Страница 19 из 99
— Ты не покинешь это поместье! — уверено заявила няня.
— Прочь с дороги! — натянула поводья и лошадь остановилась нос к носу с упертой дамой-самоубийцей. — Мне надо проехать.
— Орлайн приказал Вас ни при каких обстоятельствах не выпускать из поместья.
— Пра-авда? — протянула я. — А он не давал инструкций на счет того, как мне себя вести, когда он людей убивает?!
— Это его дело и он сам с этим разберетсяразберется.
— А если его за эти разборки казнят, что тогда? — злилась я все больше. Какой-никакой, а муж, свой, родной.
— Тогда все поместье достанется Вам.
Кто о чем! Может она рассчитывает часть поместья получить, потому у них с Орлайном такие отношения?
— Да сдалось мне это все! ПУСТИ Я СКАЗАЛА! А ТО ХЕЖЕ БУДЕТ...
Я так и не поняла, что произошло, потому что вмиг оказалась на земле связанной голубой полупрозрачной нитью. Приземляясь, больно приложилась головой. То, что хуже будет — это понятно, но почему именно мне, вот вопрос?
Оглядела себя и поняла — она маг! И как она умудрялась столько лет это скрывать?! Тут же в моей, сильно гудевшей и нестерпимо болевшей, голове родилась мысль, а знает ли дражайший супруг, кого к сыну приставил? Потому что если не знает — не сносить ей головы, а если знает, то головы не сносить уже ему — отгрызу к драконьей матери.
Хотела крикнуть страже, что бы подняли, ибо сама не могу, и освободили, но сделать этого не смогла. Снова магия? Убью гадину сорокалетнюю! Зато эта выдра тощая сама подозвала стражников и приказала отнести меня в мои покои.
Я сопротивлялась и мычала, но меня никто не поставил и не выслушал, словно и не я здесь хозяйка, а она. Но на меня не обращали никакого внимания, как на мешок с картошкой! Ненавижу ее!
Радует одно, сын ушел с Рилой играть в салочки, и не видел моего позора.
Меня на кровать сгрузили, словно я не благородная дама, а так, мешок муки. Я снова забилась и замычала, давая всем своим видом понять, что мне не нравиться нынешнее положение, но стражник на удивление хладнокровно проигнорировал мое поведение, молча скрывшись за дверью. Василис осталась в комнате и высокомерно смерила меня взглядом.
— Ты можешь на меня сердиться, ругаться, но поверь, для тебя так будет лучше.
— Мумо? Но нинене? — это все, что я могла сказать, пытаясь произнести: «Лучше? Да неужели?»
— Потом «спасибо» скажешь, — уверенная в своей правоте, продолжала Василис. — А сейчас отдохни. Не советую кричать и пытаться сбежать, здесь заклинание тишины и тебя никто не услышит.
— Ый! Ыи меи ыа! — нет, вряд ли она поймет, что это было: «Сын! Верни мне сына!»
— А? Давай так! — и, махнув рукой, эта кикимора сняла с меня заклятие молчание.
Зря! Ой, как зря! Потому что мне так много сказать хотелось, что меня изнутри разрывало от количества скопившихся весьма нелестных эпитетов в ее адрес.
— Я сказала, верни мне сына, ты... выдра недовыдранная! Знаешь, что я с тоои еаю! Олай!
— Будет тебе сын, — закрывая за собой дверь, милостиво разрешила дама.
«Она труп! И если не муж, сама грязную работу сделаю. А потом пусть хоть подымает ее и будет она служить тихой, мирной и послушной!» — сквозь бессильные слезы думала я.
Через несколько минут мне привели сына. Как только дверь захлопнулась, я смогла двигаться. Слезы вытерла, нечего сыну такое видеть. Его мама самая счастливая и сама хорошая.
Пока я проверяла, не откроется ли какая-нибудь дверь, сынишка весело играл с деревянной лошадкой. Как назло все выходы были закрыты. И когда я отбила все кулаки, стуча в дверь, принялась стучать ногами. Но никто не открыл. То ли не услышали, то ли не захотели.
Окно выходом не являлось, потому что если я сама и рискнула бы на связанных простынях спуститься, то сына так спустить, я бы не рискнула. А ну как упадет?
Так что до вечера мы с сыном успели поиграть в догонялки, ладушки и даже поспали немного. Обед нам принесли в комнату два стражника. Пока я прыгала на одного, требуя, что бы нас выпустили или хотя бы прорваться к двери, второй поставил еду на стол и оба вышли, не забыв запереть дверь. Что б вас!..
Когда нам в окошко заглянула сочувствующая луна, дверь открылась, и на пороге появился муж. За все время проведенное здесь, моя злость, проиграв битву с моим бессилием, сменилась безразличием. И все это безразличие показала мужу, полностью проигнорировав его появление в комнате. Только сын повис у него на руках, рассказывая, чем мы с ним занимались целый день.
Внимательно осмотрев комнату, его взгляд снова остановился на мне.
— Что здесь происходит?
Нет! Он еще и у меня спрашивает?! Я к нему даже не повернулась, продолжая смотреть в окно на тихую ночь. Но злость снова стала подниматься.
— Рила, — рявкнул муж так, что я вздрогнула.
— Да господин, — почти сразу явилась служанка. Они, что, под дверью подслушивают?
— Уложи Вилиала в его кровать. Только осторожно, постарайся не разбудить.
— Хорошо, господин, — поклонилась девушка и, взяв мальчика на руки, вышла из комнаты.
Закрыв за служанкой дверь, он подошел ко мне:
— Расскажи.
Я молчу. Луна серебрит верхушки деревьев, ветер мирно их раскачивает, а травка колышется в такт деревьям, поддаваясь легкому порыву ветра. По лунной дорожке крадется черный кот.
— Ты так и будешь молчать? — раздалось у самой макушки.
Исходящее от него напряжение я чувствовала всей спиной. А что я скажу? Нажаловаться на них, как маленькая девочка? Да эта выдра небось уже свою версию выложила, пока он сюда шел!