Страница 21 из 49
Нет.
Наши отношения связывают только материальный мостик, который рушится на глазах.
В начале месяца дотации составляли 25.000 рублей. На данный момент уже около 15.000 рублей.
Ещё немного и мне будет хватать только на школьные обеды. Я, как государство вхожу во внутриэкономический кризис и, как альтернатива выхожу на неофициальный самостоятельный заработок. Смогу ли я подняться? Да. Ещё как. И приумножу. Её пациенты у меня ещё покупать станут. У меня будет столько денег, что я не буду знать, куда их девать!
Тусклое утро созерцает на меня сверху серым небом. Холодает с каждым днём… Возле мусорок гудит «Cadillac Escalade». Других вариантов для посадки я не вижу. Сажусь почтенно на заднее. Вижу за рулём маленького мужичёшку в мешочке с блестяще гладким подбородком, который аккуратно начал выкручивать баранку. Он не соответствовал тому образу судьи, который я представлял. Типичный успешный чел с двумя подбородками и брюхом, упирающимся в руль.
-Ну что, Анна Михайловна, выезжаем? – раздался оптимистичный бас.
–Да, в дорогу.
–Только у меня сразу есть предложение. Давайте как прибудем, первым делом сходим на обед в «Ritz». Это известный ресторан в Ивало. Попробуете мясо королевского краба, свежую треску, а мы с вашим сыном закажем по пицце.
–Просто пицце?!
–Нет, – отрывисто сказал он. -Это не просто пицца – это «Quattro staggioni».
–Что это значит?
–В переводе с итальянского "Четыре сезона". Четыре разнообразных вкуса!
Он облизнулся.
–Часть под названием "Зима" занимают шампиньоны, "Весна" отводится под морские креветки с ананасом, "Лето" посвящено колбасе салями с кусочками баранины, а "Осень" помидорам «Черри». Моцарелла, вустерширский соус, 3-х летний пармезан. Это лишь на словах не звучит. Попробовав… Ммм… Тщательная обжарка в 450 градусов… 15 минут и лучшая пицца в мире у нас на столе.
–Восхитительно! – подыграл я.
–Для уникальности вкуса в пиццу добавляют бренди «Cardenal Mendoza Sanchez Charter Real Romate Finos». Он даёт почувствовать оттенки изюма со сливой.
–У…
Всю дорогу судья рассказывал о проблемах с желудком. Мать давала ему рекомендации по лечению, диктовала под запись таблетки. Взаимовыгодно они ехали.
Я не слушал их. В наушниках размышлял про себя. Мысли, как маленькие водопады, устремлялись бурными потоками в душу, шумя на сердце.
Какая же большая машина, как будто едешь на вездеходе, остальные автомобили выглядят, как игрушечные машинки. И ты словно смотришь на них свысока…
Ощущается мнимое превосходство. Отстраняюсь. Смотрю через салон в лобовое на бегущую дорогу.
Почему, когда мы выезжаем с матерью хоть куда-нибудь, она и во время отдыха говорит о работе? Это же не правильно. Нужно же разграничивать, не? Вообще, наши отношения нельзя назвать семейными, как между сыном и матерью. Я не чувствую ничего тёплого с её стороны. Только надоедливые советы и нервные срывы на мне. Меня порядком тяготит её присутствие рядом со мной. От неё веет неспокойствием. И кто во всём виноват? Что нас разъединило?
Видать мы так погрузились в свои заботы и дела, что забыли о существовании друг друга, и порвались узы, связывающие души…
Я даже не помню, когда откровенно говорил с ней в последний раз. Постоянно выкручивался, отказывался, избегал, а она, в свою очередь, вместо выслушиваний распускала руки. Мы оба стёрлись. Я сидел всего лишь в паре десятков сантиметров от неё, а казалось будто мы находимся на разных берегах. Перекрикиваемся эхом и машем руками друг другу. На большее мы не способны. И ничего не изменить…
Сейчас я меряю на себя самостоятельность. На помощь из вне можно не расчитывать.
Песня «Bang Gang – Its All Right» натолкнула меня на правду, которую я раньше не хотел замечать.
Я потерял свою маму на работе.
Она всегда много работала. Сверх нормы. Когда я маленький игрался и бегал вокруг неё, она сидела и писала истории больных, выписки. Сидела часами, до поздней ночи. Она начинала обычной санитаркой и дошла до главного врача. Надо отдать ей должное, это много стоит. Но жертвой чего она этого добилась? У неё ничего кроме работы нет. Только деньги и дела. Личная жизнь раз в неделю. Всё по расписанию. И не уверен я, что всё серьёзно у неё с этим америкосом.
Под всей этой занятостью скрывается глубокое одиночество. Она видит подруг реже, чем я меняю девушек. Общается с бабушкой постольку-поскольку, когда появляется надобность в важном решении о вкладе денег. Она много инвестирует в свою смерть.
Всё сводится к бумажкам. К этим листочкам с водяными знаками. Их можно порвать и выкинуть, они ничтожны! Но в руках человека они способы менять события, покупать судьбы, строить власть. Шелуха. Песок. Завялые лепестки. Деньги так много значат и так мало стоят…
Менять принципы ради них, подстраиваться, прогибаться. Я не буду, как она, привязан к ним. Не хочу считать каждую копейку. Смиряться со скупостью. Я хочу их использовать, как средство для достижения целей, как элемент для получения удовольствия. Хочу тратить их, не занимаясь накопительством. Они могут пришёптывать мне о своих возможностях, соблазнять, но я никак не хочу поддаваться на их влияние. Деньги остаются для меня в статусе любовницы. И никак жениться на них я не собираюсь.
Пройдя через очередь из машин, таможню, штампы, границу, мы оказались на прямой дороге, отличной от нашей, такой ровной и гладкой, как депелированное рельефное тело спортсмена, ведущей в город. Свежее чувствование новой обстановки было в каждой мелочи, которую я видел из окна.
Мы приехали в «Ritz». Очаровательный интерьер, улыбчивые чопорно финочки, кожаные кресла, приглушённая поп-музыка. Судья, мать и я расположились за столиком около окна. Когда min mor сделала заказ и отложила меню, её губы зашевелились, словно трава обдуваемая ветром.
-Так, значит, ты хочешь поступать в ФСБ? – нацелено посмотрела она на меня.
–Да. На целевое.
–И что для этого требуется?
–Пройти медицинскую комиссию. Собрать все эти справки по терапевтам, психологам и т.д. И сдать 3 ЕГЭ: математику (базовый уровень), общагу и русский. Ещё письменный вступительный тест по истории. Ничего проще нет.
–И что ты собираешься делать? – с настойчивостью в голосе спросила мать.
–Самостоятельно готовиться: прорешивать тесты, читать правила и теорию, – загибаю два пальца. -Делать всё необходимое для успешной сдачи. Я ведь в этом заинтересован!
–А репетиторы?
–Я в них не нуждаюсь.
–Нет! Ты должен к ним ходить. Если бы в 9-м я тебя не заставляла к ним ходить, то ты бы не сдал свой ГИА. Поэтому ходить ты к ним будешь, и это обсуждению не подлежит. Чтоб в понедельник позвонил им! Визитки у тебя есть. И долги щас свои сдавай, проболел столько.
–Да хорошо, хорошо. В целом ты одобряешь мой выбор: Академия ФСБ в Калиниграде?
–Город красивый, да вот профессия для тебя тяжёлая. Ты же не дисциплинирован. Как ты будешь там?
–Мам, жизнь всему сама научит. Сегодня я школьник, завтра боец. Ко всему можно привыкнуть и приспособиться. ФСБ закалит меня и сделает настоящим мужчиной, научит отвечать за свои поступки, да и финансово ограничит от тебя… Может я, вообще, большим начальником стану!
Говоря это, я думал о том как буду проворачивать крутые незаконные схемы, крышевать бандсов и ездить на разборки. Последние два момента мне представлялись фантастической выдумкой, как треки Кровостока, но первое… Нескрываемо моё.
–А другие варианты ты не рассматривал?
–Какие ещё? Закончить по шаблону юридический и утроиться адвокатом по ДТП?