Возвращение Владычицы

— Ну что же ты, моя заморская принцесса, — вдруг услышала она совсем рядом голос новоявленного супруга, — Разве ты не хочешь позволить мне взглянуть на тебя?

Для Нэрвен, уже успевшей позабыть о его присутствии, эти слова прозвучали неожиданно. Они нечасто виделись до того дня и мало успели узнать друг друга.

— Что? — рассеянно спросила Артанис, не понимая, о чем он говорит.

Она вообще плохо понимала, что сейчас должно произойти. Мелиан напутствовала ее словами о нежных ласках, которые необходимо дарить супругу, и говорила о том, что с ним она ощутит блаженство, какое заставит забыть обо всем белом свете.

Нэрвен недоверчиво взглянула на своего вэрно*.

— Я желаю тебя видеть, смелее, — Келеборн придвинулся к ней, увлекая на ложе, — Хочешь, я помогу тебе? — мило улыбнувшись, спросил Лорд синдар, легким движением изящных пальцев проведя по вырезу светло-золотистого платья на ее груди.

У Нэрвен похолодело внутри, а сердце забилось часто-часто, словно ее поймали за руку на каком-то постыдном деле.

— Пожалуйста, — заплетающимся от страха языком произнесла она, — Не сейчас, я устала… — и Артанис попыталась убрать его руку, с ужасом чувствуя, что сил сопротивляться нет, а рука Келеборна никак не хочет сдвинуться с места.

— Расслабься, — прошептал он доверительно, наклонившись к самому ее уху и отчего-то лизнув его, — Позволь мне увидеть тебя…

С этими словами синда потянулся к шнуровке платья на спине Артанис.

— Нет! — запаниковала она, изогнувшись, пытаясь подняться на ноги, избежав прикосновений Келеборна.

И от этой паники, всколыхнувшейся в сознании, ее тело перестало слушаться. У нее ничего не получилось, синда оказался намного проворнее ее, во время схватив супругу за тонкую талию обеими руками и не позволяя двинуться с места.

— Не упрямься, — произнес он строго, — Торил обещала, что ты будешь послушной. Позволь помочь тебе… — и он принялся стягивать с ее плеч уже полностью расшнурованное платье.

Нэрвен сглотнула ком в горле. Стыд захлестывал горячей волной. Стало тяжело дышать. Она съежилась, втягивая голову в плечи.

— Ложись, — настойчиво приказал голос её супруга над самым ухом.

Она опустилась на мягкое ложе, закрыла глаза, откинула голову, чтобы не видеть того, что с ней делали. Шли мучительно долгие мгновения. Она дрожала и ждала. Наконец, она почувствовала, как руки Келеборна стягивают платье, а затем нижнюю полупрозрачную тунику.

Лежа на боку, сжавшись в комок, Нэрвен обняла себя за плечи и уже собиралась подтянуть колени к животу, когда синда властным и уверенным движением развернул ее к себе, схватив за плечо, а затем стремительно развел ее бедра и тут же оказался над ней, наклоняясь к ее лицу, касаясь ее кожи прядями ровных серебряных волос и упершись вытянутыми руками в постель.

Артанис почувствовала себя в ловушке, в которую сама себя загнала своей слепой верой в дар предвидения и малодушием.

— М-м-м, — протянул Келеборн, улыбаясь одними губами, — Ты — самое прекрасное создание, какое я видел.

В полутьме было плохо видно, но Артанис смогла разобрать, приоткрыв веки, что на нем нет никакой одежды, и тут же снова зажмурилась, потому что он принялся оглаживать ее тело, проводя рукой от щеки вдоль шеи, останавливаясь на груди, слегка сжимая ее, двигаясь ниже по животу, чтобы, наконец, прикоснуться к ее самому сокровенному.

От жгучего стыда Нэрвен передернуло, но стараясь держать себя в руках и быть послушной, как истинная жена, она сжала в кулаках покрывала и безмолвно ожидала того, что случилось затем. А затем была боль в острой смеси со стыдом и сознанием того, что все происходящее между ними — неправильно и недопустимо.

С величайшим трудом Нэрвен удержалась от того, чтобы в ответ не ударить Келеборна, испытав первые острые спазмы от его движений. В нее, в самое чувствительное место ее тела, будто насильно пытались протолкнуть что-то, что никак не могло туда войти из-за своих размеров. Но Келеборн настаивал, толкался вперед, крепко удерживая ее за плечи, пока Артанис отчаянно старалась лежать, не двигаясь, поглощенная довольно ощутимой болью и невообразимым стыдом.

Она не знала, сколько точно по времени длилась боль и ощущение саднящего жжения в промежности, но ей показалось, что целую вечность. Главным из ее переживаний сразу после того, как первые фактические супружеские отношения подошли к своему логическому завершению, было «А если каждый раз будет так больно?!». Однако Нэрвен сразу же отмела эту мысль, так как она показалась ей чересчур ужасной. Эру просто не мог допустить, чтобы каждый раз дева чувствовала такие муки при близости с мужчиной.

Меж тем, Келеборн деловито расстилал их постель, аккуратно укладывая покрывала, одним из которых накрыл ее нагое тело, безвольно лежавшее последи простыней и подушек.

— Ты не проголодалась? — спросил он.

На что Артанис молча отрицательно покачала головой, закрыла глаза и отвернула лицо. «Только не плакать!» — молнией сверкнуло в голове. Но все же пара слезинок, вызванных скорее обидой за причиненное, нежели пережитой болью, скатились из ее закрытых глаз.

Лорд Келеборн вскоре лежал рядом под слоем из нескольких покрывал и легонько поглаживал ее острое плечо, видневшееся из-под нижней простыни.

— Перед нами владения Вала Ирмо! — послышался бесстрастный голос Митрандира.

После всего, что она увидела, услышала и узнала за неполные два дня пребывания в Блаженном Амане, дева Артанис уже ничему не удивлялась и приняла новость о прибытии в сады Лориэна со спокойной радостью.

Далеко внизу раскинуло свою зеркально-голубую гладь озеро Лорелин, на острове, что высился из его вод почти в самой середине водоема и находился чертог, где обретались квенди, чьи феар нуждались в излечении.

========== 11. Чары Ирмо ==========

Часто случалось, что в своих кошмарных снах, полных тяжелых, путанных воспоминаний и пугающих своей достоверностью образов прошлого, Морьо возвращался в Эндорэ, в Хекелмар — Землю Изгнанников. Ему виделись картины Нирнаэт, горы тлеющей плоти, залитой расплавленной сталью, копоть и кровь, красное небо, черная земля, трясущаяся под его ногами от грузной поступи Глаурунга, и пламя, языки пламени повсюду.

Другое пламя он видел, когда во сне заново переживал ночь в Лосгаре и Дагор Нуин Гилиат или когда он видел снова красные огни факелов, что были в руках орков, окруживших в лесу его отряд при Дагор Браголлах.

Огонь и пепел, красные всполохи на фоне черного неба и тускло мерцающих в недостижимой вышине звезд — творений лишившей их своей благосклонности Элентари, это все, что он видел в своих мучительных ночных кошмарах.

Вот и сейчас, когда он заснул, уже под вечер, привалившись к стволу огромного дуба, росшего посреди поляны, в самом сердце угодий Вала Оромэ, четвертый сын Феанаро увидел страшный сон.

Он снова бежит по плохо освещенным коридорам подземного дворца-лабиринта Владыки Элухиля в Менегроте. Чуть позади с гиканьем и обнаженными мечами бегут Курво и Турко, он слышит их дыхание, бряцание доспехов и ножен, а также гул от их топота по каменным плитам пола. Все окружающие звуки, которые доносит ему острый слух, искажаются, надетым на нем шлемом с забралом в виде страшной драконьей маски.

Пробежав нижние этажи, они стремительно поднимаются наверх. Времени совсем нет. Неизвестно, сколько смогут сдерживать отряды близнецов основные силы синдар и атани, находящиеся за пределами дворца. Они спешат. Откуда-то из глубин лабиринта доносятся звуки громкой ритмичной музыки и топот многих каблуков по каменным плитам, к нему примешиваются: крики, хрип, скрежет металла, звон бьющейся посуды.

Одну за одной он ногой вышибает двери верхнего уровня лабиринта. Наконец, перед ним красивая невысокая кованная дверь. За ней ничего не слышно. Эта тишина подозрительна. Пинок посильней и дверь распахивается настежь, едва не слетая с петель. Одним прыжком он оказывается посреди комнаты, держа наготове оба меча-сабли. Он разрежет на куски любого, кто бы ни оказался в этой комнате.