Артефакторика

— Эта лекция стоит в плане на пятый курс, — совершенно невозмутимо ответил мужчина.

Я чуть под воду не ушла от возмущения:

— Слушай, ты очень рискуешь потерять и те крупицы доверия, что у меня остались!

— Согласен на обмен, — предложил Ворх. — Я скажу, откуда знал это, а ты объяснишь, почему вдруг так повела себя ночью. Только без выхухоля, будь добра. Я не знаю, что это за животное в твоем мире, но звучит обидно.

Я прикусила губу, сдерживая смех и желание тут же назвать его выхухолем:

— Это Дашкин фамильяр, вообще-то. Идет. Начинай.

— Три года назад, когда на тебя с Реем напал медведь, его труп доставили в лабораторию при некрофаке на кафедре экспертизы тела. Обследовал его Риен, в том числе взял пробы крови с зубов. Тогда это и выяснилось. У тебя очень необычная в магическом плане кровь.

— А ты там каким боком фигурируешь? — нахмурилась я.

— Андрей был моим адептом, я отслеживал все материалы по этому делу. Эту информацию Риен быстро засекретил, чтобы за тебя не взялся департамент контроля редких видов.

— Ясно, — я тяжело вздохнула. — Не ахти что, но все же информация. Уже прогресс.

— Ну и? Что это было ночью?

Я смутилась и теперь смотрела куда угодно, только не на него:

— Мне, кажется, проще доверять тебе, когда ты, ну, перестаешь быть человеком, — совсем стушевалась я. Мне и самой себе это было сложно объяснить. — Слушай, я не знаю. Я просто хотела помочь, тебе ведь было плохо. И плевать, что я злюсь на тебя, или что мы поругались. Если нужна моя помощь, я буду рядом. Ты ведь тоже взялся помогать с артефактом, хоть тебя это и тяготит.

Ворх все время говорил, что клинок заберет Эйлариен, и я даже почти поверила в его бескорыстную помощь.

— Это не так, ты ошибаешься, мне не в тягость. И насчет Зверя тоже, ты очень рисковала.

— Ты ведь не сделал мне ничего плохого в этот раз, — пожала плечами я. — Я так поняла, если я не оказываю сопротивления, то и Зверь ведет себя спокойнее?

— Это не совсем так, — Ворх удивил меня второй раз за утро, сильно смутившись от этого вопроса. — Просто больше так не делай. Я ценю оказанное доверие, но я не всегда могу себя контролировать. Может случиться и сбой.

— Да, я помню, — я поджала губы, будто даже снова заболевшие от напоминания. — Но ведь помогло же. Скорее бы этот ваш «несдержанный период» прошел.

Вервольф неопределенно хмыкнул и поплыл к берегу.

Переодевшись в ближайших кустах, оказавшихся шиповником, что моего настроения не улучшило, я стояла и скептично рассматривала подол местного традиционного платья, расшитый каким-то замысловатым орнаментом. Платье вроде и сидело по фигуре, и движений не стесняло, но я чувствовала себя не в своей шкуре.

— Это ужасно, — констатировала я и плюхнулась на траву. — Я не хочу обидеть твою уважаемую матушку, но если она снова предложит мне надеть что-либо подобное, я начну очень нецензурно ругаться. Я платья с детства не ношу.

— Ага, я буду ругаться вместе с тобой, — Ворх терпеть долго не смог, так что стянул рубашку через голову и положил рядом на траву. — Все-таки у вас знают толк в удобстве.

— Меняемся? — ехидно предложила я.

Вервольф, недолго думая, поднял рубашку и бросил ее мне:

— На здоровье.

— Платье будешь мерить? — я вернулась из кустов уже в рубашке, доходившей мне до середины бедра, и подкатала рукава до локтя.

— Не мой фасон, — открестился магистр, докуривая уже вторую сигарету.

— Завязывай, — напомнила я. — Ты и так дышишь не очень-то хорошо.

— Все в порядке, это обычная утренняя доза, — отмахнулся он, затушил окурок и надел обратно свою уже чистую майку.

— Почему одежда именно Лазурного мира? — не удержалась я.

— Тебе платье понравилось? — вместо ответа поинтересовался вервольф.

— Нет.

— Может, в Стальном мире одеваются удобно?

Я прикинула, как бы упарилась в кожаном плаще в пол, усыпанном заклепками, и помотала головой.

— Демоны?

— Тога? Ну уж нет, это то же платье.

— Альмы?

— У них все для крыльев приспособлено.

— Может, вампиры?

Я фыркнула, представив Ворха упакованного в сюртук и шляпу.

— Вот видишь. Так что остается только ваш мир.

— Логично, — я обтянула рубашку так, чтобы не были видны шорты, отчего-то не понравившиеся Айне.

— Пойдем обратно, — магистр поднялся.

Я оглянулась на речку, вздохнула, свернула свою майку, платье, и пошла за ним к дому.

Встречавшиеся нам оборотни останавливались и провожали нас недоуменными взглядами, а две девушки-подростки так и вовсе захихикали и спрятались за угол дома.

— Чего это они? — я прибилась поближе к магистру, чувствуя себя неуютно под такими изучающими взглядами.

— Понятия не имею, — пожал плечами он, едва сдерживая улыбку.

— Я рубашку наизнанку надела, что ли? — я потрогала швы, но, вроде, все было правильно, так что я потуже затянула шнуровку на вороте и поспешила в дом.

Айна как раз накрывала стол к завтраку, когда мы вошли.

— Ну наконец-то! — буркнула она, не оборачиваясь. — Моришь гостью голодом, она и к обеду вчера не вышла, и ужин пропустила, сразу наверх от вас, охламонов, убежала, — женщина повернулась и выронила тарелку, прижав руки к груди. — Святая праматерь!

Я спряталась за Ворха, предчувствуя гнев на свою голову.

— Ты что творишь, негодник?! — возмутилась Айна. — Почто над девочкой издеваешься?!

— Она сама рубашку захотела, — пожал плечами вервольф.

— А что с ней не так? — я снова нервно дернула шнуровку.

— Охламон! — Айна хлестнула сына ручником. — Пойдем, хорошая моя, переоденешься.

— Да что не так-то?

Женщина бросила на Ворха еще один гневный взгляд:

— Негоже тебе его рубашку носить, не заслужил он такой чести. У нас женщина мужнину рубашку носит пока беременная, как оберег для ребенка.

Я едва не сняла рубашку прямо на кухне, залившись краской. Но потом подумала и махнула рукой:

— Нет, платье хуже. Или в своей майке буду ходить, или в этом… Тут слишком жарко для байки или комбеза.

— Тогда уж лучше в этом. Ты не местная, похихикают и перестанут, — тяжело вздохнула она.

Спустившийся к завтраку некроманты клевали носами, явно проведя ночь на кладбище. Я дулась и нервно одергивала рубашку, принципиально решив ее не снимать, пусть Ворху будет стыдно. А Дашка с Трэсом ввалились на кухню с улицы только под конец завтрака, усталые, замученные, помятые и какие-то виноватые. Трэс вообще взгляда от пола не отрывал, а Дашка осторожно цеплялась за его руку, нервно кусая губы, будто ей было больно.

Рахо тут же зацепился взглядом за мою одежку, и я буквально увидела в его глазах комментарий к моему виду.

— Одно слово — и ты мне больше не друг. Я все уже знаю, подкололи без тебя, — я показала парню кулак.

А ведьмочка и сама молчала, быстро прошмыгнув наверх. Я даже удивилась такой поспешности. И пошла за ней, бросив подозрительный взгляд на сразу присмиревшего и погрустневшего Трэса.

— Даже спрашивать не буду, где ты ночевала, — начала я с порога комнаты и осеклась, а подруга поспешно прикрылась только что снятым свитером.

У меня буквально все нутро в узел скрутило, а сердце так и вовсе упало. На ней живого места не было. Шея, плечи, руки были покрыты свежими рубцами укусов, грудь и живот усыпаны синяками. Я так и села прямо на пол, где стояла. Почти такие же следы сводила мне мама после нападения медведя, тихо плача надо мной по ночам.

— Что случилось? — еле выдавила я шепотом.

— Ничего, Гер, не волнуйся. Все хорошо, у меня же мазь заживляющая есть, — Дашка покраснела и попятилась к кровати. — Он не специально, так получилось.

— Трэс?! — у меня это даже в голове не укладывалось. — Как же так?! Что он с тобой сделал?!

Ведьма покраснела еще больше, хоть, казалось, уже и некуда, и на лице ее появилась совершенно глупая улыбка:

— Ну как, как… Обыкновенно. Ты ж не маленькая. Да, он плохо себя контролирует, но я не жалею. Вот он теперь мучается, винит себя… Ты скажи ему, пожалуйста, что я в порядке, а то мне он не верит. Сказал, что никогда в жизни больше ко мне и пальцем не прикоснется.