XX-XY

Волна махрового матриархата, достигшая власти, то есть своего апогея, хлынула в обратную сторону. Появилось новое, куда более агрессивное движение за возврат к существовавшему порядку. Под этой возвратной волной феминистское движение захлебнулось, потеряв свою массовость, но не умерло окончательно. Только легче от этого жителям планеты земля не стало.

Новое правительство поставило перед собой только две задачи: первая – выживание, вторая – сделать всё возможное, чтобы любыми способами вернуть хотя бы часть мужчин на землю. Но околоземная цивилизация носителей XY хромосом, поднявшаяся выше неба и уподобившаяся богам, безмолвствовала.

Только когда последние огни искусственного освещения и пожары охватившие города погасли, с мраком, окутавшим планету, на землю спустился первый дипломатический корпус космической цивилизации, представлявший собой роботизированные экспедиции по восстановлению крупных городов, в которые были собраны оставшиеся в живых.

Инфраструктура подобных анклавов была не просто восстановлена, а по сути, создана заново на принципиально новых технологиях. Эти несколько крупных суперсовременных населённых центров были закрыты в определённых границах защитным периметром, выход за который, стал заказан для его жителей. Но оставшиеся в живых женщины были готовы на любые ограничения. Они просто хотели жить.

Между городами для сообщения силовыми полями были очерчены коридоры, по которым сегодня шныряют на больших скоростях коптеры, поднимающиеся от земли не более чем на сто метров.

Что делалось на территориях за приделами охранных периметров, диких землях, как их сегодня называют, горожанки только догадывались в основном, хотя некоторые и знали кое-что. Эти суперсовременные роботизированные анклавы, во что превратились бывшие города, по сути своей были хоть и цивильными, но резервациями.

В них были построены перинатальные центры искусственного деторождения для поддержания необходимого уровня женской демографии, налажено производство бриносов мужской комплектации, что в принципе сняло в обществе социальную напряжённость. Некоторые особо одарённые особи покидали города-резервации, переезжая в инновационные центры в «дикие земли», которые тоже представляли собой закрытые населённые пункты, но уже другого типа.

В этих научных центрах работали и мужчины, командированные со спутников, и женщины, получая новую прописку и совсем другой социальный уровень жизни. Поэтому перебраться в эти центры было очень престижно. Там в смешанной научной среде формировалось совсем другое сообщество, уже чем-то отдалённо напоминая прежнее человеческое. Хотя нюансы современного времени всё равно накладывали свои отпечатки.

– Константин Иванович Решетников, – прозвучал из-под потолка голос искусственного интеллекта.

– Я, – по-уставному ответил Костя, вытягиваясь по стойке смирно, хотя обращение и было формально гражданским, но привычка она и есть привычка.

– Вам определено место общественных работ.

Костя напрягся.

– Вы командируетесь на планету Земля в центральный анклав российского территориального сектора Москва для реставрационных работ исторического памятника «Новодевичий монастырь».

– Что?! – чуть не подавился воздухом пилот, – на Землю? В генетический зверинец?

Но искусственному разуму или было наплевать на эмоциональный порыв приговорённого, или в камере просто отсутствовали микрофоны, и он его не слышал, что маловероятно, но машинный секретарь продолжил даже, не дав закончить Косте его пламенную речь негодования, словно это прокручивалась заранее заготовленная запись.

– Данный памятник архитектуры и историческое наследие русской культуры необходимо сохранить для потомков. Вам оказана большая честь внести вклад в это благородное дело. По этическим соображениям использование на данных работах роботизированных комплексов не желательно. Мало того. При реставрации памятника по настоянию учёного совета не допустимо применение новых технологий и современных материалов. Учёный совет орбитального комплекса считает, что заложенный великим князем Василием III в 1524 году архитектурный ансамбль монастыря необходимо восстанавливать теми же средствами, какими он был выстроен изначально.

К концу этой информационной тирады Костя уже сидел на полу, обхватив голову руками и раскрыв рот тупо уставился непонятно куда пустым, ничего не видящим взглядом. Сделав короткую паузу, машинный секретарь суда, как бы делая одолжение, добавил:

– Учитывая, что выполнение общественных работ будет проводиться в психологически агрессивной среде и придавая особое значение тому, что результат Вашей деятельности имеет глобальную общечеловеческую ценность, комиссия при президенте приняла решение засчитать срок наказания пилотам, получившим положительные отзывы в лётный стаж со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Костя хмыкнул с горестью и при опустил руки.

Костя: Надо же какое счастье подвалило.

Тем временем секретарь продолжал выдавать вводные:

– Внимание! Начинается телепортация в индивидуальный жилой модуль временного содержания.

И не спрашивая ни желания, ни готовности объекта к подобной процедуре, произошла резкая вспышка как от мощного электрического разряда, заставившая Костю не только машинально зажмуриться, но и согнуться в три погибели прикрывая глаза руками.

– Вы что охренели! – заорал он от неожиданности истязания и с закрытыми глазами начал нащупывать пол, занимая на нём более устойчивое положение.

Арестант, щурясь убрал руку и ослеплённые глаза со звоном в ушах начали постепенно приходить в норму, мечась из стороны в сторону, пытаясь сообразить, куда он попал и если по-прежнему там же, то, что поменялось. Наконец и голова подключилась к бедным органам зрения и сидя на полу Решетников осмотрелся. Те же три на четыре на три, но коробка внутри разительно изменилась.

Во-первых, она была уже не зеркальная, а покрытая мягким материалом, похожим на искусственную кожу бежевого цвета. В сопряжении потолка и стен по всему периметру светилась полоса искусственного освещения, дававшая мягкий не раздражающий свет. Не успел Костя как следует оглядеться, как машинный голос, но на этот раз другой тональности, проговорил откуда-то сверху:

– Добрый день, Константин Иванович Решетников. Я искусственный интеллект Вашего персонального жилого модуля временного содержания. Давайте произведём настройки. Как Вы желаете, чтобы я к Вам обращался?

Костя с облегчением выдохнул.

Костя: Ну хоть что-то знакомое и понятное.

– Обращайся ко мне Константин.

– Принято, – тут же ответила машина.

– И раз ты мой персональный жилой модуль, то я тебя буду звать «дом».

– Принято.

– Дом. Какого уровня твоя прошивка?

– Шестого, Константин.

– Слабовато, – протянул пилот, оглаживая приятную на ощупь стену.

– Для жилого модуля достаточно, – тут же парировала машина.

– Повякай мне ещё, – с раздражительностью в голосе рявкнул офицер, – для активации диалога включить кодовое слово «дом».

– Принято, – тут же отрапортовала машина равнодушным тоном, даже не отреагировав на грубость человека.

– Мало ли что я тут буду говорить, рассуждая в слух. Тебя мне ещё не хватало в собеседники для полного счастья.

Искусственный интеллект промолчал. И правильно. Кодового слова не прозвучало. Электронные мозги по специфики своей деятельности значительно превосходят человеческие. Никто с этим уже не спорит. Соревноваться с ним в логике, анализе и в глубине познаний дураков нет. И если бы не приоритет командного модуля, жёстко программируемый человеком, то чёрт его знает кто бы кем сегодня командовал.

Но самое главное, что не может сделать искусственный разум, так это проявлять чувства. Да. Он не умеет любить, радоваться, сопереживать, но он и не умеет обижаться, ненавидеть и прочее. У него отсутствует чувство собственного достоинства, амбиции и даже элементарный инстинкт самосохранения.

Нет, конечно, на уровне исходных кодов у любого искусственного интеллекта стоят несколько степеней «защиты от дурака», иначе бы при каждом психе хозяина, прибывающего в плохом настроении, от команды типа: «Сдохни скотина!», машины бы самоликвидировались, выполняя указание. Замучились бы их клепать на конвейерах.