Страница 30 из 63
Я шагнула чуть ближе и перешла на залпы по четыре сферы. И тут нежить бросилась ко мне с совершенно безумным видом, практически остекленев и без того страшными глазами. А поднятый над водой пар от моих огненных заклинаний как назло ухудшал обзор.
— Вот вам урок практической боевой магии, — спокойно сказал магистр Ворх, в мгновение ока оказавшись рядом и выдернув меня на берег. — Русалку в воде практически невозможно зацепить. Их ловят во время кормежки или в гнезде, когда они куда менее верткие. И информация к размышлению: запах крови распространяется в воде очень быстро, и нежить от него шалеет. Так что вопрос тебе на засыпку, Гера. Стоит ли лезть в реку с острыми камнями на дне босиком, когда против тебя русалка?
— Не стоит, — я глянула на свои порезанные пятки и вздохнула. — Это казалось гораздо проще, пока я не начала.
— Для этого вы и учитесь.
Я глянула на своих боевых товарищей, они все поняли и, кажется, отказались от идеи выслеживать гнездо самостоятельно.
Согревшись у огня и переодевшись в уже ставший родным комбинезон, я почувствовала себя гораздо лучше. Довершила идиллию кружка горячего кофе, сваренного на живом огне.
Я сидела на поваленном стволе чуть поодаль от остальных и смотрела на полную луну, выглядывавшую в рваные просветы облаков. Нераны тренировались с новыми иглами, призывая дух местной белки, на большее в полнолуние они не были способны, а Дашка с Трэсом играли в карты на желание. Ведьмочка часто проигрывала, в качестве наказания целуя парня в щеку все с большим энтузиазмом от проигрыша к проигрышу. А мне было так тоскливо, что хотелось постыдным образом завыть.
Я понимала, что веду себя в последнее время совершенно странно и нелогично, но никак не могла себя пересилить. Будто во мне было два человека, каждый со своим настроением и интересами, и они не всегда могли договориться между собой, заставляя меня то дерзить, то виновато опускать глаза и со всем соглашаться.
— Что, взгрустнулось? — из темноты леса показался магистр, сел рядом на толстый ствол вековой сосны. — Не переживай, вокруг на пару километров ни единой живой или неживой души, я обошел всю территорию, так что на сегодня покушения на тебя закончены.
— Спасибо, — я отвернулась к бледному диску луны.
— Да не расстраивайся ты так, у каждого может случиться дерьмовый день.
— Во мне может проснуться Зверь? — неожиданно даже для самой себя спросила я у магистра.
Он на секунду задумался, потом тоже повернулся, прислонился спиной к соседнему дереву и уставился на луну:
— Вполне возможно. А почему это тебя вдруг заинтересовало?
— Да так, глупости всякие, — отмахнулась я, смутившись от своих предположений.
— Нет уж, рассказывай, — настоял мужчина, — я твой куратор и должен знать, в каком ты физическом и моральном состоянии, чтобы правильно распределять обязанности в команде.
Я прикусила губу, пытаясь подобрать правильные слова.
— Такое чувство, что у меня какое-то раздвоение личности, — наконец выдавила я. — Я иногда себя не узнаю. Вот и подумала, что это может быть влиянием сущности Зверя.
— Или ты просто взрослеешь, — усмехнулся вервольф.
Я покосилась на свое тело, вполне себе взрослое. Конечно, по сравнению с ним, я, пожалуй, еще ребенок, но списать странное поведение на гормоны тут никак не получится.
— Нет, уже повзрослела, — вздохнула я. — Аккурат три года назад поняла, что теперь взрослая и легко и просто больше никогда не будет.
Ворх повернул ко мне голову, рассматривая задумчиво, будто впервые увидел. А я поняла, что, наверное, в первый раз в жизни не боюсь смотреть ему в глаза.
Он протянул ко мне руку, но тут же опомнился и отдернул ее:
— У смесков Зверь может никогда и не проснуться, невзирая на то, как сильно разбавлена кровь. А может оказаться и у дальнего потомка, который даже не знал, что у него в роду есть оборотень. Все зависит от души. Поэтому сложно судить, пока Зверь не поднимет голову. Когда это началось?
Я вспомнила подслушанный у кабинета ректора разговор, ожидание смерти после этого и то, как что-то внутри меня отказывалось умирать, поджав хвост от страха.
— Наверное, после переводного экзамена.
Да, именно с тех пор и начались странности во мне. Я перестала бояться оборотней, я стала тверже, что ли. А еще у меня получилось говорить тем самым тоном, как магистр, когда ему невозможно не подчиниться. И это было так странно. Откуда это во мне взялось?
— Ворх, я не хочу этого, — я даже не сразу заметила, что впервые обратилась к магистру по имени, хоть и по общепринятому. — Не хочу Зверя, не хочу быть оборотнем, не хочу звероформу. Мне это… отвратительно. Как это остановить? Я и так не могу избавиться от всех этих оборотневских замашек, а они мне не нужны без брата, я не хочу быть не такой, как он.
— Рей был одним из лучших моих адептов, — Ворх взял кружку из моих дрожащих рук, поставил ее на землю, — мне действительно жаль, что так получилось. Хоть у него и не было звероформы, но поверь, он был оборотнем до мозга костей по своему духу.
— Но я не хочу, — я едва сдерживала слезы, упершись затылком в дерево. — Я всегда была человеком, я не хочу становиться другой.
— Прости, я не могу это остановить, как бы мне ни хотелось, — Ворх вдруг подсел ближе и полез в мой нагрудный карман, заставив меня моментально вспыхнуть, выудил оттуда свои сигареты и протянул одну мне.
— Ты все правильно поняла, это для ослабления Зверя. Так что присоединяйся.
— Тебе-то это зачем? — я закурила уже почти привычно.
— Это запутанная история, — уклончиво ответил он. — Скажем так, все мы рабы жизненных обстоятельств.
Я не стала допытываться и просто сидела рядом с ненавистным оборотнем и курила за компанию, глядя на полную луну. Когда еще у меня выдастся такая возможность?
Ночью никому не спалось, несмотря на богатый на события день. Поэтому мы всей группой просто лежали вокруг костра вповалку и перебирали знакомые созвездия на прояснившемся небе.
— А это разве не Эльф-лучник? — я указала на характерную кучку звезд, второй рукой не забывая щекотать кисточкой косы Ари его брата.
— Гераааа, ну прекрати, — Ири пытался отмахиваться, но вставать и ложиться дальше от меня ему было лень, поэтому парень только возмущался.
— Это Единорог, просто он перевернут во второй половине года, — пояснил Трэс, которого Дашка с упоением чесала за ухом, пока его голова лежала у нее на животе.
Я улыбнулась, глядя на эту идиллию. Вот уж кто точно друг другу идеально подходит и никаких трудностей по этому поводу не испытывает.
Я запрокинула голову, чтобы видеть созвездие Мага над самым горизонтом, чем тут же коварно воспользовался Ири, отобрав у меня косу брата и пощекотав по беззащитно открытой шее. Я лягнула его совершенно на автомате, без злого умысла, но некромант навернулся и подскочил уже с зажатым окровавленным носом.
— Ну, Гера, вдоль тебя и поперек! Ты мне нос сломала! — возмутился он.
— Прости, — я села и схватила друга за уши, заставив сидеть неподвижно. — Убери руки, я посмотрю.
Ири с опаской отнял ладони от разбитого носа и громко им шмыгнул.
— У меня и так горбинка, — обижено надулся он, — а ты еще добавляешь.
— Успокойся, — я провела пальцем вдоль спинки носа с нажимом, но никаких признаков перелома не нашла, благо мама научила в свое время. — Ничего у тебя не сломано. И запомни, идеальные мужчины нравятся только издали. Да вон хоть магистра Эйлариена возьми: он просто раздражающе идеален, но при этом одинок, как последняя фрикаделька в супе. Так что брось эти глупости, у тебя очень даже милая горбинка. А шрамы так и вовсе украшают мужчину.
— Умеешь ты утешить, — фыркнул некромант, но прямо зарделся от похвалы. — Предлагаешь мне еще и шрамом обзавестись?
— Просто так не обзаведешься, — усмехнулась я. — Шрам не имеет никакой ценности, если за ним не стоит история «в тот раз я снова едва не сдох». Так что подожди, с нашей специальностью ты очень быстро превратишься в мужчину.