Страница 3 из 5
— Но ты ведь сама…
— Уходи. Ты и так превысил время общения со мной. Полчаса, помнишь? — перебила его Гермиона.
Из её глаз текли слёзы. Гарри смотрел на заплаканное лицо, и ему хотелось просто стереть солёную влагу со щёк Гермионы. Хотелось прижать её к себе и требовать ответа, но вместо этого он просто сказал:
— Час.
— Что? — уставилась она на него глазами, которые, казалось, не могли стать ещё больше.
— Часа всегда было достаточно.
— Но не теперь, да? Пошёл вон, пока я не достала палочку.
Гарри поднял руки вверх. Сейчас он сдавался — не хотел усугублять ситуацию, потому что знал, что в Хогвартсе Гермионе нет равных в заклинаниях. Но он не мог не задать последний вопрос.
— Гермиона?
— Ну что ещё? — она всё-таки направила на него палочку.
— Ты же не можешь пойти на Святочный бал одна?
— А с чего ты решил, что я иду одна? — усмехнулась она и вернулась за стол к книгам.
У Гарри было ощущение, что кто-то с размаху ударил его в грудь — воздуха не осталось. Он развернулся и выбежал из библиотеки. Гарри ловил ртом воздух, словно альпинист на высокой горе. Он остановился возле окна и посмотрел на домик Хагрида, о котором ходило столько слухов. Он сжал правую ладонь в кулак и резко ударил в стену.
— Мер-рлинова борода! — прорычал Гарри.
Пригласили. Уже пригласили. Узнать бы, кто. Возможно, Гермиона не захочет идти на бал с калекой. В конце концов, ему сказали не проклинать только Малфоя, и он надеялся, что Гермиону пригласил не Драко. Потому что спрятать труп сына министра будет очень сложно.
Имя. Ему нужно имя. Он должен знать, кто осмелился пригласить на бал его подругу. Подругу «бешеного Поттера», как его иногда называли за глаза.
Бешеным он стал зваться не сразу. Но оскорбления маглорождённых чистокровными были для него словно кость в горле. Особенно если дело касалось Гермионы, над которой издевались ещё и из-за её успехов в учёбе.
Неофициальная политика министерства очень сильно подогревала эту враждебность. Гарри был уверен, что через некоторое время маглорождённым вообще запретят появляться в магическом обществе. То, что Люциус Малфой продолжает дело своего бывшего хозяина, не оставляло сомнений, для всех кроме снобов Визенгамота.
Он оторвался от созерцания Запретного леса и пошёл прямиком к близнецам Уизли в Выручай-комнату. Они знали всё и обо всех в этой школе, которую Гарри очень надеялся закончить живым. Ему нужно было имя и, пожалуй, приличный костюм. Педантичная Гермиона никогда не будет с ним танцевать, если он будет одет в джинсы Дадли.
***
— Между прочим, мы могли пойти с сёстрами Патил, — раздражённо нудел Рон, — а теперь стоим здесь, как два…
— Оболтуса! — подсказали хором близнецы Уизли.
Они как раз проходили мимо со своими парами. Все четверо весело рассмеялись.
— Ты мог пригласить Парвати или Падму сам, — сказал Гарри, не обратив внимания на братьев Рона.
Всё его внимание было направлено на лестницу. Именно оттуда должна была появиться Гермиона.
— Не мог. Они с сестрой только парой ходят. Вон они с шестикурсниками с Пуффендуя. Не помню, как их зовут.
— Джон и Дерек Толбуты, — Гарри посмотрел в ту сторону в надежде хоть немного отвлечься от тягостных мыслей.
Это не помогло, и он вернулся к изучению лестницы. Его душа опять ушла в пятки от страха, что Гермиона, возможно, так и не появится, и у Гарри не будет возможности восстановить их отношения. Рон продолжал жаловался на отсутствие пар на самом ожидаемом событии года, на свою мантию и на бедность своей семьи в целом.
Гарри больше не слушал — его волновало не только то, появится ли Гермиона, но и то, с кем она будет. Он практически не видел её с последней встречи в библиотеке, а все попытки узнать имя пригласившего её смертника были безуспешными.
Его немного потряхивало. В последнее время он и учился спустя рукава. Мысли о Гермионе и о её партнёре сбивали с толку и отвлекали. Замечания Гарри стали делать не только преподаватели, Рон, но и члены команды по квиддичу. Квиддич, впрочем, тоже не приносил былого удовольствия.
Самое ужасное, что Гарри банально скучал. Скучал по раздражающему всех остальных поучительному голосу, по лекциям о важности всего на свете, а самое главное — скучал по тому, что не мог видеть искр в глазах Гермионы, не мог слышать её смех. Он даже снова хотел бы ощутить ожог от удара её ладони, потому что это была её ладонь.
Он не мог понять, куда смотрел раньше. Неужели было непонятно, что он любит Гермиону, давно и всерьёз? Ведь даже на каникулах он готов был выть, если не видел её дольше нескольких дней. Вот только, кажется, теперь он ей вовсе и не нужен. Возможно, даже её характер не помешает остальным студентам заметить, насколько она привлекательна.
Он уже в десятый раз пересчитывал ступеньки на лестнице, когда Рон вдруг взволнованно прошептал:
— Мерлинова задница, да кто ж знал-то?
— Что? — переспросил Гарри.
— Посмотри туда, — Рон указал на самый верх лестницы.
Гарри посмотрел за его рукой… Его словно вырвали из сна и, как котёнка, выкинули на мороз. Это было неожиданно и невероятно.
Такой он не видел Гермиону никогда. Он даже не знал, что она может быть такой. Она стояла совершенно одна, в сверкающем голубом платье, которое было пронизано белыми цветами с коричневыми веточками. Растрёпанные волосы сменила высокая и воздушная причёска. И Гермиона смотрела прямо на Гарри.
— Я думал, она тебе отказала, — удивился Рон.
— Отказала, — подтвердил Гарри хриплым голосом.
Гермиона была невероятно красивой, и Гарри с пронизывающим сердце страхом понял, что он точно не будет единственным, кто это заметит. Он пока надеялся, что она соврала и что этот великолепный образ она создала только для него.
Они смотрели друг на друга всё то время, пока Гермиона медленно спускалась по лестнице. И с каждым её шагом надежда распускалась в сердце Гарри словно нежный цветок. Ровно до того момента пока Гермиону не взял за руку… Виктор Крам.
Гермиона перевела взгляд на своего партнёра по танцам и смущённо улыбнулась, показывая идеально ровные зубы.
Гарри стоял не шевелясь ещё целую минуту, пока его не толкнул Малфой.
— Ну что, Поттер. Бросила тебя грязнокровка?
Гарри сжал в кармане волшебную палочку. Ему потребовалась вся выдержка, чтобы не запустить в Малфоя что-нибудь страшнее «Секо», которым он наградил его в прошлый раз.
«Только не Круцио, — шептал он про себя, — только не Авада».
— Отвали, Малфой, — сказал он вслух и отвернулся,
— Мне кажется, грязнокровка теперь должна мне, — продолжил Малфой, растягивая слова… — В конце концов, именно я помог сделать из уродины красотку. Думаю, что я даже попользуюсь ею после Кра…А-а-а!
Драко дёрнулся и схватился за нос, из которого сразу хлынула кровь. Гарри прошёл мимо, даже не прислушиваясь к потоку угроз. Ему запретили проклинать Малфоя, но про то, что нельзя ломать ему нос, никто ничего не говорил.
***
Большой зал Хогвартса был богато украшен. Наверху, под самым потолком, парили сотни мерцающих в темноте звёзд, которые выстроились в форме Млечного пути, на стенах висели множество гирлянд из живых цветов, среди которых, конечно, омелы — при взгляде на них Гарри только и мог, что вспоминать два имени. Гермиона и Виктор.
Гарри нашёл Рона и направился к нему. Он поймал себя на том, что постоянно высматривает Гермиону. Она парила в руках Крама, изгибаясь в очередной фигуре танца. Гарри понял, что до сих пор не знал, что она умеет так танцевать. Он вообще мало о ней знал, зато регулярно обрушивал на неё свои проблемы. Рассказывал про не сумевших защитить себя родителей, про импульсивного крёстного, который теперь сидит в Азкабане, про Рона, который порой пользуется его деньгами, потому что Уизли бедны. И про Северуса Снейпа, который занижает его отметки по Защите от Тёмных искусств безо всякого повода, лишь потому, что в школьные годы он враждовал с отцом Гарри.