Львиное Сердце

Они ехали молча, впрочем, как всегда. Никто не задавал лишних вопросов, не искал тем для разговоров. Большой Вилли сразу приметил, что учитель его устал, осунулся, под глазами залегли тёмные тени. Видно богослужение в Йорке не пошло старику на пользу. Ученик заботливо посадил архиепископа в крытую повозку, укутал больные ноги теплой овчиной, с боков обложил мягкими подушками. Уже совсем стемнело, и путь был неблизкий, но лошади уверено неслись по накатанной дороге при свете одинокой луны, а возница легко управлялся с резвыми скакунами, время от времени прокручивая в воздухе овальную петлю и очень бережно опуская кнут на крупы лошадей.

Было уже далеко за полночь, когда повозка священника подъехала к высоким воротам Ноттингемского аббатства. Громкий стук и крики монахов разбудили задремавшего от долгой дороги и равномерного покачивания мэтра Доне. Он недовольно проснулся, кряхтя, вылез из повозки и попытался разогнуть затёкшую от длительной поездки спину. Его встречали два монаха, одетые в белые рясы.

– Мы уже думали, что вы приедете завтра, ваше высокопреосвященство, – сказал один.

– Поэтому поспешили закрыть главные ворота аббатства после приезда леди Габриэллы Грегари, – поспешил добавить другой.

Мэтр Доне нечаянно вздрогнул, услышав это имя, и подумал, что ослышался.

– Кого? – переспросил он.

– Леди Грегари, племянницы сэра Джо Грегари, – улыбаясь и кланяясь, пояснил первый монах.

Но видимо это пояснение произвело на мэтра Доне еще большее впечатление, и остатки его сна мгновенно улетучились. Монахи, видя, что с архиепископом происходит что-то неладное, поспешили удалиться, но священник остановил их.

– А сэр Грегари вернулся из Йорка?

– Нет, ваше высокопреосвященство, он остался при дворе у герцога и прислал своего слугу передать, что задержится там до дня Святого Мартина.

– А где сейчас леди Грегари?

– Она ждет вас в малом зале, возле вашей кельи.

– Хорошо, – чуть слышно сказал мэтр Доне и добавил. – Предупредите леди Грегари, что я уже приехал и приму её.

Монахи поклонились и чуть ли не бегом поспешили исполнить приказание. Архиепископ медленно, с трудом поднимался по каменным ступеням винтовой внутренней лестницы, по которой можно было быстро и незаметно попасть в любую келью или комнату аббатства. Об этой лестнице знали немногие. Она заменяла священнику бесконечные коридоры и переходы, а также другие лестницы, которых в аббатстве было бесчисленное множество. Когда ему уже стало тяжело передвигаться по всем этим коридорам и лестницам, он попросил одного умельца из Йоркшира построить для него что-нибудь подходящее, без лишних усилий. И тот сумел угодить архиепископу, построив новую большую лестницу и прорубив по ней новые двери на все этажи.

Но уже и на этой лестнице последние ступени давались мэтру Доне с большим трудом. Он поднимался медленно, не торопясь, выгадывая тем самым время хоть немного подумать и собраться с мыслями перед встречей с Габриэллой Грегари. Его мучил один вопрос. Зачем она приехала сюда? Ведь она знала, что её дядя уже долгое время находится в аббатстве возле архиепископа, и пытается всячески выманить свою племянницу из замка, чтобы упрятать в монастырь. А теперь она сама норовит попасть в эту ловушку. И потом, если подтвердятся его догадки о короле, то герцог быстро узнает, какую опасность несёт с собой эта женщина, и тоже попытается заманить её в ловушку, но уже в свою, а из неё леди Габриэлла может живой и не выбраться. Как же ему поступить с ней? Если король на её стороне, то конечно, лучше стать ей другом, а если всё-таки король мёртв то, как преподнести герцогу её визит? Тем более что его светлость хотел видеть её на своём балу и как можно быстрее. Но времени для размышлений уже не оставалось. Он остановился перед небольшой дубовой дверью, повернул ключ в замке и, тяжело дыша, тихо вошёл в небольшую комнату.

Горел камин. Возле него в глубоком кресле сидела молодая женщина и печально смотрела на танцующий огонь. Везде горели яркие факелы, отбрасывая замысловатые тени на каменные стены небольшой кельи. От легкого шума и едва ощутимого дуновения сквозняка женщина резко встала и отпрянула в дальний угол. Она держала руку на поясе, и архиепископ невольно улыбнулся: за поясом, наверняка, таился небольшой кинжал. Старику стало неудобно, что своим появлением он напугал молодую женщину и поспешил извиниться.

– Простите меня, леди Габриэлла. Я невольно напугал вас. Не бойтесь, я не причиню вам вреда.

Габриэлла опустила руку и поклонилась.

– Это я должна просить у вас прощение, ваше высокопреосвященство. Мой поздний визит, наверное, очень удивил вас. Да и вы, должно быть, устали после такого трудного дня и поездки. Поэтому я совершенно не настаиваю на спешной аудиенции, и если вы скажите, что примите меня хотя бы завтра, то я с глубоким почтением буду ждать назначенного времени, ваше высокопреосвященство. – Габриэлла низко поклонилась.

Священник был изумлён.

– Я очень много слышал о вас, миледи. Конечно, ваш дядя, Джо Грегари, не мог рассказать о вас ничего хорошего, я не стану от вас это скрывать. Но с первой же минуты разговора с вами, я понял, что вы очень интересная особа. Совсем непохожая на ваших сестер из рода Евы. – Он прошёл к камину, грузно опустился в своё кресло, на котором минуту назад сидела Габриэлла. – Если позволите, я сяду на своё место, а вы обязательно присаживайтесь на вот этот стул, – и священник указал Габриэлле на очень маленький византийский стул с красной подушкой. – Я думаю, вам будет на нём удобнее, чем мне.

– Благодарю вас, ваше высокопреосвященство. Вы очень добры, – Габриэлла подобрала широкую юбку и присела на низкий стул.

– Я не буду откладывать встречу на завтра, миледи. Сегодняшняя ночь и так уже почти скоро закончится. Я немного вздремнул в дороге, а уже через три часа запоёт первый петух на аббатских насестах. Но вы меня очень заинтересовали своим появлением здесь, и я хочу узнать, что вас заставило изменить своё решение, и явиться в Ноттингемское аббатство.

Габриэлла немного подумала и со смиренным видом ответила.

– Ваше высокопреосвященство, я направляюсь в Пертский монастырь по приглашению своей дальней родственницы и хотела проведать своего дядюшку. Мне передали, что он очень болен и ждёт меня. По велению Святой Девы Марии и своего сердца я приехала к вам, дабы удостовериться, что дядя жив и здоров. И если это так, то я отправлюсь дальше в Перт. Но ещё не знаю, насколько я, возможно, там задержусь, и вернусь ли обратно в замок.

– Дитя моё, – воскликнул мэтр Доне, – неужели вы решились посвятить свою жизнь самому святому на этой земле, служению Святой Матери Церкви?

– Нет, ваше высокопреосвященство, я хочу посвятить свою оставшуюся жизнь служению Богу и Святой Деве Марии, – немного уточнила Габриэлла.

Архиепископ осёкся. Он внимательно посмотрел на женщину, пытаясь проникнуть в её самые заветные мысли. Что-то в разговоре ускользало от него. Он никак не мог понять, когда женщина говорила правду, а когда смеялась над ним. Он чувствовал это, хотя по её холодным, как зимний океан, глазам нельзя было ничего уловить. Уже очень давно у него не было такого интересного и опасного собеседника. Все эти священники, лорды и даже сам герцог были ему неинтересны. И порой он даже мог предугадать наперёд, какой ответ будет произнесен, и чем закончится любой разговор. Но сейчас было совсем не так, как он хотел. Новая собеседница старалась сама угадать его вопрос и опередить ответ. Ему нужно направить разговор в другое русло.

– Наш герцог Джон Уэльский оказал вам высокое почтение, миледи, пригласил во дворец на бал. Он состоится, кажется, через несколько дней. Вы ведь не откажите его светлости посетить его дворец?

Габриэлла не удивилась.

– Даже и не знаю, ваше высокопреосвященство. В праве ли я развлекаться на балах герцога, когда меня ждёт сутана монахини? Вы как думаете?

Опять осечка. Как она умело переводит ответ в новый вопрос! Какое наказание для сэра Грегари иметь такую племянницу. Думая об этом, священник невольно тихо засмеялся. Габриэлла удивленно подняла брови и вопросительно посмотрела на архиепископа. Тот понял, что своим смехом ответил на очень серьёзный вопрос, и резко оборвал смех.