Артефакторика

— Слушай, не нужно ничего ломать и подстраиваться, — начал привычную речь Ворх, но я перебила его, чтобы опять все не скатилось к ругне.

— Пойдем во двор или здесь позанимаемся?

— Можем и здесь, — сдался он. — Теорию прогоним. Многие заклинания в черной магии сильно отличаются от белых.

— Подожди, возьму конспект.

Мы проработали с десяток заклинаний до глубокой ночи, не отвлекаясь от работы даже за ужином. И, поднявшись наверх, еще обсуждали отклонение траектории заклинания «ловчая сеть» в зависимости от скорости ветра. Даже ложась спать, я еще никак не могла угомониться и допытывалась про особенности использования темной фракции источника в зависимости от фазы луны.

— В новолуние черные маги набирают максимальную силу, а в полнолуние выработка магии снижается. Как и у некромантов, принцип тот же, — пояснил Ворх, закурив.

— Тогда тебе повезло, — хмыкнула я. — В новолуние ты сильнее как маг, а в полнолуние как оборотень. Удобно, в таком случае нет уязвимых дней.

— У всех магов есть такие дни, просто у некоторых их труднее вычислить.

— Дашка рассказывала, что ведьмы сильнее всего в дни солнцестояний и равноденствий. Маловато, всего лишь четыре дня в году.

— Поэтому и охотились на вас, — пояснил он, тоже ложась.

— А сейчас? Кто-то же убил всех этих дальних потомков, — я поежилась, вспомнив девушку в болоте. — И зачем сердце вырывать? Это какой-то ритуал?

— Раз замешаны полиморфы, чернокнижники и даже Рея как-то приплели, то и ведьмы явно не остались в стороне. Твоя кровь, конечно, для любого мага ценна, но для ведьм в особенности.

— Я даже не знаю теперь, жив ли Андрей. Раз уж это был полиморф там, на улице, — я свернулась калачиком вокруг Плюшки.

— Полагаю, раз его образ использовали для того, чтобы вывести тебя из города, то его хорошо знали. Либо полиморф видел его непосредственно перед сменой ипостаси. Значит, есть все шансы, что он жив, — пожал плечами магистр, бросив недовольный взгляд на плюшевую гориллу, оказавшуюся между нами.

Меня его недовольство развеселило:

— Слушай, а ты знал, что Уфн мой брат?

— Знал, — нехотя ответил он.

— Тогда чего стращал, что он так опасен? — удивилась я.

— Потому что сам Рис об этом не знал. И все еще не знает. Для него ты названная сестра.

— Да он с самого начала был безобидным, как Плюшка, — я усмехнулась и переложила игрушку под голову.

— Просто ты почувствовала родную кровь. Это сложно объяснить, просто чувствуешь, и все.

— Прямо как с меткой, — я потерла плечо. — Никто ничего не может объяснить. Просто почувствуй… А как?

— Никак, — повторил Ворх то, что я уже сто раз слышала от других.

— Со стороны это так просто. У Мин все сразу заработало. У Даши, стоило лишь ей получить мою кровь. А что со мной не так, почему ничего не получается? Я ведь стараюсь.

— Им проще, они любят, — пожал плечами вервольф и достал вторую сигарету.

Я едва не ляпнула, что у меня та же проблема, и прикусила язык, раздосадованная своей невнимательностью. И тут же почувствовала его нервозность. И меня осенило. Я даже села, до того это была здравая мысль. Ведь мои эмоции далеко не всегда являются откликом на то, что я вижу и слышу. Гораздо чаще они соответствуют моим собственным мыслям и действиям. Прямо как сейчас. Я ведь испытала досаду от себя самой, а не от того, что Ирва любит Уфна.

— Святая праматерь! — я схватилась за голову.

— Что на этот раз случилось? — Ворх занервничал еще больше.

— Как ты еще не сошел с ума от моих противоречивых, бестолковых и непоследовательных эмоций? Они и меня саму иногда в ступор вгоняют, но со стороны это, наверное, вообще ад!

— Ну почему же? — мужчина тоже сел. — Как раз таки все довольно просто и понятно.

— Мне и самой теперь не понятно, — я подтянула и обняла Плюшку. — Нет, надо все же словами изъясняться. Эта ваша метка какое-то проклятие бездны, которое только запутывает еще больше.

— Эмпатическая связь нужна для того, чтобы лучше понять друг друга, — возразил он.

— Ничего подобного! Понятнее не становится! — я развернулась к нему лицом. — Вот скажи что-нибудь, что меня наверняка разозлит.

— Я уже давно хочу выбросить твою плюшевую гориллу в окно и поджечь в полете, — тут же признался Ворх.

А я в этот момент подумала о маме и о том, что она с самого моего появления на свет растила меня вместо своей родной дочери и вынуждена была врать мне каждый день, чтобы защитить. И мне от этого стало нестерпимо стыдно. Я ведь винила ее, когда поняла, что она знала. Я даже не попрощалась, а ведь мама всю свою жизнь положила на то, чтобы и я могла жить нормально.

— Ты расстроена и подавлена, а еще тебе стыдно.

— Вот видишь. Я подумала о маме, и мне было фиолетово, что ты говоришь в это время. Стоп, поджечь?! Я тебя больше не оставлю наедине с моей Плюшкой, маньяк-пироман!

— Ну да, ты права, хотя в итоге ты все же разозлилась, — он снова бросил нехороший такой взгляд на игрушку.

— Забудь! — я спрятала Плюшку за спину.

— Ладно, расслабься, не буду я трогать твою гориллу, — магистр лег, затушил окурок и тяжело вздохнул. — Да, я понял, о чем ты. Как-то раньше не сталкивался и не задумывался о таком. Метка действительно сложная штука.

— Я попытаюсь как-нибудь контролировать свои эмоции, — я тоже легла, но спрятала игрушку под голову на всякий случай. — Хотя бы с большего. Может, тогда будет проще.

— Сильно сомневаюсь, — я действительно почувствовала его сомнение.

— Нужно попробовать. Это лучше, чем просто сесть и ждать, что все как-то само наладится, — я постаралась хотя бы сама поверить в то, что это как-то поможет, для начала. — А еще стоит сделать упор на учебу. Мы за весь вечер ни разу не поругались, пока были заняты черной магией. Это уже прогресс.

— И не говори, — он уже собирался отвернуться, но я взяла его за руку.

— Не стоит провоцировать метку. Потерпи, — я провела большим пальцем по костяшкам его руки, напрочь отбитым и явно не раз сломанным.

— Что терпеть? Опять щекотать будешь? — я почувствовала его недоумение и рассмеялась, не в силах сдержаться.

Если бы только проблему с меткой можно было решить щекоткой. Хотя, чем бес не шутит? Я и попробовала. Чувствительных мест оказалось многовато, значит либо кто-то врал, что не боится щекотки, либо он весь обшит амулетами. Что я и не преминула высказать.

— Ничего подобного, всего два, — Ворх перехватил обе мои руки и сцепил их вокруг Плюшки на всякий случай. — И щекотки не боюсь. Просто ты как-то по-особенному умеешь это делать, так что это действительно щекотно.

— Ну конечно, ври больше, — искренне веселилась я, наконец-то найдя его слабое место. — Уже так заврался, что даже в такой мелочи остановиться не можешь.

— Прости, — вдруг совершенно серьезно сказал он. — Вернее, даже нет, не прощай, не заслужил. Но просто знай, что я действительно сожалею. Многие вещи я и вправду мог бы сказать и объяснить гораздо раньше. Но боялся спугнуть.

— Да не такая уж я и пугливая, — немного растерялась я от такого поворота.

— Ты когда-нибудь ловила мальков мурены?

— Нет. А к чему это?

— Если пытаешься поймать малька в воде, он будет сжимать тело до нитевидного и выскальзывать из пальцев. Но если просто опустить руки в воду и не двигаться, то он сам подплывет и обовьется вокруг руки, чтобы погреться.

Я начала смутно догадываться, о чем он, и возмутилась:

— То есть, я как малек мурены?

— Нет. Но мне иногда казалось, что по-другому просто не получается.

— Я все понимаю, ценный артефакт, мне нельзя было переживать, но я ведь живой человек. У меня, как-никак, тоже какие-то чувства есть, и даже права, — напомнила я.

— Да плевать на артефакт, мы просто пытались спасти тебе жизнь.

— Ну, допустим, спасли. А почему мне не сменили сателлит, раз уж я тебя так тягощу? — рискнула я допытаться.

— Чтобы еще больше людей узнало про Вередан? И вообще, у меня достаточно большой резерв, чтобы кормить артефакт, да и энергия подошла. Так что не видел смысла что-то менять, — Ворх, наконец, отпустил мои руки, раз уж я больше не буянила.