Страница 25 из 45
Если не брать абхазов, которые в определенной степени могли полагаться на поощрение и поддержку со стороны советского центра против грузин, чеченцы и ингуши были первыми народами Северного Кавказа, которые при советской власти стали выдвигать открытые национальные притязания. В 1973 году к протестам ингушей против изъятия у них Пригородного района в пользу Северной Осетии присоединились чеченцы, которым в результате удалось вынудить Москву назначать больше чеченцев на официальные посты в их республике (см. девятую главу). Эти протесты почти наверняка негласно поддерживались ведущими коммунистическими чиновниками-чеченцами1.
Протесты возобновились в конце 1980-х годов, при Горбачеве, и первоначально, как это было и в прибалтийских государствах, фокусировались на природоохранной тематике (против ставшего известным в 1988 году плана построить биохимический завод в Гудермесе), защите чеченского языка и национальной культуры, а также на требованиях религиозной свободы. Эти протесты были организованы Народным фронтом Чечено-Ингушетии, организацией, с виду лояльной Советскому Союзу и тесно связанной с чеченскими партийными чиновниками, офицерами КГБ и представителями милиции, которые хотели сместить консервативного русского первого секретаря компартии ЧИАССР Владимира Фотеева и заменить его чеченцем2. Это способствовало назначению в 1989 году первым секретарем местной компартии Доку Завгаева, бывшего директора колхоза и высокопоставленного коммунистического чиновника, что произошло впервые после возвращения чеченцев из депортации в 1957 году. В Народном фронте преобладала интеллигенция (как это было исходно в прибалтийских государствах и в других местах), а сам фронт имел умеренные цели. В своей пропаганде он использовал главным образом русский язык, а в его рядах было значительное количество местных русских.
Отчасти эти протесты имели социально-экономические мотивы. Официальная советская статистика демонстрировала, что по большинству показателей в сферах социально-экономического развития и образования Чечня находилась в нижней части списка автономных республик РСФСР – хотя, как в Грузии и других местах, эта статистика, конечно же, игнорировала огромные источники доходов неофициального характера, связанных с черным рынком. Но, несомненно, огромную значимость имел фактор, который может оказаться серьезной угрозой в будущем, причем не только для России, но и для самих чеченских властей, – а именно высокий уровень рождаемости, который обусловливал большое количество нетрудоустроенных молодых мужчин (противоположная ситуация в России будет описана в пятой главе). В 1970-х годах примерно 25 тысяч молодых мужчин каждую весну уезжали из Чечни в другие регионы, чтобы устраиваться на временные работы, главным образом на стройках3. К этому времени чеченские нефтяные месторождения, в 1940-х годах занимавшие второе место по объему добычи после Баку и входившие в число наиболее продуктивных во всём мире, были почти полностью выработаны и к началу 1980-х годов давали лишь 3 % от российской добычи нефти[32].
Первоначально, и это было странно, чеченцев в национальных протестах опередили ингуши. Так произошло потому, что, как и карабахские армяне, они имели особенный повод для недовольства, о котором можно было заявить, публично сохраняя при этом лояльность Советскому Союзу и не портя отношений с русскими, – имеется в виду требование о возвращении Пригородного района, который был передан Северной Осетии после депортации ингушей в 1944 году, причем это требование было направлено против другого малого народа – осетин. Однако, призывая к созданию отдельной Ингушской АССР, ингуши также намекали на разрыв с чеченцами, и это в некоторой степени обусловило отсрочку в развитии чеченского национализма.
В ходе советских парламентских выборов в 1989 году Завгаев смог обеспечить большую часть мандатов своим кандидатам. Единственным исключением стала победа, одержанная на выборах профессором экономики Русланом Хасбулатовым из чеченского землячества в Москве – «демократом» и сторонником Бориса Ельцина[33]. В Чечне он приобрел престиж отчасти потому, что его предки были уважаемыми мусульманскими духовными лицами. Раскол между Хасбулатовым и коммунистической группой Завгаева будет иметь судьбоносные последствия для Чечни и поспособствует получению Чечней независимости в 1991 году, восхождению Дудаева и краху антидудаевской чеченской оппозиции.
Весной 1990 года протесты среди чеченцев распространились даже на села, и под таким давлением по всей Чечне непопулярные чиновники, а также этнические русские были вынуждены уходить в отставку. Завгаев использовал свое новое положение, чтобы как можно быстрее заменить их лицами из своего клана, родственниками и представителями бюрократического окружения. Ему также удалось установить значительный контроль над Народным фронтом, тем самым поспособствовав его краху
К 1991 году национальные протесты переросли в движение за превращение Чечни в полноценную республику Советского Союза, вне Российской Федерации. Интересно отметить, что именно такой оставалась формальная позиция генерала Дудаева вплоть до самой его смерти. Он всегда выставлял себя советским приверженцем СССР, желающим видеть Советский Союз воссозданным «на новых принципах» с Чечней в качестве равноправного его члена, наряду с Россией4. Он также неоднократно предлагал вступление Чечни в СНГ, чего бы эти заявления ни стоили.
Более радикальные чеченские национальные требования озвучивал Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН), основанный в ноябре 1990 года с одобрения Завгаева, который, предположительно, думал, что эта организация сможет стать клапаном для выпуска пара. Однако в нее также массово вошли более радикальные представители Народного фронта и новые националистические фигуры типа Зелимхана Яндарбиева. Дудаев, на тот момент (начиная с 1987 года) генерал-майор, командовавший базировавшимся в эстонском Тарту соединением советских ядерных бомбардировщиков, посетил съезд ОКЧН и был избран председателем его исполнительного комитета и командиром Национальной гвардии. Предполагалось, что это будут почетные должности, поскольку в тот момент Дудаев не демонстрировал, что готов в скором будущем покинуть авиацию. Он сделал это после того, как отказался участвовать в советской военной интервенции в прибалтийские страны в январе 1991 года, оказав скрытую помощь Борису Ельцину.
Дудаев родился в 1944 году в селе Первомайском (частично казачьем) в Чечне. Практически сразу после этого его семья была депортирована вместе с остальным чеченским народом в Казахстан, где он провел свое детство (описание депортации см. в девятой главе). В 1957 году Дудаев вместе со своей семьей вернулся в Чечню, но вскоре уехал оттуда, поступив в военную летную школу в Тамбове, и прослужил в советских ВВС с 1966 по 1990 год. За это время он был награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени. В Эстонии он женился на местной русской[34].
Причины политического восхождения Дудаева сейчас неизбежно окутаны противоречиями и слухами. Делегаты ОКЧН, несомненно, были впечатлены его яростной речью на конгрессе. Тот факт, что он был генералом, причем единственным чеченцем, получившим это звание в советских вооруженных силах, также производил впечатление – на всём Северном Кавказе бывшие советские офицеры играли ведущие политические роли, предположительно, благодаря тому инстинктивному уважению, которое кавказцы питают к военной профессии.
Говорят, что генерал Дудаев демонстрировал симпатию к движениям национального освобождения в Советском Союзе уже в 1989 году, когда он разрешил вывесить эстонский флаг над своей базой в Тарту. До этого он как советский офицер явно должен был полностью скрывать свои национальные чувства, тем более потому, что он был представителем национальности, которую многие русские никогда не любили и которой всегда не доверяли, – хотя при этом в Советском Союзе, похоже, присутствовала намеренная политика продвижения определенных избранных чеченцев на руководящие позиции.
32
Данные о добыче нефти в Чечне важны для понимания геополитических аспектов (точнее, их относительно небольшой значимости) чеченского кризиса, о которых Л ивен будет говорить ниже в этой же главе. Пик добычи нефти в Чечено-Ингушетии был достигнут в 1971 году – 21,3 млн тонн, или более 7 % общероссийской добычи. Затем уровень добычи стал резко падать, и лишь в последние годы существования СССР за счет открытия новых, но менее продуктивных залежей добыча стабилизировалась на уровне 4–5 млн тонн в год. В ходе двух войн инфраструктуре добычи нефти в Чечне был нанесен серьезный ущерб (а переработка была вообще полностью уничтожена), хотя еще до полного завершения боевых действий началось восстановление официальной добычи. В 2007 году, по данным бывшего главы Правительства национального возрождения Чечни, а затем директора Института нефтехимического синтеза РАН Саламбека Хаджиева, в Чечне было добыто 2–2,5 млн тонн нефти, после чего объем добычи вновь резко упал (до нескольких сот тысяч тонн, что составляет десятые доли процента от общероссийской добычи). На начало 2016 года компания «Грознефтегаз», единственный легальный оператор добычи углеводородов в Чечне, оценивала запасы нефти по всем лицензионным участкам по категориям АВС1 в 8,36 млн тонн при степени их выработанности 97,5 %. И хотя чеченские ученые и власти республики, включая лично Рамзана Кадырова, регулярно заявляют о том, что в чеченских недрах еще остались десятки миллионов тонн нефти, реальная ее извлекаемость, по оценке внешних экспертов, выглядит крайне проблематичной.
33
Хронологическая неточность Ливена: в 1989 году проходили выборы народных депутатов СССР, а в данном фрагменте речь идет о выборах народных депутатов РСФСР, которые состоялись 4 марта 1990 года. В ходе этих выборов Руслан Хасбулатов был избран депутатом от Грозненского национально-территориального избирательного округа № 37 Чечено-Ингушской АССР.
34
Дудаев поступил в Тамбовское высшее военное авиационное училище летчиков имени М. М. Расковой в 1962 году, до этого отучившись год на физмате Северо-Осетинского педагогического института в Орджоникидзе (Владикавказе). В вузах и техникумах этого города в последние советские десятилетия учились многие чеченцы, но Дудаев предпочел затем тайком от семьи уехать в Тамбов и после года подготовительных курсов пойти в летное училище. Со своей супругой Аллой (Алевтиной), дочерью офицера, родившейся в Подмосковье, он познакомился в Калужской области, в военном городке Шайковка, поэтому приведенная Ливеном информация несколько неточна.