Страница 2 из 3
– Ещё мы видели машины скорой помощи и полиции, которые ехали в сторону терминалов.
– Если это очередной птичий грипп, то скоро опять начнется все, что я так люблю – бесконечные анализы и проверки перед вылетами, измерения температуры, и, если у тебя овуляция, можешь забыть про работу.
– Это почему? – Мария удивленно посмотрела на Ольгу.
– Маша, тебе сколько лет?
– Двадцать пять.
– Взрослая девочка и не в курсе, что в это время у тебя температура может запросто подняться?
– Ну… я думала, это во время месячных.
За подготовкой к полету пролетел час. Потом самолет отбуксировали к первому рукаву, торчавшему из здания терминала 2F, и спустя еще один томительный час капитан объявил о начале посадки.
– Ну начнем загон скотины, – донесся из динамика голос Татаринова. – Девочки в столице мряк с молоком7. И нет шансов что ситуация улучшиться. Вероятно, будет трясти при подлете, так что не скупитесь на барбариски, а по прилету доставайте куртки. И не забывайте надеть на себя десять-десять.
Ольга и Анжела встали у входа и послушно натянули на лица улыбки. Кристина села в кресло у иллюминатора в первом ряду от них.
– Черт. Мне всегда в эти моменты кажется, что у меня настолько тупой вид, – пожаловалась Анжела.
– Улыбайся, паксам8 это нравится, – ответила Оля.
– Да плевать мне на то, что им нравится, – Анжела попыталась сделать серьезное выражение лица. – Одно хорошо в этих рейсах из Парижа – детей тут почти не бывает и тошнотиков.
– Это точно. Я как вспомню рейсы из эмиратов или Турции, так просто содрогаюсь от ужаса.
Сквозь иллюминатор и окна аэропорта Кристина видела наполненный народом зал и очередь на посадку.
Анжела постучала ногой и подпрыгнула.
– Ты чего?
– Пассажиросос какой-то хлипкий в «де Голе». Всякий раз, бывая здесь мне, кажется, что однажды пройдет пара-тройка стокилограммовых трюфелей9 и мы все свалимся прямо на скотовоз.
– Крис ну что там видно в дырку? – спросила Ольга. – Идут?
– Вроде пошли.
Она уже собиралась встать и, присоединившись к девушкам, занять свое место у входа в салон, когда заметила на первом этаже, где находились выходы для посадки на лоукостеры, странную суету. Казалось, люди стояли по пояс в воде на берегу штормящего океана, и гигантская невидимая волна кидала их от стены к стене.
«Будто они убегают от кого-то», – подумала Кристина и приложила к иллюминатору ладонь, чтобы лучше разглядеть происходящее.
Несколько человек замерли у окна. Затем дернувшись, как от удара током, они прижались спинами к стеклу и попятились к закрытым дверям.
Среди них была молодая мамаша с ребенком. Мальчик обернулся и поднял голову. Он посмотрел прямо на Кристину, и той стало не по себе. В его взгляде угадывалась отчаянная мольба.
А еще паника.
В следующий миг мать ринулась вглубь толпы и увлекла за собой сына. Они исчезли среди других пассажиров, словно проглоченные гигантской плотоядной субстанцией.
– Крис, – прошипела Ольга. – Давай быстро, кефаль пошла.
– Иду-иду, – она встала у дальней стены и приготовилась помогать пассажирам, направляя их к своим местам.
Первыми в салон самолета вошли две особы неопределенного возраста. У них были одинаково накачанные губы, одинаковые прически и нереально гладкие лица.
– Наконец-то, – вздохнула та, из-под короткого красного платья которой, выглядывал край татуировки. – Надеюсь, тут будет спокойней.
– Да уж, – вторая капризно надула и без того пухлые губки. – Что-то в аэропорту уж больно шумно стало.
– Это все из-за личинусов, – ответила первая. – Ненавижу мерзких маленьких крикливых гаденышей.
Дамы критически осмотрели свои места в первом ряду и, усевшись, достали одинаковые золотистые айфоны.
Мимо Кристины прошла молодая пара – он как школьник на первом свидании держал ее за руку, она, раскрасневшаяся, оглядывалась по сторонам.
– Какие у нас места, Мариш? – спросил юноша.
– Шестой ряд, – ответила девушка. – «Эф» и «Жи».
– Пожалуйста, по этой стороне, – направила их Кристина.
У молодого человека за спиной висел небольшой рюкзак, с торчащим наружу уголком запечатанного пакета, из тех, в которые упаковывают алкоголь в зонах беспошлинной торговли.
Следом за ними, ведя перед собой девочку лет семи, вошла высокая блондинка в узком голубом платье. Кристина хотела заглянуть в ее билет, но та решительно направилась вдоль левого ряда.
Салон постепенно наполнился. Поток пассажиров уменьшился и вскоре иссяк совсем. Последним прошел мужчина неопределенного возраста с коричневым кожаным кейсом. Небольшого роста, лопатообразным армянским носом, выкаченными болотного цвета глазами и отвислыми щеками он напоминал Сквидварда из мультфильма “Губка Боб”. С недовольным и крайне надменным выражением лица он оглядел каждую из стюардесс и, бросив взгляд на пассажиров, столпившихся в проходе, и рассаживающихся по местам, поморщился.
– Вот он запах родины. Смесь вони заскорузлых носков и дешевых пробников “шанель”. И вечный русский бардак. Везде, где появляется русский тут же наступает разруха и хаос. Наш человек даже в самолет сесть нормально не может. Казалось бы, что проще – пройти и занять свои места – но у них даже на это мозгов не хватает.
Он смерил долгим взглядом Кристину, очевидно рассчитывая на ее ответную реакцию, и не дождавшись, продолжил:
– Мне смешно, когда мне говорят, что я должен жить в Рашке. И еще любить ее. Я никому ничего не должен. Я люблю Париж. Все эти его «арт-де-вив», его «традисьон». Хотя и он уже не тот. Жизнь тут тоже меняется в худшую сторону из-за наплыва всякой швали. Но все равно Франция – все еще Европа, милочка. Она все ещё сильно отличается от кровожадной азиатской орды, от становища одичалых, в которое мы вынуждены вернуться.
– Давайте я посмотрю, какое у вас место, – предложила Кристина.
– Ох, девчонки, не завидую я вам, – с этими словами он протянул ей свой билет. – Изо дня в день общаться с русским быдлом, со всем этим сбродом.
– У вас бизнес-класс, пожалуйста, в первом ряду слева, – она указала на кресло через проход от ботоксных близняшек.
Сквидвард прошагал к своему месту. Усевшись в кресло, он поставил кейс между ног и замер, подглядывая за соседками. Те сразу принялись поправлять прически и излишне громко восторгаться вчерашней премьерой в “Гранд Опера”.
– Похоже, что сегодня мы станем свидетелями зарождения большого советского чувства, – прокомментировала Анжела.
– Они похожи на двух куриц и одного петуха. Главное, чтобы во время полета они не занимали надолго туалет.
– Не займут. Видно же, что его хватит лишь на пару секунд.
Они улыбнулись друг другу.
– Анжела сходи, посчитай, сколько кефали набилось, – произнесла Ольга. – По-моему несколько человек не хватает.
Когда Анжела ушла, бригадир подозвала к себе Кристину.
– Какая-то суета сегодня. Паксы излишне возбужденные. Тебе не кажется?
– Ты же знаешь, умер пассажир.
– И что? Ну умер он? На дворе двадцать первый век. В одной комнате будут расстреливать «врагов народа», а соседней, через стенку будет отвязная «пати». В наше время всем до фонаря, что происходит вне зоны их комфорта. Никто даже не замедлит движения, перешагивая через умирающего от смертельного вируса. Кроме того, все уверены, что с ними точно ничего подобного не произойдет.
– Может, ты просто ошибаешься на счёт человечества? Или люди изменились? Стали лучше?
– Помнишь в «Дармоедово» в прошлом году? Один из паксов упал на трапе, и никто даже не остановился.
– Может просто дело в стране? У европейцев больше эмпатии?
– Если так, то мне что-то совсем расхотелось возвращаться.
Держа в руке «кликер», подошла Анжела.
7
Туман с осадками
8
PAX – на сленге бортпроводниц пассажир
9
Трюфель –пассажир бизнес-класса