Страница 107 из 110
-- Сотни, -- сказал Пайкрофт. -- Вот и я тоже. А про скольких ты сохранил память в сердце, если не считать первую, и, допустим, последнюю, -и еще одну?
-- Таких мало, на удивление мало, самому совестно, -- сказал сержант Причард с облегчением.
-- А сколько раз ты был в Окленде?
-- Один... два. . -- начал он.-- Ей-ей, больше трех раз за десять лет не наберется. Но всякий раз, когда я видел миссис Б., мне памятен.
-- И мне -- а я был в Окленде только два раза -- запомнилось, где она стояла, и что говорила, и как выглядела. Вот в чем секрет. Не красота, так сказать, важна, и красивые слова говорить не обязательно. Главное -- Это Самое. Бывает, женщина только пройдет по улице, и мужчине ее уж не забыть, но чаще всего проживешь с которой-нибудь целый месяц, а уйдешь в море, и уже, что называется, запамятовал даже, разговаривает она во сне или же нет.
-- Ага! -- сказал Хупер -- Кажется, я начинаю понимать. Я знал двух таких редкостных женщин.
-- Но они же не виноваты? -- спросил Причард
-- Ничуть. Уж это я знаю!
-- А ежели кто влюбится в такую женщину, мистер Хупер? -- продолжал Причард.
-- Он сойдет с ума -- или, наоборот, спасется, -- последовал неторопливый ответ.
-- Ваша правда, -- сказал сержант -- Вы кой-чего испытали на своем веку, мистер Хупер. Мне это ясно.
Он поставил бутылку.
-- А Викери часто ее видел? -- спросил я.
-- Это тайна, покрытая мраком, -- отвечал Пайкрофт. -- Я познакомился с ним недавно, когда начал плавать на "Иерофанте", да и там никто его не знал толком. Понимаете ли, он был, как говорят, человек особенный. В море он изредка заговаривал со мной про Окленд и про миссис Б. Потом я это припомнил. И думается мне, между ними много чего было. Но учтите, я только излагаю свое резюме, потому что все узнал с чужих слов или, верней сказать, даже и не со слов.
-- Как так? -- спросил Хупер настойчиво.-- Вы сами должны были коечто видеть или слышать.
-- Да-а,-- сказал Пайкрофт -- Раньше и я думал, что надо самому видеть и слышать, только тогда можно доложить обстановку по всей форме, но с годами мы делаемся менее требовательны. Наверно, цилиндры изнашиваются. Вы были в Кейптауне в прошлом декабре, когда приезжал цирк Филлиса?
-- Нет, я отлучался по делам, -- сказал Хупер, слегка раздосадованный тем, что разговор принял другое направление.
-- Я потому спрашиваю, что они привозили научное достижение, новую программу, которая называлась "Родина и друзья за три пенса".
-- А, это вы про кинематограф -- когда показывают знаменитых боксеров и пароходы. Я видел такое во время поездки.
-- Живая фотография, или кинематография, об этом я и толкую. Лондонский мост с омнибусами, транспортное судно увозит солдат на войну, парад морской пехоты в Портсмуте, экспресс из Плимута прибывает в Паддингтон.
-- Все это я видел. Все видел, -- сказал Хупер с нетерпением.
-- Мы на "Иерофанте" пришли в сочельник, и было нетрудно получить увольнительную.
-- Мое такое мнение, нигде так быстро не соскучишься, как в Кейптауне. Даже Дурбан и то привольней. Мы туда заходили на рождество, -- вставил Причард.
-- Я не посвящен в тайны индийских пери, как говорил наш доктор интенданту, и судить не берусь. Но после учебных стрельб в Мозамбикском проливе программа Филлиса была совсем недурна. В первые два или три вечера я не мог освободиться, потому что вышла, так сказать, оказия с нашим командиром минной части: какой-то умник родом с Запада испортил гироскоп; но, помнится, Викери съехал на берег с корабельным плотником Ригдоном -- мы его называли старина Крокус. Вообще-то Крокус оставался на борту всегда и всюду, его надо было чуть ли не лебедкой стаскивать, но уж если он отлучался, то потом его клонило книзу, как лилию под тяжестью росы. Мы его тогда сволокли в кубрик, но прежде чем утихомирили, он изрядно наболтал про Викери, который оказался достойным собутыльником при таком водоизмещении и мичманском чине, причем выражался он, я бы сказал, крепко.
--Я плавал с Крокусом на "Громобое", -- сказал Причард. -- Норовистый малый, второго такого не сыщешь.
-- На другой вечер я поехал в Кейптаун с Доусоном и Прэттом, но у самых дверей цирка мне подвернулся Викери. "А! -- говорит он. -- Тебято я и ищу. Давай сядем рядом. Пойдем вон туда, где билет шиллинг стоит!". Я стал отказываться, хотел пристроиться на корме, меня трехпенсовое место больше устраивало, по состоянию моих финансов, так сказать. "Да идем же, -- говорит Викери. -- Платить буду я". Само собой, я покинул Прэтта и Доусона в надежде, что он не только билеты купит, но поставит и выпивку. "Нет, -сказал он, когда я намекнул ему на это. -- Не сейчас. Только не сейчас. Потом пей сколько влезет, а покамест мне надо, чтоб ты был трезвый". Тут я увидел его лицо при свете фонаря и сразу думать забыл о выпивке. Поймите правильно. Я не испугался его вида. Но я встревожился. Не берусь вам это лицо описать, но так уж оно на меня подействовало. Ежели хотите знать, оно мне напомнило тех тварей в колбах, каких видишь у торговцев всякими диковинами в Плимуте -- их в спирте хранят. Белые и морщинистые -- еще не родившиеся, так сказать.
-- У тебя низменные понятия. Пай, -- заметил сержант, раскуривая погасшую трубку.
-- Может быть. Так вот, мы сели в первом ряду, и вскорости началась картина "Родина и друзья". Когда появилось название, Викери тронул меня за колено. "Ежели увидишь что-нибудь неожиданное, -- говорит, -- шепни мне словечко",-- и чего-то там еще хрупает. Мы увидали Лондонский мост и еще много всякого, и это было замечательно интересно. Сроду такого не видал. Что-то там такое жужжало, будто маленькая динамо-машина, но изображения были настоящие -- они оживали и двигались
-- Я это смотрел, -- сказал Хупер. -- Ясное дело, ведь снимают то, что происходит на самом деле,-- вы же понимаете.
-- А потом на здоровенном экране стали показывать, как в Паддингтон прибывает почтовый поезд с Запада. Сперва мы увидали пустую платформу и носильщиков, которые стояли наготове. Вот показался паровоз, подошел к платформе, и женщины в первом ряду повскакивали с мест: он шел прямо на нас. Вот открылись дверцы вагонов, стали выходить пассажиры, носильщики потащили багаж -- совсем как в жизни. Только... только когда кто-нибудь выступал слишком далеко вперед, к нам, эти люди, так сказать, будто сходили с экрана. Уверяю вас, мне было очень интересно. И всем остальным тоже. Я глядел, как один старик с пледом уронил книжку и нагнулся подобрать, но тут, следом за двумя носильщиками, неспешно выходит она -- держит в руке сумочку и оглядывается по сторонам, -- сама миссис Батерст. Походка у нее такая, что не спутаешь и среди сотни тысяч. Она прошла вперед -- прямо вперед, -посмотрела на нас в упор с тем самым близоруким прищуром, про который Прич поминал. Она подходила все ближе, ближе, а потом исчезла, как... ну, как мелькает тень при свечке, и тут я услыхал, что Доусон в заднем ряду вскрикнул: "Черт подери! Да это же миссис Б.!"