Страница 17 из 20
Исследователи едины во мнении, что поиск СССР ответных мер военным угрозам из воздушно-космического пространства явился закономерным процессом в отечественном оборонном строительстве. Как следствие Войска ПВО страны стали развиваться комплексно, путем создания средств, способных уничтожать не только воздушные (на основе зенитно-ракетных комплексов), но и баллистические цели (система ПРО). Интеграция противоракетной и противовоздушной обороны определила облик воздушно-космической обороны Центрального промышленного района[185].
Данная система, сочетавшая в себе средства стратегической противоракетной обороны и средств зенитно-ракетных войск противовоздушной обороны, обеспечивала защиту высших звеньев государственного и военного управления, группировки войск, развернутых в пределах заданного района, от средств воздушно-космического нападения в соответствии с заданными тактико-техническими требованиями.
Однако система была принята на вооружение только в 1994 г. На тот момент система, имевшая в своем составе около трех десятков зенитных ракетных полков С-300 различных модификаций, расположенных в четыре эшелона, являлась самой мощной и эффективной зенитной ракетной группировкой в мире. Сопряженная и взаимодействующая с системой противоракетной обороны, система противовоздушной обороны являлась головным звеном системы воздушно-космической обороны Центральной зоны ПВО, которая, в свою очередь, представляла собой головной участок системы воздушно-космической обороны России в целом.
Исторический анализ, проведенный отечественными учеными в постсоветское время, выявил, что деятельность военно-политического руководства СССР в условиях «холодной войны» была обусловлена возникновением новых тенденций в мире, усилением влияния политики, экономики и научно-технического прогресса на стратегию и военное строительство[186].
Поэтому закономерно, что в целях немедленного реагирования на американскую ядерную стратегию 1974 г. и начало модификации средств передового базирования – американского тактического ядерного оружия, размещенного на территории Западной Европы и её побережья, СССР приступил к модификации устаревших комплексов РСД-4 и РСД-5 (SS-4 и SS-5) и развертыванию на западных границах ракет средней дальности РСД-10 «Пионер» (SS-20)[187]. Несмотря на некоторые недостатки, комплекс (главный конструктор – А. Д. Надирадзе) получился уникальным. Система управления (главный конструктор – Н. А. Пилюгин) позволяла ракете в постоянной боевой готовности находиться в горизонтальном положении, обеспечивала круговой сектор стрельбы и переприцеливание без разворота пусковой установки, полную автоматизацию проверок, предстартовой подготовки и пуска. Многие технические решения представляли собой принципиально новые подходы в мировой практике ракетостроения: двигатели маршевых ступеней изготовлялись из композиционных материалов, пороховые заряды прочно скреплялись с корпусом, боевая ступень с разделяющейся на три боевых блока головной частью не имела общего носового обтекателя. Грузоподъемность шасси, выполненного на базе МАЗ-547В, в два раза превышала собственный вес[188].
Историография проблемы свидетельствует о том, как складывалась ситуация в период между началом их развертывания в 1976 г. и принятием Советом НАТО в декабре 1979 г. решения о размещении в Европе новых американских ракет средней дальности. Тот факт, что в тот период советско-американские переговоры по ограничению стратегических вооружений продвигалось, хотя и с немалыми трудностями, к заключению нового договора (ОСВ-2), вызывало неоднозначную реакцию в руководящих кругах западноевропейских стран – членов НАТО. С одной стороны, улучшение советско-американских отношений на центральном, стратегическом направлении в принципе приветствовалось, а с другой – возникали и опасения, как бы это не привело к ослаблению военной взаимозависимости между США и Западной Европой. Поэтому у отдельных западноевропейских руководителей появилось желание усилить ядерную привязку США к Европе путем дополнительного размещения здесь американского ядерного оружия новых классов. В то же время западноевропейским руководителям было не так-то легко решиться на это, особенно на размещение ядерного оружия наземного базирования, ввиду роста в их странах антиядерных настроений[189].
Исследователи отмечают, что единодушия в руководящих кругах и самих США относительно целесообразности размещения в Европе новых американских ракет средней дальности не было. Известно, что не видел необходимости в этом и Объединенный комитет начальников штабов: военные отдавали предпочтение варианту модернизации уже имевшихся в Европе оперативно-тактических ракет «Першинг-1». Сомнения высказывали среди других и бывшие помощники президента по национальной безопасности М. Банди и Г. Киссинджер. Даже такой милитаристски настроенный деятель, как Ричард Перл (в недалеком будущем ставший заместителем министра обороны), считал, что решение о размещении в Европе «Першингов-2» и крылатых ракет средней дальности причинили НАТО гораздо больше политического вреда, чем они стоили того в плане военном[190].
Важным было и то, что в 1977–1979 гг., вопреки сложившемуся позже представлению, даже те на Западе, кто сразу стал изображать ракеты СС-20 как пугало и ратовать за «ядерное довооружение» НАТО, не решались утверждать, что развернутое в те годы их количество уже изменило соотношение сил в этой области в пользу СССР. Подобного утверждения не содержалось потом и в самом решении Совета НАТО от 12 декабря 1979 г. В нем лишь говорилось, что с началом развертывания ракет СС-20 в сочетании с другими шагами СССР по модернизации ядерных вооружений в Европе складываются беспокоящие НАТО тенденции, «ибо если эти тенденции сохранятся, то превосходство русских в тактических ядерных средствах сможет подорвать стабильность, достигнутую в области межконтинентальных систем, и подорвать сомнения в отношении надежности стратегии сдерживания, применяемой НАТО»[191].
Как свидетельствовал политический обозреватель А. Бовин, излагая свое понимание натовских оценок ситуации, сложившейся в результате начавшегося развертывания ракет СС-20 вместо СС-4 и СС-5: «Следовательно, равновесие нарушено и, чтобы восстановить его, НАТО – если СССР не уберет новые ракеты – будет вынуждено развернуть в Западной Европе американские ракеты средней дальности. В этом смысл принятого в 1979 г. «двойного решения»[192]. Чтобы убедиться в неправильности подобной характеристики смысла декабрьского решения Совета НАТО, достаточно прочитать это решение и сопровождавшие его заявления руководителей стран НАТО. Кстати, когда спустя более года после декабрьского решения, в феврале 1981 г. канцлера ФРГ Г. Шмидта, считавшегося одним из «отцов» этого решения, прямо спросили, нарушено ли уже равновесие между Западом и Востоком в Европе, он дал отрицательный ответ[193].
Вместе с тем, П. П. Черкасов в своей работе отстаивает точку зрения, что модификация советских устаревших комплексов была предлогом, и в декабре 1976 г. ракетные системы СС-20 были развернуты, а в феврале 1977 г. – поставлены на боевое дежурство в европейской части СССР. Всего было развернуто около 300 ракет подобного класса, каждая из которых была оснащена тремя боевыми разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Это позволяло СССР в считанные минуты уничтожить военную инфраструктуру НАТО в Западной Европе – центры управления, командные пункты, и особенно, порты, что в случае войны делало невозможным высадку американских войск в Западной Европе. Одновременно СССР модифицировал размещенные в Центральной Европе силы общего назначения, в частности – тяжёлый бомбардировщик Ту-22 М до стратегического уровня[194].
185
См.: Поневенкин А.Н. Деятельность государственных и военных органов по организации воздушно-космической обороны в период 1963–1997 гг.: дис… канд. истор. наук. М.:, 2006. 190 с.; Крыжановский О.И. Деятельность государственных и военных органов СССР по строительству объектов противоракетной обороны Войск ПВО страны в 1956–1991 гг. (на примере Центрального промышленного района): дис… канд. истор. наук. М.:, 2009. 197 с.; Прохоровский С.А. Деятельность государственных и военных органов по вооружению войск противоракетной обороны в 1956–1997 гг.: дис… канд. истор. наук. М.:, 2011. 220 с.; ПВО страны (1914–1995 гг.): военно-исторический труд. Тверь: ВА ПВО, 1998. С. 341 и др.
186
См.: Шардаков В.С. Отечественный опыт, достижения и поддержание военно-стратегического паритета (40–80 гг.): дис… докт. истор. наук. М., 1994. 414 с.; Барынькин В.М. Теория и практика военного строительства в России. М.: Полет, 1998. С. 33–36; История военной стратегии России / под общ. редакцией В.А. Золотарева. М.: Кучково поле, Полиграфресурсы, 2000. С. 422–425.
187
См.: Галимов А.Х., Юрин В.Н. История создания и развития отечественного ракетного оружия и Ракетных войск. М.: МО СССР, 1988. С. 80.
188
См.: Ракетные войска стратегического назначения. Военно-исторический труд. М.: ЦПК РВСН. С.148.
189
См.: Хорошая политика: сегодня, вчера, завтра (URL: http://www.wellpolitic.ru/wellpols (дата обращения: 12.03.2016).
190
См.: Ерошин А.Ю. Проблема ракет средней дальности в ядерной политике НАТО: автореф. дис… канд. истор. наук. М.: ИМЭМО, 1987. 22 с.
191
См.: Там же.
192
Корниенко Г.М. «Холодная война»: Свидетельство ее участника. М.: Международные отношения, 1995. С. 238.
193
См.: Хорошая политика: сегодня, вчера, завтра (URL: http://www.wellpolitic.ru/wellpols (дата обращения: 12.03.2016).
194
См.: Черкасов П.П. ИМЭМО. Портрет на фоне эпохи. М.: Издательство «Весь Мир», 2004. С. 458.