Хранящая огонь

Мирина ходила за паласами за день десять раз, и к концу вечера спина рассыпалась, болела поясница — не разогнуться, задубевшие, ставшие грубыми и жёсткими руки словно отсохли, уже не держали ничего, а ведь вымытые влажные ковры ещё нужно было развесить. Поднимать их было тяжело, спина совсем взмокла. Тряслись руки. Когда подтягивала ковёр, края вдруг сами собой выскользнули, и, не устояв на скамье, Мирина повалилась с неё, невольно уцепившись за края ковра, сорвала его. Верёвка не выдержала веса, лопнула, и тут же на песок рухнули вымытые ею за день остальные ковры.

— Ах ты криворукая дрянь! — взвизгнула старшая женщина, взъярилась.

Как она оказалась рядом, Мирина и заметить не успела, лишь только сжалась, едва женщина хлестнула её кнутом по спине, но как бы ни готовилась, а спину полоснула боль.

— Хайна! — вылетел откуда ни возьмись, как ворон, вождь.

Мирина вздрогнула от громыхнувшего, что гром, голоса Вихсара.

— Ковры все попортила, — усмирилась женщина тут же, преклонив низко голову, пряча пылающие гневом глаза, не смея глядеть на хозяина.

Вихсар царапнул взглядом сжавшуюся на земле невольницу, подступил к растерявшейся женщине, вырвал кнут из её рук, подпёр её подбородок, посмотрел ей в глаза. Сказал что-то. Мирина не разобрала, но лицо женщины вытянулось и побелело, превратившись из медно-золотистого в бледно-ореховое. Вихсар, больше не глянув на Мирину, обогнул женщину и широким мощным шагом пошёл прочь. Старшая, очнувшись, зло сощурила глаза. Мирина только теперь заметила, что из-за полога кошмы выглядывает Лавья, а значит, покоя ей этой ночью не ждать, и заступничество вождя, крайне удивившее девушку, обернётся ей боком. Но Мирина не боялась ничего, она вытерпит, не впервой. Скомкав в кулаках подол платья, не отвела прямого взора от старшей, не кинулась к ногам целовать ступни и молить о пощаде, и та посчитала это за вызов, а значит, придётся туго.

Женщина, спесиво встряхнув косами, что падали из-под платка, закрученного вокруг головы, пошла прочь.

— Сильно ушибла? — услышала Мирина нежный голос Малки.

Рыжекосая зеленоглазая девушка помогла подняться с земли. Мирина улыбнулась ей коротко.

— Ничего, пройдёт, — ответила, хотя спина горела так, будто в рану песка насыпали.

— Теперь беды ждать, видала, как на тебя зыркнула ведьма проклятая?

Мирина, вытерев взмокшие ладони с налипшим песком о подол, глянула в сторону наблюдавшей за ними Лавьи.

— Ничего, ещё посмотрим, чья возьмёт, ещё живы пока, — повысила голос Малка.

— Тише. Ни надо, Малка, не говори ничего, — прошептала Мирина, осматриваясь и столкнувшись взглядами с другими наложницами, что выбежали поглазеть. Вот же недоля!

— Мне плевать! — взъерепенилась девушка, и в глазах её Мирина увидела плескающийся обречённый гнев. — Скоро раздавят их, как ужей, подушат воличи.