепых троллей и никакой другой нечисти, которой кишели леса в уничтоженном войной Белерианде.

Тогда же я подумал о Леди Анвэн. Она прогнала меня от себя, но в душе я знал — ей хотелось, чтобы я оставался подле нее. В этом я был убежден также, как и в том, что должен пролить свет на судьбу отца, а затем вернуться к ней и просить Аинайроса благословить наш союз.

Так, думая об отце, возлюбленной и грядущем, я шел в кромешной темноте по узкой тропинке, когда внезапно увидел слабо мерцавший вдалеке передо мной желтоватый огонек. Я остановился, прислушиваясь к звукам леса вокруг, и вгляделся вдаль, где поблескивал этот неяркий источник света.

Какое-то неясное мне самому предчувствие подтолкнуло меня вперед, навстречу огоньку, словно бы его свет приглашал меня приблизиться. И уже в следующее мгновение я быстро шагал по тропе, ведущей прямиком к нему.

Я шел совсем недолго, когда сумел отчетливо разглядеть, что привлекший меня свет лился из окошка небольшого аккуратного домика, стоявшего на поляне посреди лесной чащи.

Некоторое время я осматривал поляну и само строение, не решаясь подойти к крыльцу у входа. За домиком я заметил крохотный толи сарай, толи загон для коз или другой мелкой скотины, к стене которого были прислонены рыхлители и пахотные инструменты. Их присутствие заставляло думать, что за домом разбит маленький огород.

Не желая тревожить покой обитателей дома в лесу, я уже собирался покинуть поляну, вновь углубившись в чащу, когда услышал звук открывающейся двери:

— Я не ждал гостей, но если судьба привела тебя сюда этой ночью, значит тебе суждено сделаться моим гостем! Назови себя! — голос стоявшего на пороге дома неизвестного прозвучал властно, но призывно.

Взглянув на темный силуэт этого эльда, высившийся на пороге и загораживавший собой находившийся внутри дома источник света, я тут же понял, что передо мной один из нолдор.

— Я — Воронвэ Аранвион, — назвался я, подойдя к крыльцу и стараясь разглядеть лицо хозяина жилища. — Благодарю вас, господин. Сам я не решился бы просить о ночлеге, но если вы верите в судьбу, то я с радостью воспользуюсь вашим гостеприимством.

— Сын Аранвэ… — потрясенно молвил он в ответ, попятившись от двери и не сводя с меня странного взгляда темно-серых глаз. — Значит, он жив?..

— Назовите и вы себя, господин мой. Вы знали моего отца?

Произнеся это, я ступил на порог, вглядываясь в его высокую фигуру.

Представший мне муж был одет очень просто, но природная стать и манера держаться выдавали в нем благородный дух и высокое происхождение. Я склонил голову, приложив руку к груди в знак приветствия и благодарности за приют.

— Я — Арвилинвэ, сын Веарвэ, — представился хозяин дома. — Я давно потерял счет времени, прошедшего с тех пор, как я последний раз говорил с кем-то, Воронвэ. Сейчас я смотрю на тебя и передо мной воскресают картины далекого прошлого. Войди в мой дом и садись к столу, Аранвион.

С этими словами он направился вглубь единственной комнаты, чтобы вскоре поставить на стол, рядом с ярко светившей лампой, поднос, на котором стояли блюда с яичницей, козьим сыром, нарезанными овощами и лесными ягодами. Поблагодарив Арвилинвэ, я уселся за широкий стол и принялся за еду, удивляясь собственному разыгравшемуся аппетиту.

— Что ты искал, бродя среди вековых платанов в этой чаще? — спросил Арвилинвэ, поднося мне кружку, наполненную дымящимся квенилас.

— Я ищу путь, что приведет меня к ответам на мои вопросы, — отвечал я. — Мне показалось, вы спросили, жив ли мой отец. Но я не знаю ответа. Вы были знакомы с Аранвэ Альвионом?

— Когда-то, еще до рождения Солнца и Луны, я был его лучшим другом, — пронзая меня пристальным взглядом, молвил Арвилинвэ. — Аранвэ и я вместе росли и учились. Наши отцы были дружны и семьи наши жили по соседству. Мы были счастливы, проводя время за постижением накопленных нашим народом знаний, охотой, исследованием родных земель, созданием прекрасного и бесконечными веселыми празднествами… Но внезапно всему этому пришел конец. Черная тень Врага омрачила собою небо над Аманом, навсегда погасив свет Древ. Мы как один отправились добровольцами, чтобы примкнуть к рядам войска, собираемого принцем Нолофинвэ. Аранвэ оставил молодую жену, носившую его ребенка… — произнеся это, Арвилинвэ взглянул на меня. — Я умолял его остаться подле нее, говоря об опасностях предстоящего нам пути и о войне, которая не обещала оказаться молниеносной, но он пожелал быть рядом с нами — мной и другими нашими общими товарищами и побратимами, храня верность дружбе и нашему Владыке.